Элмвуд-Спрингс, что в штате Миссури, – маленький городок, похожий на сотни крошечных американских городков. Но у него есть две особенности. Во-первых, его придумала Фэнни Флэгг, и это целая вселенная персонажей, раскиданных по разным романам писательницы, ставшим уже литературной классикой. А во-вторых, при городке есть кладбище, на котором происходит нечто странное и удивительное… В 1889 году молодой швед, перебравшийся в Америку, заложил первую ферму, через пару десятков лет вокруг его дома...
Иногда влюбленная женщина не видит того, что у нее под носом. Даже если она дипломированный юрист.
Интернет Кэти просто ненавидела. Как угнаться за всеми этими твитами и молниеносными новостями? К концу дня она изнемогала от одних только ответов на электронные письма. Теперь каждый сопляк с камерой был репортером и мог мгновенно разместить свой сюжет в фейсбуке.
У меня нет слов. Куда подевалась благопристойность? За все годы мистер Белл ни разу не видел меня без ничего. Семнадцатилетний официант, услыхавший ее реплику, невольно сморщился. Он бы тоже не хотел узреть миссис Белл в наряде Евы.
Кнопку перемотки не нажмешь, чтоб отмотать себя обратно в юность. Оставалось лишь стареть по возможности достойно, сохраняя ясность ума и стараясь не падать.
Старшему поколению казалось, что жизнь набирает ход с опасной скоростью.
Через две недели в салоне красоты Ида Дженкинс, завитая на бигуди, сидела под новеньким феном и внимательно изучала журнальный опросник. ПЕРФЕКЦИОНИСТ ЛИ ВЫ?
1. Вы суетливы?
2. Легко возбудимы и нервны?
3. Нетерпеливы?
4. Критикуете других?
5. Ненавидите беспорядок?
6. Тревожитесь о будущем?Вопросам не было конца. Дочитав анкету, Ида взбудоражилась, поскольку ни разу не ответила «нет». Кто же не хочет быть совершенством? – Ведь мы не просим у ювелира абы какой бриллиант и не уверяем окулиста, что кое-какое зрение нас устроит, – говорила она.
В кино Кларка Гейбла сменил новый бабий обморок - Тайрон Пауэр, а все парни хотели стать Джоном Уэйном.
Смерть кузена сказалась на всех родичах. Семейство – как мозаика, и теперь в ней не хватало большого фрагмента. Зияла пустота.
– Милая, ты просто чудо. Чокнутое, но чудо.
Я думаю, многие теряются перед жизнью потому, что на них все обрушивается не по отдельности, а разом. В жизни все вперемешку: печаль и радость, простое и сложное.
- А у тебя сколько будет детей?
- Не знаю, Беатрис. Мама говорила, рожать детей очень больно. Наверное, лучше я рожу котяток.
- Ты не можешь родить котят, дуреха! - засмеялась Беатрис.
- Почему?
- Потому что ты человек. И должна рожать детей.
- Да?
- Да.
- Это очень плохо. Лучше бы котят.
- А парень, по-моему, очень хороший, как он тебе?
- Да вроде ничего.
Типичный отцовский отклик. Отцу никогда не угодишь - любой мужчина недостаточно хорош для его дочери.
– Но ты ведь мужчина, и ты не виноват, что тебя таким сотворили. Теряешь голову от всякой юбки. Ты не один такой.
«Аминь, сестра», – подумали шесть женщин, слушавшие их разговор.
Каждое новое поколение было ухудшенной версией предыдущего, и в результате нация превратилась в скопище нытиков, жаждущих халявы.
Соблюдение традиций - отличительная черта цивилизованного общества.
Знаешь, не терпится поскорее проснуться и увидеть все чудеса, какие для нас заготовил день
Однажды, заночевав в гостинице канзасского Додж-Сити, он спросил чистое полотенце, и портье возмутился:
– До вас им пользовались двадцать пять человек, и только вы недовольны!
У отцов иное отношение к дочерям. Когда Линда Уоррен начала встречаться с мальчиками, ни один из них не понравился ее отцу Мэкки.
– Пусть они прикидываются паиньками, я сам был парнем и знаю, что у этих гаденышей на уме, – поделился он с Нормой.
Свинью сколько ни толкай и улещивай, ни пихай и упрашивай, ни пинай и умоляй, она не двинется с места. Особенно если дожирает остатки свадебного торта.
Сладкая Картофелина чуть не погубила брачную ночь, но вместе с тем преподала ценный урок. Свинью сколько ни толкай и улещивай, ни пихай и упрашивай, ни пинай и умоляй, она не двинется с места. Особенно если дожирает остатки свадебного торта. И еще: супружество лучше всего начинать безудержным смехом. Особенно если хочешь зачать детей.
Где-то она читала, что человеческая душа сама выбирает себе родителей, дабы получить необходимые жизненные уроки. Бред собачий. Кто в здравом уме выберет себе отца-пьяницу и сумасшедшую мать?
– Миссис Белл, когда вы поняли, что состарились?
– Когда последний раз фотографировалась на водительские права – со страху я чуть не померла.
– Вот и славно. И раз уж теперь мы друзья, скажи-ка мне, какого черта ты нашел в этой Джеки Сью Поттс?
– Бог его знает. Дурак я был, вот и все. Дурак набитый.
– Самое противное, что она была моей клиенткой.
– Да, я знаю. Не серчай.
– Но ты ведь мужчина, и ты не виноват, что тебя таким сотворили. Теряешь голову от всякой юбки. Ты не один такой.
«Аминь, сестра», – подумали шесть женщин, слушавшие их разговор.
Мэкки тревожился за свою страну. В ней что-то прогнило, и уже не разберешь, где добро, а где зло. Как будто год за годом сотни мелких злобных крыс подгрызали державу, и наконец та рухнула в корыто, до краев полное мерзкой слизи и ненависти к себе. Болотная гниль проникла в школьные классы, выпуски новостей, кинофильмы и телесериалы, она постепенно так изменила сознание людей, что гордость за страну теперь считалась извращением, патриотизм – глупостью, а самостоятельность в решениях – чем-то вообще немыслимым.
В одночасье переписывалась история, в угоду политическим корректировщикам свергались герои. В нынешней стране свобода слова была для избранных, но не для всех.
Низенькая толстая немка-фермерша в переднике и костлявый мужик в комбинезоне стоят на фоне свиного загона – не о таком семейном фото мечтала Ида. Она часто пеняла Элнер, в чьем доме снимок этот был выставлен на всеобщее обозрение:
– Если уж не могли приодеться, зачем со свиньями-то фотографироваться? Уму непостижимо.
– Может, и так, но эти свиньи оплатили твою свадьбу, – отвечала Элнер.