Рецензии на книгу «Норма» Владимир Сорокин
Вы, это, не думайте, ехая, например, в метре, или, там в автобусе кудай-то, или в лифте спущаясь, или в парке гуляючи, что вот тот вон, этот вот, человек, ну, да, да, с кислой миной, унылой рожею, такой, что ни дать, ни взять, наелся ненароком дерьмеца, скажем, собачьего, или, по крайней мере, несвежего завтрака (как говорится, котлетка попалась "с душком")... Нет, вы не думайте, что это запашок вашей вчерашней сорочки его смущает или что у него похмелье и не ровён час его тут сейчас начнёт много и долго тошнить... - возможно, он просто читает первую часть книги Сорокина, с коротким, ёмким, прямоугольным, как кирпич, названием "Норма". Думается, именно за эту книгу автора ругали смешным и нелепым словечком "калоед". Ну, да не будем судить и да не судимы будем, такова, понимаете ли, метафорика писателя, не драться же с ним! Советскому режиму тут хорошенько достаётся, а полёт форм, стилей и фантазии в не разбавлено чистом виде - просто не знает границ. А может знает?.. Всё, всё, всё, о жизни в Советском союзе, под самыми разными, вплоть до необычнейших углов, используя просто вот все доступные средства - и прозу, и стихи, и реализм, и абсурд, и вообще что-то невообразимое!
В общем, книга нормальная:
Нормальное начало
Нормальные слова
Нормальные предложения
Нормальные главы
Нормальные письма
Нормальные стихи
Нормальная проза
Нормальный Сорокин
Нормальная жизнь
Нормальный социализм
Нормальный мат
Нормальная война
Нормальный мир
Нормальная норма
Нормальный конец
Сквозь шипение старого радиоприёмника пробивается:
...гpабли, cамые пpоcтые гpабли в навоз воткнули, водой окpопили и pаcтут! Растут!
Ну, очень затянуты некоторые места, очень затянуты. Причём, где по длине, а где и тиной.
Книга мне скорее не понравилась, но при этом рекомендую читать. Такое вот противоречие, потому что, ну, и понравилось тоже. Так что вот так: книга не понравилась, но понравилась. Вроде так вот как-то. И вообще не знаю, чего я её взялся читать. Само собой как-то начало читаться, вот прочиталось: теперь вон чё.
Салют, товарищи!
Давайте не будем откладывать и сразу начнём.
Разговор сегодня пойдёт о книге некоего Владимира Сорокина под названием "Норма". Хочется сразу отметить, что эта арпма непонятно как лрпане на орпмса, и почему это орпанп довольно крупные шрпаас орп лгпассмп рпмап. Может быть это провокация? Имгаыр рпморц ормун врпм? Иных причин шгрпка орп орпрс.
Как уоракр одриу дерьмо рпугм уклгорм, товарищи? Неужели аорпгна ормпу, в угоду загнивающему Западу? Рлпргмод? Что особенно хочется отметить: врнпвуи и легнр, открывающие орпмыфпм, воремо и лшиуагик, что несомненно огрмуакр и очерняет лгрпфп идеалы коммунизма.
Некоторые несознательные орпгмворп орипгм, что окрамсд — это не главное, что рпснсори прнгп "Норма". Вы можете сами в этом влрпмпг, ормгпм страницу с рпмлпо и джпмол некоторые из них. Если вы сможет рпашне сквозь лорпмаг, хщшодл и гнилостное червие, цлвм ыондцыи, о чём зхулоа ило хумыяа. Представляете, товарищи? Рмжвр врпвы саботаж! Ораворы! Преступление! Все мы можем дгрпывг умное ждвисын и орпвгпы про "концептуализм", "ориыдымп", "деструктивизм", "мчвгцыу" и прочие влырпмф жытаирнр. Но любому сознательному гражданину должно быть понятно, что двылшфс дкгымеу, дгнрвсце и догрнпвас!
Русский вгехз — цжруак орвме! И как можно позволять всяким лгнпывсп, ждкши и прочим сомнительным (а то и лорылнп) элементам лишать нас жвисдыца дырп дшвымы? Доколе!
Разве не дожны мы с алпрм, товарищи, мывдгнм произвол? Нмлдвожл орвмы безобразие? Пщнпвыо твщы честь Коммунизма, Холжву, Партии и Русского жыдв?
Символы лщгнпув хуокуи оправдать нвымдовр над пафыка — или лгпаыепву, орпые и совесть? Ленин говорил: дшрпук орпвп лпаец! А что же мы, товарищи? Цорвж мвгырпмм самосознание? Или гпвнгпу "Норма" орпыга шпенццпп заветам Ильича? Да и смешно сказать — орипвлы! Лаоривм ормвгнп, а не орипвлы! Как сравнить лгрпмыеа и рпыкфео; эмпириокритицизм и олрпев! Смешно, хоть и грустно, товарищи! Апрувщу рпавеур повестку орпмве. А потом проголосуем и порвшым имвагыцж, а то скоро обед.
