Рецензии на книгу «Источник» Айн Рэнд

Учкудук для непьющих

- Что читаешь?
- Источник.
Через неделю.
- Что читаешь?
- Источник.
Еще через неделю.
- Что читаешь?
- Источник.
- До сих пор???
- Пффф. До середины только дочитал. Но они уже поженились.
- Кто?
- Да, правда.

Первое, что хочется сделать после чтения Айн Рэнд, как и на выходе из какого-нибудь вычурного салона, где все такие прилизанненькие и необычайные, - это взлохматить волосы, чтобы пошли они все со своей укладкой за 130 долларов подальше. Вернее, извините, что так пристойно. Пусть идут в жопу со своей лживой ангелоподобностью, а единственным правилом, что может быть возможным сейчас и здесь - это правило писать так, как тебе заблагорассудится. На абзацы поделю после и равными частями. Айн Рэнд мы все любим, ибо она русская и женщина.

И пусть, сбежала она из СССР еще в юные годы, и русская она с большой натяжкой, и под принадлежностью ее к женщине стоят большущие мужики в длиннополых плащах, желающие проверить (я бы не стал, но Высоцкий еще советовал проверять - какого пола твой сосед), а ее "Источник" написан в 1943 году - как это действительно правильно, гуманно и по-человечески писать о столь высокой архитектуре в те годы, когда весь мир истекает кровью. Горбатый из-за спины Высоцкого голосом Джигарханяна кричит "Володенька, не лепи горбатого, хренов архитектор!" Зато Цвай Рэнд нам вещает, что все тлен и полнейшая фигня. В литературе довольно часто перед нами рисуется нелицеприятная картина или, напротив, слащавенькое изображение мести автора какой-то части человечества. Или всему человечеству. У Драй Рэнд в ее четком последовательном и максимально упрощенном произведении это наиболее очевидно. Когда-нибудь я всем вам отомщу, эта мысль озаряет ее тяжеловатые челюсти и те продолжают жевать свой бесконечный источник, потирая потные ладошки.

Когда Доминик приходит к Рорку, который вкалывает где-то там, не так важно, в общем - молотобоец, то сразу вспоминается училка и сталевар из "Весны на Заречной улице". Любой человек, побывавший в России даже в турпоездке, воспринимается нашими согражданами практически как русский. А, если учесть, что толковых авторов-женщин как-то не хватает, то запись в паспорте Айн Рэн "женщина" воспринимается читательницами как мультинациональное достояние и победа женского пола над поработителями. Конечно, в паспорте там у нее ничего не написано, вы же поняли, но могли бы и записать, ибо я все время сомневался - женщина ли передо мной. Вернее, пол-то понятен, но мне она видится неким средним арифметическим.

Вывешивайте Айн Рэнд сушиться за окошко и можно молиться на нее как на связку свеженькой воблы. Главный герой Рорк, конечно, совсем не новый и совсем не оригинальный. Это воплощение князя Мышкина. Другого, естетственно, не доброжелательного, а надутого, самодовольного и считающего себя центром вселенной. Некий горьковский слесарь Клещ. Нас, правда, пытаются убедить, что Рорку на все плевать и видит он только высший смысл, но все это лажа и девичьи сказки. Выглядит, конечно, красиво. Из-за тяжеловесного мышления автора и простоты изложения глубинный смысл проступает не сразу, но, когда тугие мысли автора обретают форму, становится так скучно, что всерьез подумываешь бросить читать. А позади-то уже половина это нетонкой книги.

Туда бы томик Бальзак уже влез. Впрочем, найти дополнительный смысл, это мы всегда умеем. Айн-Цвай-Драй Рэнд не умела, да. В наше время невозможно наслаждаться чтением известного произведения, лелея свое чистейшее субъективное восприятие, без того, чтобы то там, то тут из десятков-сотен источников не повылезал уже твой источник. То героиня "Грязных танцев", отвергающая потрепанную книженцию насаждаемую ей разнузданным официантом (а это был именно "Источник", как он такой толстенный прибор таскал в заднем кармане), то интервью с самой Айн-люлю Рэнд, довольно мерзкой старухой. Примерно так в детских кошмарах выглядела Баба-Яга. Вопреки ее теории, как там его, "объективнейшего снобизма", то есть "объективного индивидуализма" (хотя там ничего ни от индивидуализма, ни от объективного, верно только слово "теория"), в своем Источнике она использовала банальнейший прием описания раскрутки молодого хоббита.

Когда привыкаешь вешать людям лапшу на уши, то она уже снится по ночам, а из фраз остается только "вот только не надо про макароны". Делая что-то против общества, вы теряете индивидуализм. Пишете "Источник" - вы теряете индивидуализм. Пытаясь себя обособить - вы теряете индивидуализм. Любая банальщина ведет к потере индивидуализма. Его нельзя приобрести, нельзя завоевать, нельзя для себя придумать. Он или есть, или нет. Вот и все. Сама индивидуальность зависит от уровня. На фоне всей нации, например, личность значения не имеет. Ее роль превозносится специально, чтобы развести лоха. Девушке тоже всегда говорят, что она единственная и неповторимая. Ее половой орган. Который нужен всего один раз. Минут на 15.

Конечно, порою личность попадается очень вовремя, да еще и с определенным набором качеств. Не было бы Гитлера - нашелся бы другой крикун. Крикунов что ли мало. Основными инструментами мужского индивидуализма являются работа, водка и женщины. Из них только женщины умеют самостоятельно передвигаться, плакать и, как они сами это называют, "самостоятельно думать". Если вдогонку, тут же выделить подобные элементы у самой женщины, то ими будут женские романы, яд и фаллоимитаторы. Таким образом, мы видим, что мужская работа напрямую связана с самой женщиной. То есть, всей философии Доминик, главной героини, была бы цена копейка в полночь, если бы ей не оставили наследство по умолчанию, еще до начала повествования.

Разумеется, наследство ей оставила мама (это замечательно автор спрятала голову в песок), которое, в свою очередь, ей досталось от папы. Ну, забыла сказать, оно и понятно - дел много. Вообще, она как-то так писала свой "Источник". 6.00 - подъем, завтрак, зубы и всякая фигня. 6.30 - 7.00 Утренняя Прогулка с собакой. 7.00 - 12.00 Написать 25 станиц "Источника". 12.00 - 13.00 обед 13.00 - 18. 00 Написать еще 25 станиц "Источника". 18.00 - 19.00 ужин 19.00 - 21.00 перечитывание 50 страниц, написанных за день. 21.00-22.00 Вечерняя Прогулка с собакой. 22. 00 - положить голову на подушку и спать. 22.01. Уже спит. Блин, не представляю, чтобы она делала, если бы у нее не было собаки. А я вот как раз и не уверен, что была. Продолжая взаимосвязи - женщина попадает в зависимость от водки, которую пьет мужчина, но зачастую получает многие блага именно на том этапе, когда мужчина находится под ее влиянием. Разумеется, под влиянием водки, а не женщины.

Да и вообще, она бывает нужна ему тоже преимущественно в эти моменты. А составляющие женского индивидуализма мужчине вообще не нужны - что ему делать с ядом и фаллоимитатором. О женских романах позже, ибо "Источник" один из них. Но, не бойтесь, женщины, пользоваться ядом, романами и фаллоимитаторами - мужчинам все равно на них плевать. Таким образом довольно схематично и понятно, что индивидуализм мужской для женщины важен, а индивидуализм женский важен только для самой женщины. Поэтому истинный индивидуализм именно женский, но до появления Евы вообще не было разделения по половой принадлежности, следовательно вот он, тот самый корень всех бед.

