Элизабет, потерявшая зрение, не утратила силы духа. Она больше не может читать и любоваться прекрасными пейзажами, поэтому заполняет мысли, всю свою душу музыкой и трогательными воспоминаниями о семье, особенно о любимой сестре-двойняшке Эмили. Один случай заставил прошлое ворваться в настоящее: нашлись старые дневники отца, которые он вел, когда управлял маяком. Морган, девушка-подросток, читает для Элизабет. Вместе они погружаются в мир, далекий от сегодняшнего, переносятся на остров, где...
я осенью чувствую себя живой. Осень – это одновременно и начало и конец.
Я поняла, что большинство из нас... мы просто зрители жизни. Те же, кто позволил демонам войти в их жизнь, засыпать и просыпаться с ними, кто позволил шептать им себе на ухо, они - архитекторы жизни, построившие мир таким, каким его знаем. Но при этом, а может, и из-за этого, они ходят по тонкой грани между позором и почитанием. Кто решает, когда они перешли от мученичества к таланту, чтобы стать признанными и увековеченными? Когда нам начинает нравиться то, что видят наши глаза и слышат наши уши? Гениальность и безумие. Что порождает что?
Любовь не слепа, как многие говорят, Морган. Любовь нас ослепляет. Она как вор.
«Разве для того что бы постичь красоту, нужна измученная душа?» (c)
Белый - самый красивый цвет, потому что он может быть каким угодно.
Я - это жизнь, которую я прожила.
Война и смерть могут заставить замолчать даже сильнейшего из мужчин.
«Воспоминания, даже самые мрачные, со временем начинают казаться светлее.» (с)
Эта категоричность молодости! Всё делится на чёрное и белое, правильное и неправильное, любовь и ненависть.
"Осень для меня — время волшебства, когда мир окрашен цветами мастеров. А ведь многие страшатся этого сезона при всем его великолепии и романтике, воспринимая его как предвестие конца, зимней смерти. Но я осенью чувствую себя живой. Осень - это одновременно и начало, и конец"
«Я достаточно хорошо знала озеро. Верхнее не было склонно отпускать тех, кто оказывался в его ледяных объятиях.» (с)
- Как ты на этой неделе, пап?
- Все еще нахожусь по правильную сторону от травы. Думаю, это все, что имеет значение...
— Разве не досадно, что гениальность художника так близка к безумию? — говорю я. — Разве для того, чтобы постичь красоту, Марти, нужна измученная душа? Чтобы видеть и говорить правду?
… мы просто зрители жизни. Те же, кто позволил демонам войти в их жизнь, засыпать и просыпаться с ними, кто позволил шептать им себе на ухо, они — архитекторы жизни, построившие мир таким, каким мы его знаем. Но при этом, а может, и изза этого, они ходят по тонкой грани между позором и почитанием. Кто решает, когда они перешли от мученичества к таланту, чтобы стать признанными и увековеченными? Когда нам начинает нравиться то, что видят наши глаза и слышат наши уши? Гениальность и безумие. Что порождает что?