Рецензии на книгу «Чрево Парижа» Эмиль Золя

Возможно, что в этом своём романе Эмиль Золя превзошёл самого себя. Такого количества прилагательных я наверное ещё не встречал. Взять хоть описание рыбных рядов центрального парижского рынка — что ни рыбу называет нам Золя, то обязательно с одной-двумя, а то и несколькими качественными характеристиками — хоть цветовыми, хоть запаховыми, хоть описывающими форму, размеры или наличие разного рода деталей, но непременно вызывающими слюнотечение и соответствующие образы — зрительные, слуховые, ароматические, вкусовые, осязательные...
И точно такие же картинки рисует нам автор, ведя нас по мясным, овощным и зеленным рядам, таща читателя в птичьи цеха или же на колбасную, сырную и мясную кухню. Это сколько же внимания затрачено Золя, чтобы только суметь разглядеть все эти детали в каждом описываемом им предмете, но ещё и не просто разглядеть, но подобрать соответствующее словцо прилагательного свойства и вставить это словцо в нужное местечко текста, так, чтобы картинка получалась наполненная именно чревными смыслами!

Потому что словечко это — Чрево — выбрано автором вовсе не случайно (и браво переводчикам, выбравшим именно это слово в качестве перевода слова французского, поставленного Золя в название книги). И мы видим и буквально попадаем вовнутрь именно Чрева Парижа — во все эти вороха и буквально возы разного рода жратвы и порой едва не начинаем задыхаться от запахов и едва ли не тонуть во всех этих кучах пищи, еды, жорева, харча...

Но образ этот и термин вовсе не случаен и не конечен в романе, потому что, ведя своего героя по цепочке событий, происшествий, ситуаций и всего прочего, автор постепенно заменяет образ просто чрева Парижа как места, куда стекаются и где перевариваются городом потоки пищи, в Чрево Парижа, в его пищеварительный тракт, в его брюхо, истинным назначением и функцией которого становится прожёвывание и переваривание людей; где люди, составляющие ткани этого Чрева, из обыкновенных милых и простых торговцев и лавочников становятся, возможно сами того не замечая, частью пищеварительного тракта, становятся Обывателями и Мещанами, охотно совершающими всякие уже небогоугодные поступки и творящие разные мелкие и крупные пакости и подлости только потому, чтобы было выгодно им самим, а что там будет с другими людьми — то их уже вовсе не касается. Хотя нет, касается, ибо обитатели этого Чрева Парижа охотно и с удовольствием превращают преследование нашего главного героя в зрелище и с азартом досматривают этот зрелищный акт до самого конца. А потом спокойно возвращаются к своим мясным, рыбным, сырным, овощным и зеленным делам и рядам, к своим дорогим им объедкам, огрызкам и обсоскам...

Однако кроме чисто описательных богатств этот роман блистает и характерами персонажей. Кого только мы тут не встречаем — обилие образов, иногда изображаемых автором во всём великолепии, но порой просто набрасываемых несколькими скупыми выразительными фразами, опять-таки превращает всю эту парижскую людскую массу в портретную галерею. И портреты эти выполнены мастерски, дополняя портреты типов людей, сделанные Гоголем и Достоевским, Салтыковым-Щедриным и Чеховым, и другими мастерами пера.

Что касается характера нашего главного героя, то конечно этот образ весьма противоречив (тут полностью соглашусь с ari ) — с одной стороны, будучи молодым человеком и оставшись старшим в семье, он ничтоже сумняше берёт на себя заботы и ответственность за младшего брата и с честью выполняет добровольно взятые на себя обязательства; но затем ведёт себя подобно романтическому и мечтательному юноше-идеалисту, не умея ни жить самостоятельно, ни работать толком, ни организовать какие-то революционно-бунтарские группы и события. И даже весь его каторжанский опыт нисколько не сбивает с него этого романтико-идеалистического ореола, и потому тот исход, который создаёт для своего героя Эмиль Золя, закономерен и неизбежен.

Гигантский натюрморт, или "Царство жратвы и пьяного разгула".