Все герои "Источника" - тяжеловесные тугодумы. Если даже они типа хитрят, то рассказывают об этом друг другу, видимо боятся. Текст произведения часто напоминает отчет Политбюро ЦК КПСС о проделанной работе Съезду. Структура "Источника" 3+3+2+2+2. Текст поделен на равные смысловые доли, этакое точно отмеренное вдохновение. Открываешь буквально рядом Марк Твена - первая часть 9, вторая 41, третья 23. Рорк всю жизнь ждал своего Винанда. Как дорогая шлюха ждет покупателя своей никому не нужной невинности. "Жду я, жду!" - "Чего же?" - "Людей моего склада". В моем лице Айнцвай Рэнд их явно не дождалась, но это и хорошо, ибо сведет на нет всю ее теорию индивидуализма, а что она потом будет делать еще больше 30 лет.

Всю идею "Источника" можно бы было охарактеризовать как "и так в бою ужасен я, что сам себя боюсь". Свобода, о которой пишет автор и которой посвящены более тысячи страниц - это то великое достижение, которое довольно многие могут непроизвольно и в любой момент изобразить левым пальцем задней ноги. А на самом деле все эти теории для отвода глаз. Главная тема "Источника" - фригидность. Путь к совершенству, вернее - устранение несовершенства, лежит через отсутствие тяги к размножению. Или имитации отсутствия тяги к размножению. Обмани природу, пошли смс на короткий номер.

Айн Рэнд в Рорке воплотила свою эротическую и психологическую мечту. Про качество возбуждения ничего сказать не могу, но психологически получился псевдоидеальный, до тошноты совершенный во всех отношениях и прикрытый со всех сторон фиговыми листочками, тип. Ничего этим, кроме неестественности своего персонажа, она не добилась. Но и книга исключительно для мечтателей. Все людишки у Рэнд низшие духом и исключительно потому, что из всех способов жизнедеятельности она предпочитает гужевой. Хорошо бы было запрячь ее в тот самый плуг, которым пахал Лев Толстой. Милая бы картинка вышла.

А так, конечно, она отпахала свои деньги, получай, Айн Рэнд, свою пятеру. Трудолюбие - очень важная вещь. Особенно чужое. И особенно для нас, для бездельников. Подтекст спасения человечества тоже всюду, но решается он не с помощью смирения, а с помощью насилия. Впрочем, смирение - это обратная сторона насилия. Они всегда вместе, как садизм и мазохизм. От своего "Я" избавиться невозможно, но можно выдавать его за те случаи, когда по счастливой случайности это самое "Я" совпало с целями и задачами какой-то социальной группы. Айн Рэнд именно эту группу и искала, когда писала свой роман. И дело даже не в том, что не нашла - сам поиск не входил в в ее теорию индивидуализма.

Не собираюсь читать ее "Атлант", но заранее знаю, что и там есть такой "идеальный индивидуал", трудолюбивый, простой, творческая личность (это обязательно, самый главный страх Айн Рэнд - герой должен изображать из себя тонкого и всепонимающего, хотя ему проще было бы на стройке с прорабом, чтобы тот объяснял ему все как нужно. Вообще, в "Источнике" довольно много в итоге вылезает интересного, но именно это интересное никак не вяжется с самой Айн Рэнд. Такое ощущение, что, вместо прогулок с собакой, она собирала по тусовкам оригинальные суждения и свежие модные сплетни), с претензиями, считающий себя пупом земли. То есть, как это у нее звучит, "спасителем человечества". Столько спасителей развелось - плюнешь куда-нибудь, обязательно угодишь в парочку.

В конце обязательная трагедия, но справедливость все равно победит, если даже людишки и не поймут. И женщина тоже в качестве главной героини, хотя это совершенно неважно - у автора женщины мужиковатые, а мужчины женоподобные. Как говорил Вольтер "ни тот, ни этот пол собой не украшают". О женских романах так ничего и не сказал, потому что и не собирался.

С творчеством Айн Рэнд я собиралась познакомиться уже довольно давно, но все как-то не получалось, хотя подсознательно я была уверена, что ее книги мне понравятся. Интуиция меня не подвела, и первое знакомство прошло более чем успешно. Потрясающая книга. В прямом смысле этого слова. Каждая мысль, заложенная в ее строчках, потрясает своей невероятной глубиной, хотя все это есть на поверхности, стоит лишь на минутку остановиться, сделать вдох и осознать это. "Источник" переворачивает сознание, может быть, это звучит несколько пафосно, но это именно так. Очень сложно рассказать о своем впечатлении, слишком многое затрагивает книга, чтобы выносить это на общий суд, но и промолчать невозможно.

Мне очень симпатичен главный герой "Источника" Говард Рорк. Хотя я постоянно ловила себя на мысли, что если бы мы столкнулись в реальной жизни, то вряд ли бы я смогла войти в число его друзей, не доросла, не достигла, не до... Но, с другой стороны, я никогда с ним не встречусь. Говард не человек, он нечто большее. Идеал? Сверхчеловек? Где-то так. Возможно, именно он представляет собой человека будущего, в любом случае, мне бы очень хотелось в это верить. Он эгоист, но не в том смысле, который мы приняли вкладывать в это слово. Он эгоист в идеале - Говард уважает себя, является целостной личностью, которая не дает себя разрушать или преобразовывать под влиянием извне, но при этом он любит людей, трудится на благо человечества, не ущемляя себя и свои потребности, каждое его творение создано во благо человеку, как венец его жизни, подчеркивание его индивидуальности. Говард Рорк талантливый архитектор, мыслящий гораздо дальше своих коллег. Для него дом это не просто здание, а символ человеческого Я, по его мнению, человек живет в первую очередь в своем Я, а существование - это попытка перевести внутреннюю жизнь в физическую реальность, выразить ее жестом и формой. Для понимающего человека дом, которым он владеет, - выражение его жизни. Именно в этом и заключается философия Рорка. Жаль, что большинству окружающих не дано это понять, но это мало заботит самого Говарда.

Вообще, о каждом из героев "Источника" хочется сказать очень многое, они настолько живые, что иногда становится страшно. Возможно, при этом им не хватает описания каких-то мельчайших подробностей внешности или поведения, но это и не важно, по ходу действия каждый из них раскрывается в случайно брошенных фразах, каких-то незначительных, на первый взгляд, штрихах. Они все вызывают эмоции - положительные, отрицательные, нейтральные - не важно какие, главное, что читая о ком-то из них, ты воспринимаешь его как настоящего человека, которого можно встретить, выйдя на улицу.

Отдельного внимания достойны дома, возводимые в "Источнике", процесс их строительства описан так подробно и настолько душевно, что кажется, что читаешь не о балках и перекрытиях, а о неком волшебстве, прикоснуться к которому великое благо. Это что-то невероятное.

"Источник" изобилует шикарными размышлениями, но не все они подходят для цитирования, так как большинство из них будут понятны только в контексте самой книги.
Однозначно, в любимые и, однозначно, буду перечитывать. В этом романе слишком много смысловых пластов, чтобы было возможно вскрыть их за первое же прочтение.

Люди помнили о тех минутах, когда наедине с собой думали о прекрасных словах, которые могли сказать, но не сумели подобрать, и теперь ненавидели тех, кто отнял у них смелось. Они с горечью осознавали, как силен и талантлив человек в своих мыслях и наедине с самим собой. Мечты? Самообольщение? Или реальность, умерщвленная в зародыше, загубленная разрушительным чувством, которому нет названия, - страх, нужда, зависимость, ненависть?

