Классик американской литературы XX века Уолтер Тевис почти неизвестен российскому читателю, но многие знают поставленные по его произведениям столь же классические фильмы: «Бильярдист» Роберта Россена с Полом Ньюменом в главной роли (и его продолжение – «Цвет денег» Мартина Скорсезе, с Полом Ньюменом и Томом Крузом), а также «Человек, упавший на Землю» Николаса Роуга с Дэвидом Боуи. «Искусный манипулятор архетипами, художник, способный проникнуть в дух времени» – так писал о Тевисе маститый...
Да. Нет. Не знаю. Разве у людей нет права самореализоваться, прожить собственную жизнь и отвечать за свои поступки? Своей судьбы?
"Совершенно случайно он обнаружил, что серым тоскливым утром, когда безвольный, цвета сырых устриц день обещает тянуться вечно, приятно быть чуточку, но ощутимо навеселе и находить удовольствие в меланхолии "
"Ничто уже не пахнет так хорошо, как раньше. Даже кофе, который теперь делают. а многое стало вообще без запаха"
Разве искусство не делится на "примитивное" и "продвинутое"? И ещё "испорченное"? И разве эти понятия не применимы к научным областям? Может ли химия оказаться более "испорченной", более вредной, чем, допустим, ботаника? Но нет, дело в конечном применении...
Выпивать при этом нужно с химической точностью; одна ошибка - и может произойти что-нибудь скверное. Безымянные пропасти подстерегают на каждом шагу, а в серые дни по углам утренней выпивки мышами скребутся горе и жалость к себе... Здесь, как и в случае с морфием, всё зависит от правильной дозировки.
А он, антеец, высшее существо из высшей расы, терял власть над собой, опускался, спивался, превращался в потерянное и глупое существо, предавал своих, а возможно, и самого себя.Он очень полюбил кошек. Было в них что-то напоминающие ему об Антее, хотя там и не было подобных животных. Но, казалось, они едва ли принадлежат и этому миру.
Он был человекоподобным, но не человеком в узком смысле слова. Как и людям, ему были не чужды любовь, страх и жалость к себе.
У стойки рядом с Брайсом какая-то бледная девица вещала девушке с печальными глазами что-то о "структуре" поэзии и спрашивала её, "работают" ли стихи. Брайса коробило от подобных разговоров! До чего же грамотные пошли нынче дети! Но потом он вспомнил, на каком жаргоне говорил сам в свои двадцать с небольшим, когда проходил спецкурс по английскому языку: "смысловые уровни", "семантическая проблема", "символический горизонт". Да, их было множество - ложных метафор, подменяющих знание и понимание.
- Я хочу, чтобы вы спасли мир, мистер Ньютон.
Ньютон ответил с неизменной улыбкой:
- Стоит ли его спасать, Натан?
До чего же грамотные пошли нынче дети! Но потом он вспомнил, на каком жаргоне говорил сам в свои двадцать с небольшим, когда проходил спецкурс по английскому языку: "смысловые уровни", "семантическая проблема", "символический горизонт". Да, их множество - ложных метафор, подменяющих знание и понимание.
- Убивать людей - это фундаментально, разумеется. Фактически часть жизни нации.
Рядом у стойки белая девушка разговаривала с печальноглазой негритянкой о "структуре" поэзии и спрашивала, "работает" ли стихотворение. От таких разговоров Брайса всегда передергивало. Откуда они взялись, эти умники? Потом он вспомнил тот птичий язык, на котором сам, двадцати с чем-то лет от роду, говорил в тот год, когда слушал курс филологии: "ярусы смысла", "семантические проблемы", "символический уровень"... Что ж, для подлинных знаний и ума всегда найдутся заменители -- ложные метафоры повсюду. <...> А справедлив ли он к этим детям, старый напыщенный осел? Молодые всегда выглядят идиотски, обманываются внешним, как и все прочие. Пусть лучше отращивают бороды, чем вступают в студенческие братства или дискуссионные клубы. Она и так очень скоро научатся этому дурацкому конформизму, когда, свежевыбритые, выйдут из университета в поисках работы. Или здесь он тоже ошибается? Всегда есть вероятность, что по крайней мере кто-то из них окажется настоящим Эзрой Паундом, будет носить бороду всю жизнь, станет блистательным и громогласным фашистом, анархистом, социалистом, умрет в безвестном европейском городишке автором прекрасных стихов или глубоких картин, с дырою в кармане и с грандиозной славой, которая непременно придет... когда-нибудь после.
"Я вас тогда боялся. Я и сейчас боюсь. Я боялся всего и вся каждое мгновение, что я провёл на этой планете, на этой огромной, прекрасной и страшной планете со всеми её непонятными существами и изобилием воды, и всем её человеческим населением. Мне будет страшно здесь умирать"