С начала века был выстроен лишь один самобытный архитектурный памятник, памятник, который ниоткуда не заимствован, который естественно вырос на почве современности; и это Центральный рынок — слышите, Флоран? Центральный рынок, смелое — да, да, смелое! — человеческое творение, и все-таки пока еще робкое провозвестие стиля двадцатого века…

Как же это прекрасно иметь проверенных авторов, тех, чьи еще нечитанные книги ты открываешь с полной уверенностью, что точно не останешься разочарован! Золя явно для меня лично занимает лидирующую позицию среди всего многообразия зарубежной классической литературы, и на то есть причины. В первую очередь, это, конечно же, великолепный язык, когда читаешь и смакуешь каждое описание, каждую строчку, о чем бы он ни писал, я получаю настоящее читательской наслаждение. Но мне нравится не только как, но и то о чем он пишет, весь тот натурализм, за который его при жизни ругали и критики, и многие читатели, находит во мне отклик. Золя, не стесняясь, поднимает непростые темы, рисует сложные противоречивые ситуации, с беспардонным любопытством естествоиспытателя он препарирует человеческую натуру, вытаскивая на свет божий все то, что порой люди и от самих себя то скрывают. Затрагиваемые автором политические, социальные, религиозные и многие другие проблемы не потеряли свою актуальность, увы, и по сей день, пусть и прошло уже полтора века с момента написания, а люди уж тем более ни капли не изменились, тем любопытнее наблюдать за рисуемыми писателем сценами, пусть любопытство и сильно разбавлено горечью...

Куда уже только ни заводил преданного читателя Эмиль Золя! Я и на бирже парижской побывала, и в одном из первых торговых центров, а вот теперь настал черед Центрального рынка Парижа, того самого Чрева, ненасытного брюха буржуазного класса. Люди-то они вроде не плохие, страсть к сплетням все же не самый страшный грех, зато честны, не обманывают никого, не грабят, не убивают, революций не устраивают, живут по принципу своя рубашка ближе к телу, а остальное мне глубоко фиолетово, лишь бы брюхо было сыто. Они как животные в самом плохом понимании этого слова, жрут, пьют и совокупляются, больше их ничего не интересует, и вроде плохого они никому не делают, но как же хочется как и один из героев романа Клод воскликнуть: "— Ну и сволочи же эти «порядочные» люди!" Чем ближе с ними знакомишься, чем яснее видишь этих порядочных буржуа, тем сильнее отвращение к ним, к их ценностям, к их образу жизни, к их заботам и печалям. И затесавшийся волею случая среди них главный герой Флоран обречен с самого начала, человек высоких идеалов, мыслящий широко, любящий людей и желающий им всем добра, мечтатель, верящий, что люди равны, а с несправедливостью нужно бороться, у него не было шансов. Сначала я боялась, что весь этот их затхлый пропахший жратвой мирок поглотит, перемолет его и выплюнет новым человеком, уж больно гладко стелила его невестка Лиза Кеню, отстаивая правоту своих убеждений и жизненных ценностей. Но нет все же не такой он человек, слишком искренний, слишком наивный и чистый, чтобы закрывать глаза на окружающий мир и сосредоточиться только на себе и своих нуждах. И тогда окружающая его действительность отторгла его, как инородное тело, кто не с нами, тот против нас, все эти порядочные люди без малейших сомнений строчат на него донос за доносом, лишь бы быстрее избавиться от него, уверенные, что не совершают ничего плохого, а наоборот, поступают по совести и закону, они обрекают его на гибель от рук других людей, а они снова чистенькие и правильные, тьфу...

И как же великолепно выписан фон для разворачивающихся в романе событий! Гигантский рынок с его прилавками, лавочками и магазинами, с его подвалами, где льется кровь убиваемых животных, тесные клетки с птицей, которую насильно откармливают для лучшего вкуса, поставленное на поток убийство живых существ, которым скоро предстоит стать чьим-то обедом. Колбасная Красавицы Лизы в розово-красных кровавых тонах свежего мяса и фарша, прилавок Прекрасной Нормандки, чьи кружевные косынки и даже драгоценности насквозь пропахли выпотрошенной рыбой, тяжелый дух огромных головок с сыром так идеально подходящий вонючим языкам сплетниц, что, сидя среди них, перемывают косточки всем и вся с каким-то практически сексуальным возбуждением и даже фруктовые и цветочные лавки не спасают, слишком хорошо это уже плохо, а потому от терпких ароматов прекрасных цветов и сочных фруктов уже совсем скоро начинает кружиться голова... Золя здесь в описаниях превзошел сам себя, настолько яркой получилась картинка, настолько осязаемо-реальной, что я чувствовала все эти запахи, периодически морщась (я, например, не любитель мяса, особенно жирного), а периодически истекая слюной (черешни захотелось просто дико!), автор здесь смешал два вида искусства, не зря один из немногих приятных героев романа художник, роман написан красками как исключительно талантливая картина и, говоря современным языком, даже с эффектом три дэ)))