Айн Рэнд ''Источник''

А может быть это чувство – страх свободы? Страх быть собой? Страх быть осужденным другими? Или страх получить оценку от других людей? Страх якобы бесполезности? Страх одиночества? Страх быть не таким как все и страх насмешек? А может быть все причины разом?
У Айн Рэнд получился гимн свободе личности, гимн Я, гимн индивидуальности и гимн неизбежному одиночеству, гимн противопоставления личности условному большинству и условной толпе. Но главная тема книги, безусловно - свобода. Та самая свобода, которую никто не может подарить, о той, что отстаивает человек сам. Через боль, одиночество, непонимание, через окровавленные куски души - идти к самому себе. Не оглядываясь ни на кого, только слушая себя, свои идеи и свое право на творчество. Не только в искусстве, а в любой профессии, через неприятие большинства, через собственные взгляды, через отчаяние, через непризнание. Это сильно и больно. Быть собой и быть свободным. Не идти на небольшие и как бы допустимые компромиссы – ну можно же вот тут чуть-чуть подправить, не меняя основной идеи, только подправить, вот тут кое-что добавить, вот тут кое-что убрать. Это ведь такие мелочи, которые не меняют общий костяк идеи. Но философия Рэнд заключается в том, что любой компромисс – это утрата личного я. Все начинается с малого, а заканчивается утратой собственного я, растворения в потребностях других людей, в проживании жизни через вторые руки, утратой индивидуальности. Только в мышлении путь к свободе, в способности мыслить, анализировать, отстаивать свои идеи – есть только два способа выжить – живя своим умом или паразитируя на уме других:

Нет такой сущности, как коллективный мозг, нет такой сущности, как коллективная мысль. Согласие, достигнутое группой людей, — это лишь компромисс, усреднение множества частных мыслей. Оно вторично. Первичный акт, мыслительный процесс совершается каждым человеком в одиночку. Можно разделить пищу, но нельзя переварить её в коллективном желудке. Нельзя дышать за другого. Нельзя думать за другого. Все функции тела и духа индивидуальны. Ими нельзя поделиться, их нельзя передать.

Рэнд просто блестяще показывает, как из посредственности, из бездарности можно сотворить кумира в литературе, архитектуре, театре, политике, в светском обществе, в журналистике – где угодно. Важно найти правильный тон, чтобы нажимать на нужные кнопочки общественного мнения, на кнопочки человека, который не мыслит самостоятельно, а пытается подражать модным тенденциям и течениям, чтобы получить одобрение большинства. А кукловоды прекрасно понимают что они превозносят бездарность и в этом знании их власть над большинством, над общественным мнением – важно выбрать верные слова и верные интонации, а в этот момент человек, принимающий как должное навязанные тенденции, вот в этот момент человек теряет свое я – навсегда теряет, потому как очень сложно плыть против течения, потому как сложно противостоять большинству – вдруг засмеют, начнут презирать и упрекать в отсутствии вкуса. Страшно стать парией, отверженным в профессиональном сообществе. Ради продвижения по карьерной лестнице можно пойти на все, на любую подлость, на любое предательство, прежде всего, самого себя. Как предавал сам себя на протяжении почти 15 лет Питер Китинг, воруя идеи Рорка, предавая Кэти, устраняя сослуживцев, виляя хвостом перед Тухи и с радостью принимая любую безвкусицу, например, книги Лойс Кук, за образец свободы мышления, не понимая, как смешно он выглядит в глазах тех, кто вкладывает ему в голову эти идеи. Как презирают его те, кто вчера еще продвигал его в мире архитекторов. Те, кто ловко манипулируют обществом. Наблюдать за этим падением и больно, и противно одновременно. Но в этом падении никто не виноват, кроме самого человека.
Как и в выборе свободы. Той самой что идет от головы. Той самой, что служит индивидуальности творить и быть свободным от общественного мнения. Той самой, в которой личность творит для себя, созидает, независимо от способностей, важно именно созидать, творить – в любой профессии, в любом деле, но в тоже время и взаимодействовать с другими людьми – они работают вместе по общем согласию, и каждый свободен в своем деле. Свободен делать дело творчески.
Порой, для того, чтобы достичь той самой свободы нужно уничтожить себя, свою жизнь или свое творение, разрушить себя, опуститься на самое дно, оттолкнуться и вынырнуть. Как это получилось у Винанда и Доминик. С кровью, через опустошение и боль. Но получилось. Стать свободными, как Говард Рорк.
Не могу сказать, что я полностью разделяю взгляды Рэнд, я понимаю, что стремление к индивидуализму, как противостояние условной толпе и условному большинству, которые априори у Рэнд считаются никчемными обывателями, это своего рода страх перед коллективизмом, навязанным коммунизмом в СССР. Все ее творчество и философия стали опровержением советского лозунга: Ты должен жить для страны. Личное счастье или благополучие для Рэнд превыше интересов государства, что эгоизм, это наоборот, жить, жертвуя собой ради других, потому как тот, кто жертвует собой превращает другого человека в жертву. Но общество, это еще и способность каждого человека взаимодействовать с окружающим миром, способность идти на компромиссы, чтобы выжить в этом мире. Свобода Рорка, Винанда, Мэллори, Камерона и Доминик, это своего рода самоубийство в окружающем мире, так невозможно выжить, особенно если за твоей спиной семья - родители, дети, любимый человек. Это накладывает ответственность.
Но, тем не менее, это очень сильная вещь, которая написана просто, увлекательно и там настолько яркие и незабываемые характеры, что невозможно не переживать, не гордиться их поступками или, наоборот, морщиться от мерзости. И поверьте, оторваться от этой книги не просто сложно, а невозможно, пока не закроешь последнюю страницу.

If we burn our wings
Flying too close to the sun
If the moment of glory
Is over before it's begun
If the dream is won
Though everything is lost
We will pay the price,
But we will not count the cost
Rush "Bravado"

