Тюрьма на севере штата Нью-Йорк – место, оказаться в котором не пожелаешь даже злейшему врагу. Жесткая дисциплина, разлука с близкими, постоянные унижения – лишь малая часть того, с чем приходится сталкиваться юным заключенным. Ори Сперлинг, четырнадцатилетняя балерина, осужденная за преступление, которое не совершала, знает об этом не понаслышке. Но кому есть дело до ее жизни? Судьба обитателей «Авроры-Хиллз» незавидна. Но однажды все меняется: мистическим образом каждый август в тюрьме...
Но что такое слова? Есть поступки, после которых разговаривать не приходится. Все,что остается, - пересохший язык во рту
— Ладно, допустим, но если она убила в состояние аффекта? — А что, может быть! У моего брата сто раз аффект случался. — А вдруг она чего-то нанюхалась? — Ага, соли для ванной. — Или гамбургер протухший сожрала, так что её пронесло как следует. Я бы точно пару человек посте такого укокошила.
Нам всем очень жаль. Жаль, что мы столько всего натворили в той – дотюремной – жизни. Жаль, что изводили других насмешками, подталкивали к ужасным поступкам или, наоборот, не сделали ничего, когда нужно было действовать. Мы сожалели о своей трусости. О соглашательстве. О горячем нраве. Какие же мы были наивные, ребячливые, медлительные, беспечные, бесчувственные, какие глупые!Конечно же, многие сожалели, что преступили закон.
У каждой из нас есть воспоминания, которые хотелось бы вытряхнуть из черепной коробки. Или снова вернуться в прошлое и все изменить. Но что может изменить семилетний ребенок?
Я мало что знаю о том, как устроены бомбы. Знаю лишь то, что они взорвутся. Их именно для этого и сделали. Но бомбу нужно поджечь. Когда огонек съест фитиль, раздастся грохот и все вокруг заволочет дымом. Если фитиль не поджечь, девочка долгие годы может ходить в тихонях.
К любому месту привыкаешь, начинаешь считать его своим домом. Многих из нас роднил страх, который мы постоянно испытывали в той, прежней, жизни. Оттуда хотелось сбежать, покинуть тонущий корабль, да поскорее. Говорят, дом там, где сердце. Не только. Дом там, где тоска, где отчаяние и безнадежность. Да, в тюрьме мы чувствовали себя совсем как дома.
Ей вынесли вердикт "виновна". Теперь ее место среди нас.
Каждая прочитанная нами книга приносила своего рода спасение, нужно было лишь отыскать тайный лаз, впиваясь глазами в страницу и жадно глотая слова.
Правда - самое ценное, что у нас оставалось. Ценнее, чем наши тела, каждый закоулок которого обыскивали с
Выбор книг говорил о нас многое, выдавал потаенные мечты и стремления.
Если уж люди решат, что в тебе сидит нечто страшное, они отыщут уродство и в твоем облике.
У каждой из нас есть воспоминания, которые хотелось бы вытряхнуть из черепной коробки. Или снова вернуться в прошлое и все изменить.
Не исключено, что когда-то давным-давно все мы были хорошими.
Пусть мы стараемся забыть о том, что все это уже было, до конца избавиться от навязчивых мыслей не получается.
Говорят, дом там, где сердце. Не только. Дом там, где тоска, где отчаяние и безнадежность.
На моем рисунке был дом, сложенный из книг. Вместо двери книга и вместо окон книги. И труба тоже закрыта книгой, так что не выбраться. Все задохнутся в угарном дыму. ЗамурованHbDC внутри отыщут не сразу. Пройдут годы, тела истлеют и превратятся в скелеты, склонившиеся над последней в жизни книгой. Книжная лавина погребает навеки... Я уже говорила, что люблю книжки, да?
Когда шел дождь, те, кто мог заснуть, засыпали, а те, кто не мог, вместо того чтобы считать овец, подсчитывали совершенные ошибки
Our private tastes in books showed a hint of our secret selves.
Иногда самая незначительная мелочь способна перевернуть и разрушить жизнь.
Важнее всего, как ты выглядишь. Глубже никто не заглядывает.