…Что-то странное происходит в тихом провинциальном городке Хейвен, где живет Роберта Андерсон. У каждого жителя открываются поразительные сверхъестественные способности, а сам городок превращается в смертельную ловушку для чужаков. Неужели причина всего этого – в таинственном металлическом объекте, погребенном в земле тысячелетия назад и случайно найденном Робертой? Неужели она и другие обитатели Хейвена заключили сделку с беспощадной и жестокой силой? Или Зло из далеких миров само нашло...
В панике есть своя положительная сторона: с ее наступлением можно уже не думать.
Эта улица начинается там, где кончается жизнь.
Дети, живущие на ней, одеты в перелицованные тряпки.
Но, как и все дети в мире, Они играют в «салочки» и «прятки».
Их беда только в том, что Они никогда не увидят ничего, кроме Лейтон-стрит…
Проходят дни, зима сменяет лето.
По радио они слышат про космические полеты и птеродактилей, Но им так и не суждено увидеть самим, что же это такое.
Ведь их беда в том, что Они никогда не увидят ничего, кроме Лейтон-стрит…
Они вырастут, состарятся, и когда Подойдут к последнему порогу, За которым только вечность, Они скажут:
Я так и не увидел ничего, кроме Лейтон-стрит…
Хотя, конечно, вся сметливость и настрой не создадут искусства без толики таланта, все же, сметливость и настрой могут создать великолепные подделки.
Пылесос раскатисто перданул и издох.
Кроме того, она сочиняла добротные вестерны в старом духе. Не то что чудик из Бангора, чьи книжки так и кишат вымышленной нечистью и режут взгляд грязной бранью.
Если б только вы знали, как громко в ночи
(Бубенцы-колокола, мчимся через поле)
В мою дверь томминокер стучит и стучит.
(По лесам и по долам, белое раздолье)
Он как будто бы мертв, но и ты жив едва—
(К милой бабушке домой на санях приедем)
Томминокерским гриппом больна голова!
(Поздравляем с Рождеством, взрослые и дети).
Ненормально жить только по законам логики, забыв о чувствах.
У меня есть причины для нервной кутерьмы. Я встретил Томминокеров, и они были мы.
Скотти, - подумал он, - быстренько верпуй перлинь. Мы прервем этот танец.
Вчера, сегодня и всегда, и там они, и тут - лишь ты уснёшь, как со двора в дом призраки придут.
бери от Бога что хочешь, но не забудь заплатить за это…
Лесной пожар, которому по какой-то причине позволили бушевать. Словно миллион лет назад, когда жалкая горстка людей, тогда еще бывших безволосыми обезьянами, ютилась в колыбели человечества меж рек Нил и Евфрат, а вокруг бушевали стихийные пожары, загорающиеся от искры, удара молнии или падения метеорита, а вовсе не от окурка, брошенного в лесу по дури пьяным охотником. Запылает пламя и пойдет шагать по лесу, точно колосс на огненных ногах, пожирая все на своем пути, окутывая просеки, поляны, луга и поля, пронесется сплошной стеной, словно огонь в прериях, охвативший Канзас в 1840 году. Как от зажигательной бомбы будут взрываться дома из-за резкого перепада давления. Так было во времена Второй мировой. И эта дорога, та самая, на которой он стоит, исчезнет в адском пекле.
Дом - это то место,где тебя всегда примут, поскольку им некуда деться.
И я думаю, что счастье — это нечто противоположное печали, горечи и злобе и должно оставаться неанализируемым как можно дольше.
...раньше или позже ты всегда закончишь тем, что будешь сидеть в комнате, под светом голой лампочки, раскладывая пасьянс в три часа утра.
Если критика сводит тебя с ума, ты практически всегда можешь не сомневаться, что она верна.
Утомительность и неприятность работы не означали ее бесплодности факт, о котором, кажется, многие люди не знают или охотно игнорируют его.
Иногда думаешь, что дошел до самого дна колодца человеческой глупости. И получить понимание о том, что этот колодец, совершенно очевидно, бездонен, бывает очень полезно.
Страна Завтра, кажется, заканчивается в пустоте, где люди, достаточно умные, чтобы достигать звезд, сходят с ума и рвут друг друга на кусочки когтями ног.
Большие потрясения таят в себе нечто притягательное.
Диву даешься, как любящий и всеблагой Бог мог сотворить мужчину и женщину достаточно разумными, чтобы высадиться на Луне, и достаточно бестолковыми, чтобы в конце концов не перестать возлагать надежду на такие понятия, как "отныне и вовек".
Когда умирает кто-то, кого ты любишь, это оставляет черную дыру в самом твоем сердце, и один-единственный способ заткнуть эту дыру — бежать от признания того, что его или ее унесла какая-то нелепая случайность. Лучше для тебя, если ты поверишь, хоть немного, что кто-то или что-то, до чего ты можешь добраться, ответственен за это. Это уменьшает дыру в твоем сердце.