Для меня писать отзыв на эту книгу всё равно, что обнажиться. Только не просто снять одежду. А содрать с себя кожу, чтобы остались лишь кости, вены и нутро, которое всё равно никого, кроме тебя самого, не интересует.
Описать «Источник» я могу и кратко: «Родниковая вода и наждак». Не «плюс»/«минус» или «понравилось»/«не понравилось», а облегчение боли и раздирание ран. А после чтения ощущение, будто книга вросла в тело, стала частью меня не в переносном, а очень даже прямом смысле. Живет теперь где-то под ребрами и маскируется под еще один орган жизнеобеспечения.
Спасибо, друже, за совет – он нереально пришелся и к месту, и вовремя, и по сердцу (наждаком и родниковой водой). Попробую описать впечатления конкретнее. По пунктам, так как а) мне так удобнее, б) не запутаюсь.
1. Говард Рорк – я поняла, что мы друзья, с первой сцены. Он стоял на утесе в той позе, которую обожаю я. А потом в разговоре с деканом говорил моими словами (и целыми фразами). Мы братья по разуму))). Только долго меня смущало то, что он не человек, а скорее сверхчеловек (ну хоть бы насморк что ли подхватил). А потом я поняла – он термит. Термит-одиночка))). И теперь иначе как Термитом его не называю (а прозвища такие я даю лишь друзьям и любимым). Редчайший персонаж, который ни разу не подвел, не разочаровал, не заставил подумать: «Ну зачем?». Его умение любить и дружить меня прямо таки поразило. И вообще в этом термите гораздо больше человеческого (в хорошем смысле), чем в любом другом герое «Источника». Вот эгоист же эгоистом, а каждому подарил что-то важное, с каждым поделился. Ничей герой. В общем, термит, you are here. И ты всегда будешь здесь.
Из термитовских творений моё любимое – здание Хэллера. Несбыточная мечта – увидеть его вживую.
Об остальных по паре слов, т.к. кроме Винанда реально никто больше не задел. Китинг – пустышка. Лужица с микроорганизмами, из которых никто так и не стал личностью. Из чувств к нему только жалость. Доминик Франкон – воплощение всего, что я ненавижу в женщинах. Большую часть книги практиковала моральное бдсм. И хотя я всё-таки порадовалась за нее в конце, иначе как сукой назвать ее не могу. Про тухлого Тухи могу лишь сказать, что это очень страшный человек… И, конечно, он больной. Хотя никакой психиатр, наверное, это не признал бы…
2. О Гейле Винанде я специально умолчала. Так как это СПОЙЛЕР.
Мне всего в этой книге хватало и всё было на своих местах. Кроме одного. Но и это я также получила. Так как это было сказано прямым текстом. (Эти строки: «Он не знал, что Винанд однажды сказал: любить значит делать исключение, а Винанд не хотел знать, что Рорк любит его настолько, чтобы сделать для него величайшее исключение»). Мне дороги и близки именно эти отношения, но их ключевое слово: невозможность. Была Доминик (предательство). Было «Знамя» (предательство). И если Термит мог отказаться, то Гейл – нет. Я, наверное, единственная такая дура, которая не смогла сдержать слез из-за боли за обоих. За Термита с его письмом и преждевременным облегчением. За Гейла с его жизнью из вторых рук, с его изначальной ошибкой в системе ценностей. В отношениях с Гейлом Термит проявил больше чувств, чем с кем-либо. И хотя закончилось всё крушением и разрывом, дар был велик – здание Винанда. Вся надежда и слава, вся жертва - напрасны. Если любовь остается, хотя всё потеряно. /Спойлер закончился - дальше их не будет
3. Пожалуй, главным наждаком книги было то, что она очень жизненная. Всё то, что кажется антиутопией – реальность. Все те ситуации, что вызывали у меня приливы злости – это то, с чем я сталкиваюсь повсеместно. Думать и жить как все. Выбирать то, что кто-то считает лучшим для тебя. Войти в коллектив. Писать для читателя. И т.д. и т.п. Взять хотя бы в контексте ливлиба: «Эту книгу должен прочитать каждый», «Если вам не нравится эта книга, вы ее не поняли», «Надо читать правильные книги» (а не…). Я не говорю, что меня это сильно раздражает – просто оно повсюду.
4. Айн Рэнд описала в своей книге алгоритм существования и проникновения в общество любой тоталитарной системы (политической, религиозной, бытовой). Я часто задумывалась о том – как и почему это приживается. Но теперь понимаю – на чем оно паразитирует. Наждак в том, что ничего нельзя сделать. Только жить самому.
5. Самых кошмарных сцен в романе было две: 1) Чтение пьесы Айка, включая приход Китинга. Похоже на театр абсурда. Но, увы, это суровый реализм. 2) Последнее явление Тухи Китингу.
Самая прекрасная сцена – строительство курорта в Монаднок-Велли. (И самое начало – это вообще любовь с первого взгляда))).
6. А действие происходит в четвертом (по рангу) из моих любимых городов. Нью-Йорк – для меня очень много в этом слове. Я урбанист, а Нью-Йорк – это город городов. И книга пропитана любовью к нему.
7. Пока читала – отметила кучу цитат. Потом поняла, что для меня они имеют ценность лишь в контексте. Хочу купить бумажное издание (т.к. читала на мобильном) и понаделать закладок. У текста вообще очень мощная энергетика… Представляю – какое будет ощущение, когда я открою книгу на одном из любимых мест.
8. А еще мне хочется купить эту книгу, чтобы дарить. Правда, цены этому не способствуют. Я зол!
Я понимаю, почему эта книга входит в списки тех, что помогают изменить жизнь. Со мной получилось иначе. Я убедилась, что живу правильно. Никогда особо не сомневалась, но всё равно здорово. А второй важный вывод лично для меня: как только на меня снизойдет смирение – когда наждак перестанет вызывать у меня боль и злость – я исчезну. Спасибо. А то я всё думала, что просто идиот. А оказывается – этот идиотизм залог моего существования))).
Мозг определенно читал «Источник». Но «Prime Mover» всё равно не ассоциируется у меня с романом. Только «Bravado» - в том числе и золотистая птица на фоне небес и глаза Гедди. И теперь становится понятно, почему Мозг выжил тогда…
Что еще сказать… Я не знаю, что и как теперь читать. Надеюсь, это временный эффект))). (Ставлю тег "лучшая книга февраля 2011" - потому что это впечатление вряд ли что-то перекроет). И, конечно, в любимые.

Думаю, в мене з’явилася ще одна вагома причина полюбити Айн Ренд. Загалом, це одна з найкращих книг щодо правильного ставлення до того, чим займаєшся.

Роман про сильних людей, їх якраз і люблять нещадно критикувати. Якщо тебе складно зламати, то можна спробувати опустити до рівня дещо нижче, принаймні спробувати. Так думають слабші і роман в принципі вчить бути готовими до цього і не відразу переходити в контратаку; сприймати все максимально неупереджено, не брати близько до серця і ставитися до малоприємних речей з цікавістю, але не підкорятися думці більшості.

Дві інші причини любити Айн Ренд – те, що вона, залишившись вдома на одинці, підспівувала вініловим платівкам, кружляючи по кімнаті, і те, що вважала «Ангелів Чарлі» єдиним вартим уваги романтичним серіалом, бо героїні-дівчата крутіші за реальне життя :)

Ох, какая же это монументальная книга!

Во-первых, это многоплановая история нескольких людей, жизни которых сплетаются в причудливый клубок. На страницах существуют множество персонажей, прекрасно прописанных, самобытных, ярких, почти живых. За ними интересно следить, их истории хочется узнать, до их сути любопытно докопаться. К тому же они живут в интересное время в интересном месте - Америке первых десятилетий прошлого века. Перед глазами так и встают кадры из голливудских черно-белых фильмов. В общем, интересная история в живописных декорациях американского черно-белого кино. В общем-то, мне уже этого достаточно, чтобы книга понравилась.

Но есть еще и "во-вторых", чем книга выгодно отличается от многих просто интересных историй. Это "во-вторых" заключается в том, что за верхним, сюжетным слоем, в ней скрывается (да что уж, прямым текстом излагается) своеобразная философия автора, множество размышлений о природе человека и общества. Эти мысли мне показались необычными и интересными. С чем-то я соглашалась, с чем-то хотелось спорить, но они не оставили меня равнодушной. И уж точно я не читала чего-то подобного.
Ярких неординарные персонажи, придуманные писательницей, не просто действуют, проживают свои жизни на страницах - они подчиняют свои жизни неким идеям, руководствуются своими, может и спорными, но важными и определяющими для себя принципами.

Отдельным пунктом, выделенным "в третьих", для меня стал главный герой и его жизненная позиция. То, что через него говорится об архитектуре, о призвании, о своем деле, о том, как этому отдаваться, не изменять себе ни на минуту - все это я понимаю и восхищаюсь, он для меня образец, эталон творца, недостижимый идеал профессионала. Да, он слишком идеален, он "сверхчеловек", но за то, что он воплощает в себе принципы и идеи, важные для меня лично, не отступая от них ни на минуту - за это я сама готова поставить его на пьедестал и наделить сверхчеловеческими качествами. Отныне Говард Рорк для меня находится в стане запомнившихся и впечатливших, ни на кого не похожих литературных героев.