P.S.: Мои рецензии на другие части цикла "Ругон-Маккары":
"Карьера Ругонов"
"Его превосходительство Эжен Ругон"
"Добыча"
"Деньги"
"Мечта"
"Завоевание Плассана"
"Накипь"
"Дамское счастье"
"Проступок аббата Муре"
"Страница любви"

"А знаете ли вы «Войну толстых и тощих»?" (с)

"Флоран впервые почувствовал себя лишним; он сознавал, как неуместно было вторжение тощего простака в этот мир толстых, он ясно отдавал себе отчет, что его присутствие мешает всему кварталу, что он становится в тягость Кеню — этакий подозрительный кузен со слишком компрометирующей внешностью."

Время действия: 1851 г.
Место действия: Франция / Париж
Впечатления: Продолжаю потихоньку читать цикл "Ругон-Маккаров" и в этот раз речь пойдет о сестре Саккара из предыдущего романа "Добыча". Точнее не совсем о ней, но о брате ее мужа - Флоране. Сразу отмечу, что эта книга просто идеальна для прослушивания. Столько здесь описаний рынка и самого Парижа, что слушаешь и не можешь оторваться. Даже не знаю, понравились бы мне так все эти описания, если бы я читала в электронке, а не слушала аудиокнигу)

Сюжет романа крутится между интригами и сплетнями, царящими в "царстве толстых" - центральном рынке Парижа. Спокойная и благодушная атмосфера быта этих ухоженных, упитанных и лоснящихся людей нарушается прибытием на их территорию худого беглого каторжника. Флоран, по глупости угодивший на долгие годы на каторгу, наконец-то сбегает и находит в Париже своего младшего брата, ставшего успешным и богатым колбасником с собственной лавкой. Семья Кеню принимает Флорана и вызывается помочь, скрывая его прошлое и устраивая на должность надзирателя за рыбными рядами. Но вторжение худого на территорию толстых вызывает переполох и ненависть к слишком отличающемуся от них человеку. К тому же прошлое Флорана, скрытое тайной, не дает покоя всем местным сплетницам и если правда выйдет наружу...

Если говорить о главном герое "Чрева Парижа", то он вызвал у меня неоднозначные эмоции. Флоран мне показался человеком, плывущим по течению в никуда. То его случайно к бунту прибило и из-за этого он угодил в неприятности, то нет, чтобы бежать и затаиться, он снова полез на баррикады, и пока спал, брошенный митингующими, его и схватили солдаты, и чуть не расстреляли. Ради чего это было? Зачем Флоран рисковал собственной жизнью, почему ходил по Парижу, маясь от безделья, когда мог работать учителем и продолжать заботиться о младшем брате? Но даже спустя 7 лет каторги и возвращения домой, как мне показалось, Флоран совершенно не изменился. Кто его за ручку поведет, за тем он и пойдет. При этом попросить о помощи или просто о куске хлеба, чтобы не умереть тут же от истощения, гордость не давала.

Странный все-таки человек этот Флоран. Вроде бы описан автором как довольно добродушный, стеснительный и не любящий возни человек, но он смог найти силы, чтобы сбежать с каторги и самое главное выжить. Значит был в нем все же стальной внутренний стержень, который довел его голодного и холодного до Парижа, тогда как другой более слабый человек давно бы уже сдался. Жаль было Флорана, попавшего в царство рыночных торговок, которые посчитали себя выше него и постоянно издевались. Но я не понимаю почему Флорану, когда ситуация наладилась и на рынке к нему стали относиться спокойно, не сиделось в тепле и довольстве? Зачем он, отдающий свои деньги старому смотрителю рынка, не желающий объедать брата и его жену, и отказавшийся от наследства, полез в политику и решил вызвать никому не нужное восстание? Он не терпящий крови и насилия, зачем он стал к ним призывать? Ну не мог же он думать, что переворот совершается бескровно? Бывают наверное такие люди, которые не могут отыскать свое место в мире и маются постоянно, пока не попадут в неприятности и не испортят себе жизнь...

