В детстве отец учил Марианну любоваться танцем облаков, играть на аккордеоне — и слушать свое сердце. Тогда жизнь лежала перед ней словно книга, которая только и ждет, чтобы ее написали… В день свадьбы девятнадцатилетняя Марианна твердо обещала отцу, что непременно станет счастливой. И многие годы гнала от себя мысль, что ее жизнь, в которой больше не было места танцу облаков и переливам аккордеона, не слишком-то удалась. Но внезапное прозрение, настигшее Марианну в Париже, дало ей решимость...
Научись любить сове дело, не важно, что именно ты делаешь, и тогда все само собой разрешится. Ты не перестанешь страдать, но научишься чувствовать, а если будешь чувствовать, значит будешь жить. Что-бы жить, нужны трудности, без них ты просто мертвец
Возвышенные души можно распознать по тому, что они не обижаются на совершивших ошибки и промахи и никогда за них не мстят.
Море таит в себе не только глубокое безмолвие, но и смятение. Нас с ним ничто не связывает, но мы жаждем, чтобы оно постигло наши мысли и поступки.
– Можно угробить полжизни, просто глядя на человека, который унижал тебя день за днем.
– Это очень по‑женски, – помолчав, заметила Женевьев. – Мы видим в этом проявление смелости.
– Когда считаем чью‑то жизнь важнее собственной?
– Да. Это рефлекс. Как у двенадцатилетней девочки, которой семья велит знать свое место и, самое главное, никому не мешать, вовремя накрывать отцу на стол и убирать грязную посуду, и вот она хорошо себя ведет и ждет, когда ее полюбят.
– Глупость какая.
– Но вы ведь не всегда так думали, правда? Вы раньше тоже вели себя глупо и сами этого не замечали. Уважали только других и их желания, а себя и в грош не ставили.
Марианна подумала о Лотаре и кивнула.
– Вы очень изменились, – прервала Женевьев Эколлье течение ее мыслей.
– Люди никогда не меняются! – горячо возразила Марианна. – Мы просто забываем себя, какие мы есть. А когда вновь открываем, то думаем, будто изменились. Но это не так. Мечты нельзя изменить, их можно только притупить, заглушить, убить. А из некоторых получаются превосходные убийцы.
«И все‑таки жизнь, которую женщина выбирает сама, – это не песня. Это крик, это борьба, это ежедневное сопротивление, ведь насколько легче смириться и стать как все. Я смогла стать как все. Если избегать всяческих опасностей, не рисковать, то и неудачу не потерпишь».
Устрица - это не только деликатес. Устрица - это ключ к мечте о море, которая втайне владеет каждым. Те, кто не хочет броситься в объятия моря, кто боится его безбрежного горизонта и его глубин, его страстности, его непредсказуемости, никогда не полюбят устриц. Они будут вызывать у таких людей отвращение. Точно так же, как вызывает у них отвращение страсть и жизнь, смерть, и все, что олицетворяет море.
Может быть, чтобы вернуть себе собственную жизнь, нужно научиться иногда быть безрассудным?
Её душа, словно ручей, потечет по иному миру и в другое время, в другом месте найдет сосуд, в который и вольется. Так судьба зачерпывает души из одного вместилища и переносит в другое.
Нельзя сказать любви: приди и останься навсегда.
Можно дишь порадоваться ей, когда она приходит, как лету, как осени, а когда отпущенное ей время истечет, она уходит.
Может ли одежда изменить женщину? Нет. Но может помочь ей заново обрести себя.
Марианна спросила у Лизанн, как бороться с морщинами.
— Днем — дневной крем, вечером — вечерний, а ночью — любовник, — кокетливо пропищала Лизанн. — Или наоборот. Два любовника и один крем.
Любой мужчина, который любит так, как заслуживает того женщина, – волшебник.