К сожалению, для меня лично эта книга все-таки не без недостатков. Несмотря на мощное воздействие по линии философии, она оказалась неубедительной по линии чувств и личных взаимоотношений. Для меня мотивы героев часто были слишком умозрительны, слишком надуманны. Для меня это странно, что герои не только живут, они и чувствуют с умом, с принципами и с позицией. Они объясняют свои чувства друг другу, и эти объяснения для меня по большей части остались неубедительными. И все-таки не могу не отметить, что даже любовные взаимоотношения, пусть и с неубедительными для меня мотивами и поступками, в этой книге не похожи ни на какие другие.

В общем, даже по своим недостаткам эта книга стала для меня одной из самых неординарных, прочитанных за последнее время.

"... Гений виновен по определению..."

"... В абсолютном смысле эгоист отнюдь не человек, жертвующий другими.
Это человек, стоящий выше необходимости использовать других. Он обходится без них.
Он не имеет к ним отношения ни в своих целях,
ни в мотивах действий, ни в мышлении, ни в желаниях, ни в истоках своей энергии.
Его нет для других людей, и он не просит, чтобы другие были для него.
Это единственно возможная между людьми форма братства и взаимоуважения..."

Буквально за пару дней до того как взяться за эту книгу, мы с мужем рассуждали на тему того, что зачастую те, кто были в школе круглыми отличниками из категории прилежных зубрилок, редко когда достигают чего-то в жизни. Весь их триумф заканчивается на школьной скамье. Они прекрасно могут усвоить рабочую программу, но шаг влево или вправо - и они плывут. Другое дело - те, кто умел и учиться, и в случае, если не удалось выучить, - выкрутиться, списать, подслушать правильный ответ и т.п. У таких людей шансов на успех гораздо больше, ведь к интеллектуальным способностям у них примешивается еще ловкость, хитрость, смекалка... И вот только обсудили мы эту тему - и мне в руки попадает книга о двух архитекторах. Разных, как небо и земля. Представляющих собой два диаметральных полюса одной и той же профессии...

Питер Китинг проектирует здания так, как его учили. Слепо и верно следуя букве книжной грамоты, истории архитектуры и традициям. Он никогда не изобретает что-то свое. Его дело - это простая компиляция того, что было создано до него. Его работы - это такая себе сборная солянка из разных эпох и стилей. Что-то из серии - "я его слепила из того, что было". Он вызывает жалость и презрение. Его корпение над проектом - это лишь жалкие потуги. В попытке создать что-то стоящее он раздувается как мыльный пузырь, но очень быстро лопается и остается только пустота. Больше всего меня поражало то, что очень долгое время никто из окружающих этого не понимал. Они восторгались его работами, внимали ему с открытым ртом и чуть ли не величали Питера архитектурным светилом нового времени! И самое смешное то, что Питер тоже в это поверил! Он, тот, кто знал, что у него нет ни единой самостоятельной идеи, раздулся как голубь в брачный период от осознания собственной значимости! А король-то голый оказался! Питер Китинг - это литературный образ всего заурядного, обыденного, мелочного, приземленного, лишенного мало-мальского таланта, но наделенного огромной гордыней и самомнением.

Совсем другое дело - его однокурсник Говард Рорк. Бунтарь, который не признает ничего устоявшегося. Для которого история и традиции - это просто древняя пыль, которую следует стереть. Говард презирает абсолютно все законы, по которым древняя профессура учит студентов строить здания. Но в этих своих представлениях он слишком опережает эпоху - для современников Рорк не более, чем безумец, нахал и выскочка. В какой-то мере Айн Рэнд создала этого персонажа именно таким, какой соответствует моим представлениям о гении. В этом персонаже автор уместила в одночасье столько всего, что от него меня раздирали противоречия - я одновременно и злилась, и восторгалась Рорком, мне хотелось дать ему подзатыльник и в то же время рукоплескать и кричать "Браво!"...

При этом я отнюдь не одобряю той политики, которую он повел в своей профессиональной среде. Считается, что "Источник" - это роман о самореализации, о праве на выражение, о творчестве, об эгоизме. Говард Рорк брался проектировать и строить здания только такие, какие он хотел. Его абсолютно не интересовали запросы заказчика. Либо мы строим по моему усмотрению, либо никак! Но такая политика в сфере услуг не работает. Любой профессионал, дело которого ориентировано на клиентов, раб их желаний. Клиент выражает свое пожелание и оплачивает услугу, а дело архитектора - воплотить это в жизнь. Зачем мне обращаться к профессионалу, который будет навязывать мне свое видение результата нашего сотрудничества? Если клиент заказывает спроектировать дом, то это должен быть дом, в котором ему будет комфортно и приятно жить. Какими бы нелепыми его вкусы не были! Но это его дом и его деньги!

Говард и его учитель Генри Камерон жили по принципу: Почему мы такие бедные? Потому что гордые. А почему мы такие гордые? Потому что бедные. В моей философии не укладывает как можно сознательно обрекать себя на нищету, отказываясь от работы. Какой бы она не была, как бы сильно она тебе не нравилась! Это работа и ее основное назначение - приносить доход! Если помимо этого она еще дарит радость, это прекрасно, а если нет, значит нужно удовольствие искать в чем-то другом. Никто не мешал этим двоим строить в соответствии со вкусами клиентов и параллельно в качестве хобби проектировать здания в соответствии со своими личными представления о том, какой должна быть современная архитектура. Найдется на них свои покупатель - хорошо, а нет - так значит проект был создан ради удовольствия автора! Но прозябать и голодать только потому что "у нас принципы" и "все вокруг ни черта не смыслят в архитектуре" на мой взгляд глупо!

Говард Рорк по моему определению вообще не подходил для работы с людьми. В какой-то мере мне импонировало его отношение к обществу и к людям. Он их ни во что не ставил. Не пресмыкался, не заискивался, не лебезил. Они для него попросту не существовали. В отличии от своего товарища по университету Питера Китинга, который готов был пасть ниц чуть ли не перед каждым, изобретал схемы подхода и пленения людей богатых и влиятельных. Про таких говорят, что они куда угодно без мыла влезут. У Питера не было архитектурного таланта, но это с лихвой компенсировалось его способностями заводить знакомства и нравится людям. У Рорка все наоборот - его талант вроде как должен был бы служить клиентам, но из-за его контр-настроения к обществу, он не мог донести его к людям. Питер Китинг - архитектор для самого заурядного потребителя, а Рорк - для очень избранных, чьи вкусы и потребности выделяются из общей массы.

Очень интересным у Айн Рэнд получился образ Эллсворта Монктона Тухи. Он произвел на меня глубочайшее впечатление. Такого омерзения к литературным персонажам я давно не испытывала. Кто такой Эллсворт Монктон Тухи? Да по сути никто! Но этот никто возомнил, что именно он должен взять на себя роль вершителя человеческих судеб, именно он должен диктовать, кто и в какой отрасли имеет право на существование и на творчество, а кто нет, кого нужно клеймить и казнить, а кого превозносить до небес! И самое смешное, что это работает! Находится такой себе Тухи и начинает диктовать окружающим, что стоит читать, а что нет, какой фильм смотреть, а какой нет, чьи работы достойны быть выставленными в художественной галерее, а кто - сущая бездарность, не стоящая внимания. И люди слушают его, люди поступают в соответствии с его рекомендациями, люди из уст в уста передают его суждения! Только и слышно "Тухи сказал...", "А Тухи считает...", "По мнению Тухи..." и т.д. Почему так происходит? Да потому что большинство людей ленивые потребители - им лень сформировать собственные вкус и собственные суждения - гораздо легче как птенец раскрыть рот, чтобы такие как Тухи вложили туда все готовое! Благодаря Тухи и иже с ним посредственности могут подняться, а настоящие таланты остаться безызвестными! Пока потребитель будет ленивым и во всем будет полагаться на мнение подобных "экспертов", бездарностям вроде Питера Китинга везде будет гореть зеленый свет, а Говарду Рорку везде будет заказана дорога!