Второстепенные герои в романе тоже яркие и неоднозначные. Мне относительно понравилась сестра Саккара Лиза. Насколько же они разительно отличаются по характеру и стилю жизни! Саккар, из "Добычи", помешанный на своих миллионах и кидающийся во все авантюры, не успевающий жить и наслаждаться заработанными деньгами. И Лиза, с ее тягой к чистоте, размеренной жизни в свое удовольствие, но при этом желанием работать и создавать вокруг себя уют. Кеню, брату Флорана, действительно повезло с ней познакомиться и на ней жениться. Вряд ли бы без ее идей и руководства, он смог бы сделать колбасную, доставшуюся от дяди, такой прибыльной и популярной. На удивление приличная и хорошая у них семья вышла как для цикла Ругон-Маккаров. Я даже начала искать какой-то подвох и... последние главы всецело показали гнильцу Лизы, хотя можно списать ее поступки на здравый практицизм. Все же только сам Флоран виноват в том, что с ним произошло.

А сплетница мадам Саже, чем не яркий образ? Старушонка, которая только и жила тем, что вмешивалась в приватную жизнь других, выслеживала, подслушивала, вынюхивала, разносила сплетни и наводила поклепы. Бедняга Флоран, что она только о нем не измышляла! И что он любовник Лизы, и что он сожительствует сразу с двумя сестрами - торговками рыбы и что он вор, беглый преступник. А сколько таких мадам Саже собирают свои сплетни и посейчас? Удивительно насколько некоторые любят лезть своими длинными носами в чужую жизнь. Отвратительнейший тип людей, бррр...

Финал в плане раскрытия человеческой натуры просто мерзкий-_- Из всего рынка, изо всех продажных душонок, только 3! человека оказались достойными этого звания. Жаль Флорана, надо было ему послушаться зеленщицу и уехать жить в пригород и не мешаться в городские дрязги и тем более не вмешиваться в упорядоченный мирок толстяков рынка, которые все никак не могли вытерпеть среди них присутствия вечно худого и голодного человека.

Не могу не отметить обилие описаний в романе как повседневной жизни рынка и его жителей, так еды, различных продуктов и блюд. В разных отзывах я читала, что тут описания очень "вкусные", но вот я ими совсем не прониклась и слюнки у меня совсем не бежали. Скорее наоборот, мне уже к середине книги успели поднадоесть описания толстяков, колбас, мяса, жира, крови, туш, кишок, разделывания голубей и т.д. и т.п. Я больше овощной и фруктовый рынок люблю, а вот мясо и свежая рыба... эти ряды я предпочитаю обходить стороной, кушать-то я это люблю, но не нюхать. Я бы даже сказала, что описания Парижа и пригорода мне очень понравились, а вот описания еды и пышущих здоровьем тел торговок вызывали местами брезгливость.

"— Каин наверняка был толстым, а Авель — тощим, — сказал Клод. — С тех пор как совершилось первое убийство, прожоры всегда пьют кровь тех, кто не досыта ест… Вот он, вечный пир жизни: начиная с самого слабого и кончая самым сильным, каждый пожирает своего соседа и в свой черед пожирается другим… А следственно, милейший, остерегайтесь толстых."

Итого: Как-то до "Чрева Парижа" я совершенно не задумывалась о тайном "противостоянии" толстых и тонких. Мне казалось таким глупым обходить человека стороной только потому что он толстый, или комплексовать из-за того что ты худой и стройный на фоне упитанных. Но как оказалось предубеждение между этими слоями общества действительно существует, это и Золя отлично показывает в романе, и на личном опыте мне недавно тоже убедиться пришлось. Причем злыми и подлыми могут быть далеко не только худые люди, толстые их с легкостью перещеголяют))) Печально все это конечно. Но роман хорош, только вот перечитывать не буду. Тема рынка, колышущихся объемных тел, сплетен и мелочных склок меня совершенно не привлекает. Пускай склоки и лицемерие остаются внутри "Чрева Парижа".

Книга прочитана в рамках игры ТТТ

Бисер перед свиньями... стоило ли?

