У Лорелеи Дидерих, наследной принцессы Рэйвенспира, есть и любовь близких, и уважение подданных. Но все меняется, когда ее отец связывает себя узами брака с Ириной. Могущественная ведьма, жаждущая захватить трон, не просто околдовывает короля, она лишает его жизни, а Лорелею – семьи.
Но Лорелея бежит из замка. Впереди ее ждут долгие годы скитаний и тяжелейших тренировок. Но однажды придет день, когда принцесса наконец поймет: ее силы сравнялись с силами мачехи! И час возмездия настанет.
«Раз уж мы извиняемся, должна признаться: я очнулась уже довольно давно и успела прочесть немало твоих мыслей, прежде чем заговорила с тобой».
«Давно? Как давно?»
Неужели она и насчет поцелуя знает?
Лорелея чуть приоткрыла рот, щеки ее зарумянились.
«Я читала твои мысли об ограх, об Ирине и о Бриг. А ты что, и правда думал еще и про это?»
«Святое Небо! Нет! То есть, да. Да, я про это думал. Я ведь мужчина. Всякие такие мысли, бывает, лезут сами собой, когда они меньше всего уместны. Но параллельно я могу и о важных вещах думать. Мысли идут потоком, и мысль про поцелуй – как бы одна щепочка в этом потоке…»
" Какая чушь! Да хоть миллион раз повторит он своё вялое "прости", да хоть сам себя изнутри сожжет- ничего не изменится. "
" Я для тебя жизнью пожертвую. Это будет только справедливо. "
"Он уже превратился. Он- уже лютый зверь, чудовище, и ничего не изменится, покуда он не станет в ладони сердце добычи.
У нее не было времени на воспоминания. А тем более- на раскаяние. Ее предали. Ее всегда, всю жизнь все предавали- так поделом же им."
"Кто же вступает в битву , будучи уверенным в победе ? В битву вступают потому что так нужно.— Слушай, Леопольд Арлен Вольфганг Дидерих! Еще одно слово, и ты…— И я румянцем уподоблюсь вечерней заре, потому что ты мне уши надерешь, — завершил Лео.-Воительница не думает о препятствиях . Воительница полагается на мужество , что живет в ее сердце .А сердцу открыто все зло. Видя это это зло , воительница вступает с ним в бой и побеждает.– Я в тебя верю, – произнес Габриль. – Я буду сражаться с тобой бок о бок. Слишком много на свете людей, готовых пресмыкаться перед злом; слишком мало тех, кто, подобно тебе, готов принять бой.
Габриль кашлянул.
– Может, я и стар, но я не слеп. Похоже, я здесь третий лишний.
Тяжелая рука легла на плечо Лорелее.
– Смотрите, не засиживайтесь допоздна, а главное, не делайте такого, о чем нельзя было бы мне рассказать поутру.
Лорелея высвободилась из объятий Кэля.
– Я правильно поняла – ты уходишь, Габриль? Ты оставляешь нас наедине?
– Хочешь, чтобы я остался?
«Святое Небо! Конечно, нет!»
– Нет! В смысле, я хотела сказать… с нами ничего не случится. Мы просто поболтаем, и всё.
Габриль усмехнулся.
– Вот-вот. Поболтаем. В мое время парни и девчонки тоже именно так это называли.
Она создает одну огромную змею вместо многих малых, – пробормотал Лео, оскальзываясь на скате. – Трюк староват, да и с черным цветом явный перебор.
– Ручки у этих принцесс были беленькие-беленькие, мягонькие-мягонькие; сны им снились исключительно про бабочек, птичек и райские цветочки. Была у принцесс и самая главная роскошь – они знали, что принесет им следующий день. А дни их приносили только удовольствия и развлечения. Принцессы взрослели, танцевали на балах, кокетничали с соседскими принцами, а потом выходили за них замуж и отбывали править в другое королевство. Или наследовали трон в своем королевстве.
– Захватывающая история, – усмехнулась Лорелея.
– Так пожалеем же этих принцесс, принесем им соболезнования в связи с пустотой и скукой их существования.
Лишь тот не является добычей, кто достаточно силён и сметлив, чтобы стать хищником.
Кто же вступает в битву, будучи уверенным в победе? В битву вступают потому, что так нужно.
– А что ему оставалось делать? Ирина условия соглашения извратила, и он был вынужден…
– Трагг, я сам как-нибудь объяснюсь. – Кэль положил руку на плечо Трагга и медленно поднялся с колен. В его глазах было глубокое раскаяние. – Но прежде я хотел бы надеть штаны – если, конечно, принцесса позволит.
Только тут Лорелея сообразила, что оба парня стоят перед ней совершенно обнаженные. Она вспыхнула и пробормотала:
– Да, оденьтесь, оба, и поскорей.
«Ты нас спасла», – телепатировал он.
«Нет. Мы спасли друг друга».
Баюкая чернокудрую головку на груди, полной драконьего жара, Кэль продолжал:
«Ты уверена, что Ирина до нас не доберется?»
«Конечно, уверена. Если что – река нас предупредит».
«Вот и отлично. Значит, теперь ничто не помешает мне поцеловать тебя по-настоящему»
Ужас лишает человека способности соображать, ужас толкает на фатальные ошибки
Понимание приходило медленно, слишком медленно; так вновь обретает чувствительность занемевшая рука или нога. Принцесса стала замечать странные вещи. Например, яблоки: при свете свечей они отливали сочным глянцем, однако стоило надкусить кожицу, как в ноздри бил запах гнили. Отец, брат и придворные каждый вечер ели эти яблоки, а Ирина следила, чтобы ни кусочка не осталось.