Еще один мужской персонаж, о котором стоит сказать пару слов, - это Гейл Винанд. Это такой себе Говард Рорк, но в несколько иной перспективе. Если Рорку хватило силы воли противостоять обществу, то Винанд - это сдавшийся Рорк. Пожалуй, из всей книги ему я симпатизировала больше всего. Да, порой его поступки не находили у меня одобрения и я считала их абсолютной глупостью, но тем не менее на фоне всех остальных он был неплох. Да, он подстроился под вкусы общества и под мнение большинства, но это бизнес и ничего более! Сидя наедине со своими убеждениями и гордостью, сыт не будешь! Дай заурядному обществу то, что оно хочет, стриги с них доход и радуйся, что они идиоты, а ты - нет, что они бездарности, поглощающие все, что ты пишешь на страницах своей желтой прессы, а ты умеешь фильтровать информацию, понимать кто есть кто и кто чего стоит! Абсолютно не понимаю поведения Гейла, когда он встал на защиту Рорка, и довел все это чуть ли не до социальной катастрофы. В этом не было никакой необходимости. Все можно было обыграть проще и легче и обойтись без крови. Все время Гейл производил впечатление человека, который подстроился под современный мир и его потребности, но не прогнулся... А вот в итоге дал крен...

Казалось бы, автор сосредотачивает все внимание читателя на жизненном пути, профессиональной реализации и противостоянии этих персонажей. Да, безусловно, что ключевыми фигурами романа являются именно они, но меня лично намного больше поразили женские образы "Источника"! Во-первых, мама Питера Китинга. Честно говоря, бесила нереально! Настолько подлая, низкая, надутая особа! Как она еще своего сыночка в зад не целовала! И как при этом ловко манипулировала им! Как искусно брала его "на слабо"! Как умело вкладывала в его пустую голову и душу свои собственные мысли и желания, заставляя думать, что они принадлежат ему самому! Да ведь по сути и тот факт, что Питер выбрал именно профессию архитектора - это чисто мамин запрос! Наравне с мамой бесила меня и Кэтрин Хейлси - несостоявшаяся невеста Питера. Такое ощущение, что это не женщина, а бесхребетный слизняк, который только и может, что глупо улыбаться этому горе-женишку и мямлить что-то от радости. Я была рада, когда итоговая встреча Питера и Кэтрин показала, что в ней есть зачатки ума, воли и самоуважения. Было очень смешно наблюдать, как Питер не может взять в толк, что он больше ничего не значит для нее, что он не более чем пустое место и это не позерство и попытка ужалить побольнее за то, что он женился на другой! :))

Ну и как обойти вниманием Доминик Франкон. Буквально с первого абзаца, когда она появилась на страницах книги, я поняла, какая будет ее роль. Она просто идеальный объект влюбленности как для Питера, так и Говарда. Для Рорка она зеркальное отражение его самого, а для Питера - воплощение тех черт характера, которыми он никогда не сможет обладать. Но если Рорк такой, какой он есть, по своей природе, независимо от того, беден он или богат, презирает его общество или восхваляет, то все, что есть в Доминик - это результат ее богатства и родовитости. Кем бы она была без них? Кому были бы интересны ее захеры, если б она не была из рода Франкон? Это все было просто блажь и позерство богатенькой девчёнки, которой нравилось шокировать отца, знакомых и общество в целом! Вела бы она себя точно так же, если бы была не богатой наследницей архитектурной империи, а посудомойкой в кафе быстро питания? Сомневаюсь...

Ни один поступок Доминик в течении всего сюжета не нашел во мне отклика или хотя бы понимания. Любить Рорка, но писать разгромные статейки, чтобы потопить его и отвратить от него заказчиков. Любить Рорка и выйти замуж сначала за Питера Китинга, а потом за Гейла Винанда, и все это прикрыть тем, что она видите ли истязает себя, выходя замуж за нелюбимых и презираемых ею мужчин! Продуцировать какие-то безумные идеи о том, что только через страдание возможен путь к счастью! Причинять боль человеку, который тебя любит, делать так, чтоб его имя поносили на каждом углу, делать так, чтоб в работы, в которые он вкладывал душу, плевал каждый кому не лень! Знать, что за негодяй Тухи и сплотиться с ним в борьбе против Рорка! Простите, но если это любовь, то я ничего не хочу знать и понимать в такой любви и надеюсь, что подобные чувства обойдут меня стороной! Поведение Доминик напоминало мне такие себе страдашки девочек, которым нечем заняться: сама придумала, сама обиделась, сама поссорилась, сама помирилась! Рорк любил ее. Она считала, что любит его. На свой, конечно, извращенный манер. В чем проблема? Любите друг друга, проектируйте и стройте здания, несите доброе и светлое в массы. К чему была вся эта комедия с травлей, с замужествами и т.п.? Зачем было устраивать все эти свистопляски, чтоб в итоге прийти к тому же самому, с чего можно было все и начать?

Самый сильный момент в книге для меня - это речь Говарда Рорка на последнем судебном заседании. Ее можно растащить на цитаты. Ее можно бесконечно анализировать и примерять на себе. Она применима ко всем странам и континентам, во всех условиях и во все времена. Если человек выделяется чем-то из толпы, но при этом не нарушает никаких законов, оставьте его в покое! Не пытайтесь его сломать и навязать ему свое видение мира! Дайте ему возможность строить свою жизнь и самореализовываться так, как он считает нужным! Раньше я недоумевало от того, почему в Декларацию независимости США включили право на счастье, а после этой книги мне кажется такая норма необходимой и очевидной. Айн Рэнд пишет, что единственно верный лозунг человеческих отношений – руки прочь! Это и есть единственное добро, которое люди могут делать друг другу. И это очень простая, но при этом и гениальная мысль...

Я до последнего не знала, какую оценку поставить роману. При чем меня кидало в абсолютно противоположные стороны, от двойки к пятерке. Часто я читала книгу, не замечая как летят страницы и главы, не могла отложить ее и начитаться. А порой мне хотелось захлопнуть ее и отбросить куда подальше. Но речь Рорка на суде была такой мощной, что уже за одно это я бы поставила "Источнику" высший балл. Эту речь нужно прочитать всем и каждому, ей нужно учить в школе детей вместо всякой ненужной ерунды, которой напичкана школьная программа, чтобы у людей сформировались нормальные, адекватные понятия об эгоизме, жертвенности, альтруизме и социуме! Именно такие люди как Рорк и вертят эту Землю, именно они заставляют мир идти дальше и развиваться! Если б мир населялись только Питеры Китинги, мы бы все еще бегали в шкурах, жили в пещерах и никогда бы не поднялись над первобытным строем! Только такие как Рорк что либо значат в этой жизни! Но, увы, история зачастую слишком жестока к таким людям...

Экзистенциальный кризис после прочтения вам обеспечен.
Это произведение нашей соотечественницы Алисы Зиновьевны Розенбаум мне понравилось гораздо больше, чем ее знаменитое и супердлинющее Атлант расправил плечи.
Главная мораль его состоит в том, что если ты знаешь, в чем твой талант, то нужно следовать за ним неустанно, никогда не предавая свои ценности. Даже если это ведет тебя в пропасть, даже если другие говорят тебе бросить, даже если весь мир тебя ненавидит.

Именно такими являются два главных героя романа Источник - Говард и Доминик. Они оба поступают в высшей степени "нелогично" и согласно социальным нормам и согласно традиционному пути по карьерной лестнице. Они всегда будут вместе, даже проживя всю жизнь раздельно.

