Знаете, за что я получила значок? За бег на лыжах и плавание.Надо ли говорить, что в селе никто лыжи в глаза не видел. Снег видели, но мельком. Бег на лыжах вообще считался непонятным видом спорта – зачем бежать? Куда? Кто бегает на лыжах, если можно спокойно сидеть в тепле, выпивать и закусывать? Плавание тоже непонятно. В реке можно белье постирать, машину помыть. Молодые парни дурачатся, прыгают с камней. Девушки опозоренные утопиться могут. Это понятно. Но чтобы плыть? Пятьдесят метров? Да как измерить эти пятьдесят метров? Кто же воду может мерить?
Мама – это похлеще судьбы, в которую я верю. С судьбой я еще могу поспорить, а с мамой – никогда. Пошла, налила, выпила. Коньяк на голодный желудок подействовал сразу.
Да, забыла рассказать самое главное: мы должны уехать в отпуск. Я обложена справками для таможни о том, что мои переломанные мужчины не проносят в своих современных гипсоконструкциях золото и бриллианты и их не нужно специально просвечивать. Между прочим, справки – просто жизненно необходимая вещь. Во всяком случае, муж, который летал на сутки в командировку, подвергся тщательному просвечиванию, обыску и допросу. Конечно, он рассказывал, что это спортивная травма и что он в прошлом хоккеист. Но ему никто не поверил.
– Ну как эскизы? – поинтересовалась я.
– Практически Пьеро делла Франческа, – ответил муж.
– Какая Франческа? – Я с утра плохо соображаю, но на женское имя среагировала.
сын заявил, что писать больше не будет никогда. Математика и физика – понятны. Формулы, доказательства, там все по-честному. А если мама-писательница и папа-журналист получают трояки за сочинение, то умеют ли они писать, это большой вопрос. Потому что бараны у них не читаются, а мотивы Му-Му непонятны.
Я остро чувствовала свое несовершенство. Мамы рассказывали, как выкладывают картины алмазной мозаикой, вышивают Деву Марию с младенцем гладью и успевают ходить на кулинарные курсы, чтобы приготовить мужу канноли. По рецепту итальянского шеф-повара.