И снова ослепительная феерия описания и образов, и снова мощнейшая социальная проблематика.
На этот раз главной темой романа и его же главным героем стал Центральный парижский рынок образца середины XIX века. Здесь даже персонажи существуют не сами по себе, а исключительно в приложении к этому гигантскому организму.
Автор обрушивает на читателя поистине колоссальное продуктовое разнообразие. Чего тут только нет: рыба и мясо, овощи и фрукты, птица и колбасы, выпечка и многое другое. И не хватит никаких слов, чтобы передать, насколько ярко и образно описывает Золя те или иные уголки этого царства еды. Так, например, выглядит в его исполнении ассортимент колбасной лавки Кеню:

То был мир лакомых кусков, мир сочных, жирных кусочков. На первом плане, у самого стекла витрины, выстроились в ряд горшочки с ломтиками жареной свинины, вперемежку с баночками горчицы. Над ними расположились окорока с вынутой костью, добродушные, круглорожие, желтые от сухарной корочки, с зеленым помпоном на верхушке. Затем следовали изысканные блюда: страсбургские языки, варенные в собственной коже, багровые и лоснящиеся, кроваво-красные, рядом с бледными сосисками и свиными ножками; потом – черные кровяные колбасы, смирнехонько свернувшиеся кольцами, – точь-в-точь как ужи; нафаршированные потрохами и сложенные попарно колбасы, так и пышущие здоровьем; копченые колбасы в фольге, смахивающие на спины певчих в парчовых стихарях; паштеты, еще совсем горячие, с крохотными флажками этикеток; толстые окорока, большие куски телятины и свинины в желе, прозрачном, как растопленный сахар. И еще там стояли широкие глиняные миски, где в озерах застывшего жира покоились куски мяса и фарша. Между тарелками, между блюдами, на подстилке из голубых бумажных стружек, были разбросаны стеклянные банки с острыми соусами, с крепкими бульонами, с консервированными трюфелями, миски с гусиной печенкой, жестянки с тунцом и сардинами, отливающие муаром. В двух углах витрины стояли небрежно задвинутые туда ящики – один с творогом, а другой битком набитый съедобными улитками, начиненными маслом с протертой петрушкой. Наконец, на самом верху, с усаженной крючьями перекладины свешивались ожерелья сосисок, колбас, сарделек, – симметричные, напоминающие шнуры и кисти на роскошных драпировках; а за ними показывали свое кружево лоскутья бараньих сальников, образуя фон из белого мясистого гипюра. И на последней ступеньке этого храма брюха, среди бахромы бараньих сальников, между двумя букетами пурпурных гладиолусов, высился алтарь – квадратный аквариум, украшенный ракушками, в котором плавали взад и вперед две красных рыбки.

И такими (и даже более объемными) описаниями полон весь текст романа. Очень красиво, очень зрелищно, но все-таки немного чрезмерно, потому что опять описательная часть во многом затмевает сюжет. Который, кстати, тут гораздо насыщеннее событиями, чем в двух предыдущих романах. Трагическая история наивного идеалиста Флорана, мечущегося и не находящего покоя в окружении чуждого ему сытого и недалекого мира торговых обывателей, вряд ли может оставить кого-то равнодушным. Хотя, если честно, мне этот вроде бы положительный персонаж не слишком-то и понравился.
Какой-то он несуразный получился, мягкотелый и рефлексирующий. При всей его образованности и воспитании ему явно не хватает житейской мудрости, какой-то элементарной сообразительности, которая подсказала бы ему, насколько смешно и нелепо выглядят все его помыслы и устремления в той среде, в которой он очутился. И насколько далеки люди, которые его окружают, от проповедываемых им ценностей. И поведение торговок, для которых смыслом жизни давно стали жажда наживы, сплетни, ссоры и злопыхательство при соблюдении видимой респектабельности, во многих ситуациях выглядело более логично, чем заоблачные мечтания Флориана о всеобщем счастье на пустом месте. Я ни в коем случае не оправдываю подлость и низость поступков обитателей рынка, но и главному герою не помешало бы быть чуть более реалистом.
Но в целом всё равно роман получился очень сильный: яркий, драматичный, наполненный глубоким смыслом и шикарнейшими описаниями.