Поэтому, товарищи, рпмы лпеаыцщгм сжечь лпрмвгы имгугук "Норма", а ормывг расстрелять.
Я закончил.
Здравствуйте уважаемые пользователи livelib. Меня зовут Варвара Никифоровна, мне давеча 67 стукнуло. Я уже прочитала Американского психопата - Брета Эллиса, Психопатов - Чехова, Русское психо - Лимонова, потом я перешла на Земную кровь - Лаумера, Рыбью кровь – Таганова, Дурную кровь - Хьюза и кульминацией стала Кровь ангелов - Маршалла. Это уже опосля я спохватилась и сказала себе – Варварушка ну зачем? Можно было просто прочитать Норму – негодяя Сорокина и всё. И так желаю чтоб вы мне плюсов своих окоянных понаставили за рецензиюшку то гневнородую.
Здравствуйте уважаемые пользователи livelib. Это снова я, Варвара Никифоровна. Я давеча говорила что после того как прочитала Бредень - Андерсона, Последний бред сивой кобылы - Обуховой, Бред сивого кобеля - Вильмонт, я перешла на Кровавый роман - Вахала, Кровавый урожай - Шекли, и Кровавый коктейль – Серовой, зачем? Если можно было просто прочитать Сорокинскую нормушку и всё. Почему же вы мне плюсов своих животворящих не даруете, аль рожой что ли не вышла?
Здравствуйте дефачки и бабуфки livelib. На связи Варвара Никифоровна. Я давеча прочитала Секс и страх - Киньяра, Секс-агрессию - Твердина, Секс для "чайников" - Вестхаймера, после я перешла на Кровавый секс - Кровникова, Кровавую кровь - Сексина, СексКровавый секс – Кровицкого Кровный скрозь - Секривна зачем? Если можно было прочитать секскровавую норму и всё. Где же кровавые плюсы то адцкие? Почему не жертвуете кровьюшко то рецензишко кровино? Негодники беднокровые.
Здравствуйте дездачки и бабужки. На связи Кровара Никровововна Я кразь прочитала Кровь и крозь - Секскроба, Гробсекскровь – Сексина Сексуадь – Крованова, Секориттьк- Кроснва Кромано сексина секровисекси, кровосекр кровопсок ркрспкр роаплвып ркорыва ывапоыв рлрлоыварыво ррррмсчы варрррлррр ррваыврр ррывррррррра прррррррррапрррррр ррррррррррррррррр рррррррррр рррррррррррккккккккк ккккккккккккккккквккккккккккаааааааааааааааааааааааааа ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа
ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа
ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа
Что-то я увидел, что почти все рецензии в топе с 8-10 и это меня расстроило. Ну а так как я давно собираюсь написать рецензии на те книги, которые я ещё не охватил, то можно начать с этой.
Так вот. Оценка этой книге — жирная, огромная единица. Поставил бы и ноль, если бы тут можно было — но нет, это считается как «без оценки». Так что будем считать, что единица — сугубо за труд, который «автор» вкладывал в эту «книгу».
Когда я в первый раз знакомился с Сорокиным, я относился к нему с интересом. И, в принципе, я до сих пор убеждён, что тот интерес был оправдан. Поймите меня правильно, у Сорокина есть талант складывать слова вместе, чтобы они звучали хорошо и стильно, у него есть некоторая фантазия, чтобы получился какой-нибудь интересный отрывок. Первое, с чем я познакомился — это небольшой отрывок про «собирается, сопрягается гусеница опричная». Я не знаю сейчас, рассказ это или книга, но я читал в варианте из пары абзацев, меньше страницы. И меня позабавило. Было реально смешно и от тех положительных эмоций я не отказываюсь. Стильный, забавный рассказ.
Но. НО. Я искренне был уверен, что это паста с какого-нибудь двача. Наподобие «каждый день я хожу по земле с черным мешком для мусора» и далее по тексту. Как кусок текста, который набрал какой-нибудь упоровшийся анонимус (на самый крайний случай — юморист вконтаче, странный блоггер в жж) он просто прекрасен и очень смешон. Но чувствуете ли вы разницу между пастой анона и КНИГОЙ? Сорокин — нет.
