Ее обрекли на жалкое существование и медленное увядание вдали от Дивнолесья. А упрямая эльфийка помирать не пожелала. Устроилась в соседнем королевстве, подыскала дом, занятие по душе. Вдобавок бесцеремонный призрак-сосед под боком скучать не дает! Итак, если у вас внезапно исчезла любимая птичка, член семьи или иные ценности, просите помощи у Тиэль. Если заболел нелюбимый шеф, зверушка, дорогая супруга или беспокоит старая травма – идите к Тиэль. Она поможет или не поможет. Ах да, не забудьте...
– У меня невыносимый характер, – совершенно спокойно согласилась травница и добавила шпильку: – Потому мы с тобой под одной крышей и ужились.
Иная месть может стоить жизни. Но никакая месть не стоит лишения удовольствий от жизни.
«Ледяной ясень», – определила Тиэль, принюхавшись к слабому, но до сих пор, даже спустя десятки, если не сотни лет превращения дерева в доски, тонкому аромату, витавшему в воздухе. Материал считался дорогим и шел большей частью на мебель для аристократии. Тот, кто сделал из него пол в сокровищнице, явно хотел шикануть или, такую возможность эльфийка не исключала, поместил в хорошо охраняемое место своеобразную заначку. Ледяной ясень не рассыхался и в труху со временем не рассыпался. Может, предок думал: решат потомки через век-другой отгрохать из этих досок себе кровать, стол или шикарный шкаф – и пожалуйста!
Изящное украшение владык Дивнолесья смотрелось на головке Тиэль удивительно уместно несмотря ни на что. Так же уместно оно выглядело бы в золотых волосах девушки, наряженной в переливчатые ткани дивных или в затрапезную форму наемника. Универсальность, похоже, была еще одним свойством реликвии и самой Тиэль. Как бриллиант не марай и не прячь, он бриллиантом останется.
– Правда, что это был прежде особняк графа Адриса, которого все зовут Проклятым Графом?
– Правда, – провожая гостей в приемную залу, из которой давно уже было вынесено все лишнее и мешающее убираться после некоторых посетителей в сезон непогод.
– Убил себя, жену, ее любовника, – с восторженным ужасом продолжила перечислять гостья, прижимая пальчики к груди и озираясь по сторонам.
Словно опасалась или даже надеялась увидеть того самого графа или место, где случилась трагедия.
– Неправда, – меланхолично поправила Тиэль. – Сначала – двух любовников жены. Застал их с нею на ложе. Следом – жену, а уж потом и сам к богам отправился. Нет-нет, не наложил на себя руки. Граф получил серьезное ранение кинжалом и царапину отравленной иглой, спрятанной в перстне одного из любовников жены. Это и стало для мстителя роковым.
– И он не нашел покоя, – все так же восторженно ужасаясь, продолжила девица.
...
– Найдешь тут, если городской особняк, земли и сокровищница сестре жены как ближайшей наследнице отходили, – пожала плечами эльфийка, полностью понимая графа.
– Хм, знаешь, Тиэль, за что я тебя люблю? Голова у тебя светлая не только снаружи! Ты всегда придумаешь, как переложить чужие и собственные проблемы на подходящие плечи!
Молодежь – она такая, пока не верит в возможность собственной смерти, она бессмертна и вечна.
— Кошелек или жизнь, эльфочка?
Тиэль задумчиво оглядела бандита, оскаленную для устрашения пасть, руки, наспех превращенные в набор лезвий, грязноватую, местами драную одежонку с запашком притона любителей пожевать дурманную травку и покачала головой.
— Не стоит. В кошеле у тебя пусто, да и жизни осталось едва ли три цикла Веары…
Есть такая категория живых, с которыми чудеса случаются, а есть иная – те самые живые, которые эти самые чудеса «случают».
Глупый запоминает обиды, а умный - обидчиков!