Из всех прочитанных книг цикла (пока 11) - это самый наискучнейший роман для меня!
Конечно, не бывает так, чтобы всё нравилось. Не смотря на невысокую оценку с моей стороны, читаю дальше. Очень интересно узнать, чем всё закончится.
Огромный плюс - аудиовариант, хочешь - не хочешь, а будешь слушать все огородные, колбасные, рыбные и прочие рыночные подробности.
Всегда соотношу название и содержание. Сначала думала, что "чрево" Парижа - это переносное значение, но, как оказалось, практически в прямом значении.
Сложно было воспринимать имена в начале книги. Кто же эти люди, которых упоминает автор? Опять же пришлось прибегнуть к генеалогии персонажей, чтобы понять, кто есть кто.

Без этого было сложно, кто же такая Лиза Кеню, какое отношение она имеет к семейству.
Флоран - так, вообще не упоминается, лишь позже мы узнаём, что это деверь (если не ошибаюсь в правильном названии) Лизы.

Как всегда, описания великолепны! Каждый герой описан так, что их представляешь. Толстая, но опрятная Лиза и её муж, их дочь Полина - упитанная девушка. Флоран - худой, высокий, представляется суровым. А чему радоваться беглому каторжнику? Жизнь в постоянном страхе?! Не смотря на все его революционные стремления, ему не хватало решительности и смелости.

Также, немалую роль в книге играют рыночные "кумушки"-сплетницы. Всё-то им интересно, везде нужно сунуть свой нос, разведать, обсудить... Типичные необразованные "бабки", которым нечем заняться.

Роман неплохой, если читать неторопясь, чего мне редко удаётся, т.к. забываю, что было сначала), если растягиваю надолго.
В исполнении Ларисы Третьяковой тоже не очень понравилось, привыкла лишь к половине книги. Толи голос высок для восприятия, толи я привыкла в последнее время к озвучкам в мужском исплонении... Не знаю.

- Каин наверняка был толстым, а Авель - тощим, - сказал Клод. - С тех пор как совершилось первое убийство, прожоры всегда пьют кровь тех, кто досыта не ест... Вот он, вечный пир жизни: начиная с самого слабого и кончая самым сильным, каждый пожирает своего соседа и в свой черед пожирается другим... А следовательно, милейший, остерегайтесь толстых.

В отличие от прочих романов Золя, что я читала, здесь на первом месте не сюжет и не характеры. Просто жизнь, моменты натуральной, трепещущей, копошащейся жизни, показанной под микроскопом - всего несколько кадров снятых одновременно, но в разных местах. Париж. Центральный рынок, именуемый "Чрево Парижа". Вечно враждующие семьи - Кеню, Меюден. Клошары - коренные обитатели рынка. Кабачок Лебигра, где по вечерам собираются революционеры. Разные судьбы, переплетенные в один клубок. И ярче всего, и сильнее всего - этот рынок, подминающий под себя всех и вся, высасывающий соки, выплевывающий человеческие ошметки и питающий весь Париж. Это "лавина жратвы", где можно легко умереть с голоду, никем не замеченным.

Да, главные герои здесь - улочки Парижа, нескончаемые павильоны, водоворот запахов, красок, звуков. Горы, потоки, лавины снеди, разнообразнейшей и богатейшей. Все остальное: трагическая судьба Флорана, и его подлые "коллеги по революции", и толстуха Лиза, и прекрасная Нормандка, и пронырливая старуха мадемуазель Саже, все это лишь фон. Могли ли быть на их месте другие? Да легко! Сам рынок остался бы таким же - грандиозным и неизменным, оглушительно-благоуханным, аппетитным, осклизлым, вонючим, гнилым, убивающим... Торжество жизни "Толстых" - колбасниц, рыбниц, птичниц, всевозможных торговцев и инспекторов. Им, в отличие от "Тощих" не нужна революция и перемены. Лишь бы стоял этот вечный оплот их сытого благосостояния. Лишь бы все осталось неизменно. А Флоран, идеалист и революционер - досадная помеха, инородное тело в этом организме. Подлежит немедленному уничтожению.

Интересно, что часто повторяющиеся, бесконечные описания в этой книге нисколько не утомляют. Наоборот, ими упиваешься. Картины выписаны так ярко и мощно, что знаменитые натюрморты Снейдерса по сравнению с этим кажутся блеклыми.

Сейчас "Чрева Парижа" уже нет - на этом месте открыт огромный универсальный магазин. А жаль - это уже совсем другие ощущения...