Интересно, что Айн Рэнд не создает ни хороших ни плохих персонажей. На примере Говарда и его школьного приятеля Питера она просто развивает две истории, находящиеся на разных сторонах спектра радуги. Если Питер самовлюбленный и самоуверенный талантливый карьерист-отличник, то Говард самоотверженный гений. У каждой истории и у каждого пути есть свои плюсы и минусы, нет ни правильного пути ни неправильного.

Нет ни счастья ни несчастья.

Есть просто разные судьбы.

Это информационная война
Третья и четвертая части романа Источник, безусловно, более радикальные и более острые в выражениях мысли. Оба героя пускаются во все тяжкие, жмут все педали для достижения своих идеалов. У Доминик и Говарда теперь появляется третий в семье. Напарник, друг или враг - он безусловно такой же крепкий орешек как и они, но совсем непонятно, мешает он им или помогает. Или ни то ни то. А потому что в мире нет ни добра ни зла, нет ни хорошего ни плохого. То, что мы делаем, влияет на окружающую обстановку, меняет ее, но хорошо это или плохо - не решить никому.

Говард готов пожертвовать абсолютно всем, включая свою репутацию и даже жизнь, чтобы возродить идеалистическое восприятие архитекторов. А те игры, в которые играет Доминик мне вообше слабо понятны, она, скорее всего, совсем не понимает себя, и делает все, чтобы сломать себя, как головоломку, чтобы понять, почувствовать, чтобы жить. Она тоже делает это всеми достижимыми способами, через боль кровь и пот.

А на что ТЫ готов, чтобы испытать судьбу?

Книга контрастов

Оставила книгу без оценки, потому что так и не смогла определиться. Очень уж противоречивые у меня были впечатления на протяжении всего романа, кидало меня из крайности в крайность. Так что я никак не смогла привести все это к общему знаменателю и бросила это гиблое дело. Пусть не будет никакой оценки. Просто расскажу о своих впечатлениях. И чувствую, что опять, как всегда в таких случаях, получится «простыня».

Немалую часть времени, пока я читала книгу, у меня было ощущение, что я не читаю, а сижу и размышляю. С «Источником» одно другому не мешает. Можно медленно скользить глазами по строчкам, наблюдая за очередными витками в жизни героев и при этом думать-думать-думать. Потому что не в сюжете дело. Он тут вообще, как по мне, дело десятое.

Книга Айн Рэнд – как здания Говарда Рорка. Она может показаться странной, непривычной, нарушающей некие каноны. В какие-то моменты – тяжелой для восприятия. Но она четко служит своей цели, выражению вложенной в нее идеи, не больше и не меньше. Так и творения Рорка были подчинены некой идее, и все составляющие были именно такими, какие, в его представлении, необходимы этому зданию и никакому другому.

Тут вопрос только в том, захотите ли вы видеть так же, как Айн Рэнд (ведь, что ни говори, а не может быть единой и абсолютной точки зрения. А она предлагает нам именно это, «Да» или «Нет», третьего не дано). Если да, если вы попадете на одну «волну» с автором, возможно, в эту немаленькую книгу вы будете погружаться день за днем, находя в ней свой «источник». Если же нет… Она способна стать настоящим мучением.

А со мной все же произошло нечто среднее. Там были действительно крутые моменты. Были по-настоящему потрясающие сцены и шикарные диалоги, которые хотелось зацитировать целиком. И тогда я читала, не замечая ничего вокруг. Были же и целые десятки страниц (особенно это касается последних двух частей), которые не вызывали ничего, кроме скуки. Которые хотелось побыстрее пролистнуть. Неоднозначное для меня произведение.

Первое, что возникает в голове при мысли об этой книге – контрасты. Сплошные контрасты. Автор, словно ее героиня Доминик Франкон, не терпит полутонов. Нередко у меня в голове отчетливо возникало ощущение, что я читаю черно-белую книгу. Все черты ее героев доведены до максимума, обозначены так резко, насколько это вообще возможно. Порой до неестественности. Она сталкивает лбами противоположности и холодно наблюдает, что из этого выйдет. Талант и посредственность, сила и слабость, общество и индивидуальность, любовь и ненависть, восхищение и презрение, независимость и подчинение, наивность и цинизм, бескорыстие и алчность, эгоизм и альтруизм… Все сталкивается в книге и, иногда, даже в одном человеке. И далеко не всегда качество, что мы привычно считаем положительным, действительно оказывается таковым.

Айн Рэнд создала целую галерею образов, которые даже пугают своей силой, хотя порой они доведены почти до абсурда. Нет, про ее героев точно никто не скажет, что это «живые люди». Они - именно собирательные образы, символы, идеи в чистом виде. Но как исполнены!

Говард Рорк. Архитектор. Человек-гранит. Воплощение цельной личности, силы духа и ничем непоколебимой независимости. Никакой слабости. Никаких уступок. Никаких компромиссов. Полное отсутствие страха перед чем бы то ни было. Фанатичная преданность своему делу. Своему таланту, что сжигает его изнутри, если он не может проявить себя. Единственно важное для него – строить здания. И делать это так, чтобы не было стыдно за произведение своего труда. Даже если мало кто это оценит. Даже если ты не угодишь вкусам толпы и не будешь одобрен признанными мэтрами. Но зато не будет стыдно перед самим собой. Зато не растратишь впустую те способности, что дала природа. Сделаешь что-то действительно стоящее. Или хоть попытаешься.

Сюда можно было бы еще добавить «безжалостный», но и это будет не то. Просто человек, которого действительно не интересует чужое мнение. Которого не волнует, что происходит с ним и вокруг него до тех пор, пока он может делать то, к чему чувствует истинное призвание. Вот только жить и делать ему все равно нужно в мире тех, чье мнение его не интересует. Так что... Добро пожаловать на битву «один против всех».

Питер Китинг. Человек-пластилин. Тоже архитектор. Но, в противоположность Рорку, истинный любимчик всех и вся. Всегда делает то, что от него ждут. Любит то, что принято любить. Неизменно обаятелен, приятен, непременно скажет именно то, что вы хотите услышать. Поможет, улыбнется, позовет выпить. А тем временем за вашей спиной устроит так, чтобы спихнуть вас на обочину. Продаст все, собственную мать или жену, ради достижения цели. А что, все так делают, побеждает тот, кто умеет использовать то, что ему дает жизнь. Китинг стремится к тому, к чему положено стремиться. Достигает того, о чем мечтают все. Деньги, слава, положение в обществе, женитьба на самой красивой и недоступной женщине – все у его ног. Вот только… почему-то все это не доставляет ему радости. Чувствует он смутно, что что-то с ним не так. И ненавидит Рорка всеми фибрами души. И с чего бы? Рорк – никто, отчислен из вуза, не добился ничего, еле сводит концы с концами. Китинг – элита, лучший выпускник, блестящая карьера, почести, партнерство в известнейшей фирме... А вот поди ж ты, не дает покоя Питеру мысль о старом «друге». Ох, не дает…

Доминик Франкон. Женщина-противоречие, женщина-отрицание. Все – или ничего. Если она что-то любит, то никто не смеет касаться этого, смотреть на это, думать об этом. Для нее это как осквернение святыни. Лучше она своими руками это разрушит. «Так не доставайся же ты никому». (с) Если ненавидит, то пойдет навстречу этому. Если презирает, то примет это, чтобы как можно сильнее унизить себя. И этим своим унижением одержать победу. Всегда выберет самое неприятное и болезненное. Тем, кого по-настоящему любит и уважает, причинит максимум вреда. Да-да, именно из тех побуждений, что лучше она своими руками их убьет, чем это сделают другие. Прекрасная, как мраморная статуя. Холодная и страстная. Бесчувственная и одержимая. Доведенный до абсолюта самоконтроль. И безумная боль внутри. Ее кредо – мучить себя и других. А особенно – мучить самых достойных. Поддерживать все самое мерзкое, потому что мир заслужил этого. По версии Доминик, если мир не может быть идеальным, пусть же он будет настолько отвратительным, насколько это возможно. А она приложит к этому максимум усилий. Но уж если она кого полюбит… То держись.