Ода кулинарному разнообразию Парижа! Нет, тут отсутствуют рецепты приготовления классических французских блюд. Тут воспеваются их ингредиенты. Как будто ветром сорвало крышу из торговых павильонов Парижа, и нашему взору предстала просто невероятная картина на гастрономическую тему. Хрустящие покрытые росою овощи, еще хранящие ароматы грядок, где были выращены, так и смотрят на вас всеми красками природы. Искушая ароматами и ошеломляя разнообразием форм, сочные фрукты так и просятся к вам в продуктовую кошелку. Смотря мутными глазами и сверкая перламутровой лузгой, на льду улеглась рыба самых разнообразных сортов. Свежие угри извиваются в корзинах, соседствующие ящикам со всевозможными ракообразными. Мясной отдел предстает в кровавом великолепии всевозможных туш, частей и кусков, что еще дымятся теплым паром свежести.

Рынок просыпается рано - еще затемно. Торговцы гордо выставляют свой товар на обозрение, воспевают его свежесть и качество. Но средоточием этого гастрономического рая является мясная (колбасная) лавка семейства Кеню. Колбасы, сосиски, буженину и другие мясные деликатесы изготовляют самостоятельно хозяева Кеню и Луиза. Это целый ритуал! На небольшой кухоньке позади магазина на плите постоянно что-то кипит, что-то жариться и благоухает на весь квартал. Кажется, что мясной копченый аромат пролез в каждую щель дома и пропитал своим запахом даже тела самих хозяев. На их лощеных физиономиях расплывается довольная улыбка, полная удовлетворенности и от продаж и от изготовления колбас.

Торговки и покупатели тоже весьма живописны по натуре. Это такие сплетницы, которых свет не видывал. Кажется, они не получают удовольствия от еды и ее ароматов, они не наедаются. Им сплетни подавай и интриги под кисло-сладким соусом злословия и фантазии. Сплетня или новость тоже ходовой товар, на который всегда есть покупатель. А продавцов такого товара на любом рынке пруд пруди.

Конечно, Золя попытался втолкнуть в этот гастрономический рай и тему революции и бунта посредством персонажа Флорана. Но эта сюжетная линия совершенно затерялась среди продуктового буйства и разнообразия. Желудок побеждает! Может, это основной месседж романа!?

Ругон-Маккары № 11

Я вынуждена признать свое поражение. Не смотря на всю любовь к "Дамскому счастью" и "Карьере...", остальные книги цикла ужасно давят на меня своим однообразием. У Чрева есть свое преимущество - очень подробное и богатое описание продуктового рынка и самого производства "в домашних условиях", это как минимум ценно в историческом смысле. Есть и звоночки насчет "судьбы человека", как бывает случайность приводит к краху, как люди мелочны и зациклены на себе, как много судеб порушила "политика тех дней". Но все это уже было (кроме еды). "Нана" про театр, "Деньги" про биржу, "Добыча" про наследство, "Его превосходительство Эжен Ругон" про политика, но все они об одном и том же, с однотипными героями, которых я не чувствую. Все волчатся друг на друга и вроде бы это естественно, но при этом совершенно неинтересно. Вроде бы есть "бедолага" которому нужно посочувствовать, но почему-то совершенно не хочется. Не буду же я сопереживать рынку - главному герою книги? А поглощать столько текста без эмоциональной привязки попросту тяжело. Да, хороший натурализм, но мне не нравится. Хотелось бы понаслаждаться хотя бы автором (что я часто практикую в русской классике), но увы, автор отсутствует в книге, не ломает четвертую стену. Только рынок и картонные люди, чьи судьбы циклично из века в век повторяются, бессмысленно и беспощадно.

Ну и сволочи же эти «порядочные» люди!

Когда-то у меня был мега-амбициозный план осилить весь цикл про Ругон-Маккаров. Но книги после пятой-шестой от этой задумки я отказалась, а "Чрево Парижа" осталось в више в качестве вишенки на этом эпичном тортике. И вот, наконец, настал ее час.

Несомненно, Золя - мастер реализма. Его описания универсального магазина пленили меня еще в "Дамском счастье", а в этом романе я захлебывалась слюной, читая описания прилавков. Вонючие сыры, свежайшие фрукты, всевозможные морепродукты и даже прекрасно описаные овощи - все это ждет читателя на Центральном рынке Парижа. Но Золя не был бы собой, если бы перед нами не развернулась очередная человеческая драма. На сей раз нас ждет знакомство с бывшим каторжником Флораном, которому удалось сбежать и вернуться в Париж. Его брат - владелец процветающей колбасной и вместе с пышнотелой красавицей женой (по совместительству - внучкой безумной Аделаиды, основательницы рода Ругон-Маккаров) они дают приют беглецу. Со временем Флоран занимает должность заместителя инспектора рыбного павильона и оказывается вовлеченным в революционную деятельность. Дальше можно не продолжать, зная Золя - финал очевиден.

Помимо прекрасно выписаного главного героя, нас ожидает масса второстепенных, из которых один другого краше. Толстуха Лиза, Прекрасная Нормандка, бесстыднае подкидыши Кадина и Майоран, любопытная старуха мадам Саже - все они яркие и самобытные. Отдельный прекрасный момент - это предложенная Клодом классификация людей на "толстых" и "тощих". Какой же зоркий у художника глаз! Как четко он подметил разницу между теми, кто набивает свое чрево деликатесами Центрального рынка, и теми, кто вынужден довольствоваться объедками со столов Тюильри!

В который раз отдаю дань прекрасному писателю и при случае попробую еще разок посмотреть на Париж его глазами.

286/300

Цикл Ругон-Маккары оказался не простым,возможно через какое то время я смогу разобраться в своих ощущениях лучше,но сейчас могу точно сказать,что продолжать читать данную серию не буду,несмотря на высокие оценки.
Почему книги вызывают у меня двоякое впечатление,все они политизированы,единственное вторая книга цикла "Добыча" больше о людях,о конкретной семье,но и в ней конечно просматриваются нотки политики.Это не самая любимая тема и вообще стараюсь её избегать по мере возможности.Вторая причина - это само семейство,которое готово на любую подлянку в сторону родственника,все они ищут выгода в свою пользу,не было не одного персонажа,который вызывал положительные эмоции.Ещё одна не близкая мне тема,не люблю таких персонажей,тем более что всё это продолжалось на протяжении трёх книг,утомила семейка.
Что же касается о третьей части "Чрево Парижа",она вся пропитана политикой,заговорами против представителей власти,да и вообще людей друг против друга.И конечно же кто выступает зачинщиком,один из Ругон - Маккоров. Все три части заканчиваются печально,это тоже в какой степени давит,ближе к финалу понимаешь что всё опять плохо.
При всём при этом поставила всем книгам высокие оценки,потому что они действительно хорошо написаны,их интересно читать,следить за персонажами,по сути не к чему придраться и то что тематика цикла не совсем мне близка,не даёт возможность поставить низкий балл.Пожалуй,Золя один из немногих французских авторов,которого читала и слушала с определённой долей удовольствия.

Объявляю свой читательский 2018 год годом Эмиля Золя. Я просто влюбилась, нет я реально влюбилась в стиль автора, в его героев, в сам Париж того времени, пусть он грязный, неприятный и какой-то инородный.
Я немного побаивалась, что все книги цикла Ругон-Маккары будут тесно взаимосвязаны, что их надо читать обязательно в какой-то последовательности, чтобы не пропустить хронологию в жизни каких-то главных персонажей. Ура, нет, каждое произведение Золя - отдельная история, с почти неповторяющимися лицами, и эта история показывает определенный пласт жизни большого города. "Дамское счастье" - мир магазинов и платьев, "Нана" - мир богатства, пошлости и безрассудства, "Западня" - жизнь бедняков, а в "Чрево Парижа" - мир Центрального рынка, мир еды и праздник желудка.
Эмиль Золя красочно и подробно расписал все лавки и магазинчики этого уголка города, красочно изобразил торговок, их интересы и взаимосвязь друг с другом. А описания продуктов чего стоят!!! Конечно, было бы скучно читать просто перечисление еды и живности ,если бы на таком фоне не происходила некая жизненная драма. Золя выбрал семью колбасника Кеню, убеждения его брата Флориана и принципы жены колбасника. Никого не жалко, читаешь и словно наблюдаешь со стороны за поступками героев, сплетням соседей и той "кухни", что творится вокруг. Я представляла, как на этом рынке Жервеза из "Западни" на последние су пытается купить еды, а превосходную рыбу для богатого ужина у Нана закупают тоже здесь. Просто замечательно, когда в голове произведения сами соединяются невидимой нитью.
Очень надеюсь ,что следующие книги автора меня не подведут и я буду в таком же восторге.