Эллсворт Тухи. Человек-паук. Вот только к тому супергерою не имеет никакого отношения. Нет, этот плетет свою сеть, в нужный момент дергает за ниточки и муха попадается, сама того не замечая. Но мухи его интересуют мало. Ему нужна дичь покрупнее. О, ему ничего не нужно для себя, никакой личной выгоды. Только удовлетворенная жажда власти. Не той, признанной всеми, власти, что дают солидные должности и деньги, нет. Власть над умами и душами, над мнениями и устремлениями людей – вот его наркотик, это то, чем он питается вместо еды. И вот что любопытно: обычно о таких людях-манипуляторах читать крайне интересно. Но Эллсворт Тухи не вызывает ничего, кроме сильнейшего и всепоглощающего отвращения. Как мерзкая гадина, проползшая сквозь всю книгу, он просто отравляет воздух в ней. Человек-паразит. Хотя, дело, конечно же, не в нем, он, как и прочие, всего лишь олицетворение, символ. Доминик Франкон сказала бы, что он – именно то, чего заслужил мир.

Гейл Винанд. Человек-шкатулка. С секретом. Этакий оборотень. С виду один, внутри другой. Владелец могущественной финансовой империи, вышедший из самых низов. Человек, которому осточертела жизнь, но не разучившийся мечтать. Почти всесильный, но не замечающий, что его могущество умело подтачивается изнутри. В нем причудливо сочетаются и несгибаемая сила Говарда Рорка, и умение манипулировать Эллсворта Тухи, и приспособляемость Питера Китинга. Какая же сущность победит? Кем и чем он станет под конец такой яркой и блистательной, но такой несчастливой жизни?

Немного об особенностях стиля и о том, что меня напрягало. Очень много пафоса. Любая мысль подается в очень разжеванном виде и с такой многословностью, какую редко где встретишь. В тебя словно вколачивают одну и ту же идею на протяжении многих страниц. Вся книга построена, по большей части, вокруг одной мысли: как общество или «коллективизм» убивает индивидуальность, что «коллективное творчество» - полный бред, как средний человек ненавидит того, кто способен творить, создавать что-то новое, во что превращается тот, кто работает не для себя, а ради одобрения других. Ну, и в довесок ко всему этому, нам демонстрируют процесс формирования общественного мнения, а также целенаправленного уничтожения всего хорошего, светлого и счастливого, что есть в отдельно взятом человеке, ради призрачного «блага» других людей.

Кажется, звучит неплохо, да? Так оно и есть. Но боже, как же иногда утомляет… Ну в самом деле, ведь можно было высказать то же самое куда короче и книга и ее смысл от этого нисколько не пострадали бы.

Что еще меня «царапало»? Много недосказанностей и диалогов в стиле «Я сейчас скажу что-то расплывчатое, мы с вами сделаем вид, что поняли друг друга, а читатель пусть дальше чешет репу». Иногда хотелось сказать: «Нравится разговаривать недомолвками? Ну выйдите, поговорите где-нибудь в другом месте. А здесь не могли бы выражаться нормально?» Как это сочетается с вышесказанным? Не знаю. Но факт остается фактом. Всегда-то у них присутствует связь на каком-то ментальном уровне. Он знал, что она этого ждет, и она тоже знала, что он это знает, не было необходимости говорить ничего, это было как испытание, и она должна была выдержать его, она видела это в его глазах… И все в таком духе. Постоянно. Не знаю, кто как, а я под конец от этого очень устала, от этих безмолвных поединков и «испытаний».

В целом, могу сказать, что первые две части книги зашли почти «на ура». Они почти шикарны. Но вот потом… Я уже не знала, что и думать. Ох, и наворотили же эти товарищи… И не убеждайте меня, что так оно и должно было быть, что все закономерно, правильно. Вроде как прошли испытание, закалились, осталось выдержать испытание счастьем. Не верю.

Итак, Айн Рэнд. О ней я слышала многое: были и восторженные отзывы, переходящие от рассуждений о персонажах до философии, было разочарование с отметками о двумерных персонажах-функциях, картоне и бедности языка. Положа руку на сердце, из-за второй характеристики все это время я обходила книгу стороной, но продолжала с интересом засматриваться, потому что любопытство — страшная штука. И вот сейчас, после последней страницы нахожусь в крайне двойственном впечатлении, не зная, с чего начать рассказ о прочтении. Дело все в том, что книга похожа на ожившее полотно соцреализма — не по содержанию, по форме. И всю дорогу во время чтения меня не покидало чувство, что я смотрю классический добротный советский фильм про нового человека, пятилетку в две недели и другими необходимыми составляющими. Айн Рэнд говорит на этом же языке. Было ощущение и театральности, когда герои произносят пафосные речи, а потом замирают, превращаясь в плакаты, каменные монументы. Герои и сами по себе походили на ожившие каменные скульптуры, огромные, основательные и не меняющиеся. И мир, на фоне которого ведется действие, черно-белый. У каждого своя функция. Каждый акт выверен, представляя в каждой из частей шаги навстречу главному герою — по сути, выбранную форму можно сравнить с некоторой градацией. И все это на фоне архитектуры с ее многочисленными деталями, линиями и терминами. Завораживающее ощущение на самом деле.

При этом книга читалась и легко, когда можно было проскочить в раз сотню другую страниц, и неимоверно тяжело, когда двадцать пять — уже здорово, но больше никак, а иногда и страница в день и еще пара дней сверху для отдыха. И я не буду отрицать, что были моменты сопереживания главному персонажу. Потому что тема человека, чьи работы опередили свое время, и его окружения трогает. Не так давно на глаза попался материал о судьбе футуристического, красивого здания, которое, наверное, лет на 50 опередило свое время, которое и плохо построили, да еще и изуродовали деталями, которые неплохие, но совершенно ему не подходят, превращаясь в самое замшелое мещанство. А сам архитектор умер и больше не создаст ничего. Ножом по сердцу. Именно поэтому эта сторона «Источника» Айн Рэнд меня задевала, вызывала эмоции. Все остальное удостаивалось холодным любопытством. В достоинства книги можно внести ее способность подтолкнуть к дискуссиям. Ее можно назвать своеобразным конструктором, который с легкостью разбирается на детали. Правда загвоздка вся в том, что центральная тема у романа в тысячу с лишним страниц одна. Да, у нас целых четыре части, которые одна за другой, последовательно, с упорством ледокола раскрывают основные характеры истории. Но они не обогащают историю, в которой есть только кипенно белый и оттенки серого. И это губит, например, те же верно выписанных механизмы зарождения слухов и манипуляций.

По итогу о впечатлениях я повторюсь: роман Айн Рэнд — это застывший пафос в камне на фоне выхолощенного, простого (я бы даже сказала упрощенного во имя идеи) черно-белого мира. Это манифест, поданный в обертке архитектуры, на месте которой на самом деле могло быть едва ли не любое человеческое занятие. С какой-то стороны это неплохо, потому что книга подталкивает к размышлениям. Но очень быстро история «Источника» из-за своей двухмерности остается позади.