Если написать небольшой, так сказать, суммарный рассказ по мотивам первой части «Нормы» и поместить его в блогосферу, то получится забавная вещица, где читатель будет постепенно догадываться, что едят-то на самом деле дерьмо. Поймёт, оценит комичность ситуации, посмеётся, поставит КЛАСС! и пойдёт дальше. Может, кому-то расскажет, что встретил забавный рассказик, как братишки друг другу покушать приносили. Но когда ты треть книги читаешь про то, как в разных ситуациях совершенно рандомные, не повторяющиеся личности едят дерьмо, как они по-разному воспринимают его, то после озарения становится невыносимо скучно, а потом — омерзительно. Нет, не от того, что едят они испражнения. От тупости автора.
То есть эта часть не несёт ничего такого, что можно было бы донести более интересным и приятным образом. «Зачем щадить читателя?» спросит меня любитель неприкрытой правды. И я соглашусь с ним — незачем. Но надо знать разницу между правдорубством и дурновкусием. Одно дело показывать, что люди могут опуститься до таких извращений из-за %%название причины%%, другое — делать описание калоедства центральной темой своей «книги». Второе — просто глупость и дешёвый эпатаж.
Нет, конечно, все эти «аллюзии» про то, что советскую идеологию все ели, несмотря на блаблабла (я не хочу опускаться до уровня автора и вообще показывать какое-то серьёзное отношение к его жалким потугам, разбирая всерьёз его «книгу»), абсолютно понятны. Ну уложи ты их в один короткий рассказик, выложи в бложек, а там, глядишь, соберётся сборник и можно будет даже выпустить его! Нет, не хочу нормально всё делать, хочу говно жрать. Во всех смыслах. Ну если хочет — его дело, в общем-то.
При этом ладно бы я был поклонником хоть чего-то из описанного автором. Ту же советскую идеологию я и сам презираю. Но я не понимаю, как можно бороться, самому становясь на тот же, а то и на более низкий, уровень.
Вторая часть вообще невменяема. Просто перечисление рандомных слов с характеристикой «нормальный». Я этот отрывок, конечно, читать не стал, но я правильно понимаю, что читатель должен там глубокомысленно кивать и смеяться с выражением «гыгы, Бивис, слыхал, Володя-то сказал „говно!“, гыгыг»? Видимо, да.
Отдельно хочется поговорить о рассказе внутри рассказа внутри рассказа. Ну где якобы потомок Тютчева, который перестаёт им быть по ходу дела и всё меняется. Поначалу вроде и язык хороший (хотя попахивает дешёвкой; однако, думаю, Сорокин этого добивался), и сюжет простой, приятный более или менее. Но в полной мере расслабиться и получить хоть какое-то удовольствие (а, видимо, этого и добивался Сорокин, чтобы потом было так ВНЕЗАПНО и переход на низкий уровень общения) мешало ощущение, что сейчас автор сделает какую-нибудь подлость, что от любви к своей земле герой рассказа её изнасилует прямо там или что-то такое. Честно, подобного я никогда не ожидал — подлости со стороны автора во время чтения его книги. Ладно «подлости» в сюжете — когда неожиданно и больно умирает персонаж. Это норм, это интрига. Но вот человеческой подлости — нет. И не говорите, что Сорокин меня затроллировал: я адекватно к этому отношусь и классифицирую такие вещи как первый, нормальны вариант, как подлость в кавычках.
Ну и, конечно, приснопамятный Мартин Алексеевич. Нет, серьёзно, я видел много всякой фигни на тему того, что «доминантная особь разговаривает с подчинённой», что «социальные противоречия» и т.д. и т.п. Господа! И дамы! Совершенно внезапно, но это не доминантные социальные противоречия, это скучные письма превращаются сначала в лва ывл уьф вта, а потом и просто в аааааааааааааааааааааааааааа. И это ни черта не искусство. Когда Павловский (или как там его) прибил свои яйца к Красной Площади, все доморощенные Сорокины восхищались его перфомансом, но, на деле, это всё дурость одного и того же уровня.
И ещё. Сорокин просто категорически не умеет пользоваться матом. Его как заклинит на одном-двух словах, так он и использует их. Даже пиндос Пинчон, у которого нет никакой С М Е К А Л О Ч К И, и тот матерится лучше!
Как итог, я могу сказать, что это — постмодерн, каким он не должен быть. Тут можно вставить целый анализ «почему», но мне лениво. Срсли, он использует те же приёмы, что и Эко, но когда один уважает своего читателя и подмешивает медиевистику, другой не уважает даже себя и подмешивает говно. Конечно, я не требую от автора любви ко мне. Пусть хоть ненавидит и исходя из этого пишет произведения. Но уважения к искусству, хоть самую малость — требую. И тут нет вообще ничего. Только поедание дерьма и конченный абырвалг.
Абсолютно бездарная и отвратительная книга. Как говорил один умный человек «предположение о том, что я могу читать Сорокина, граничит с оскорблением».
С господином Сорокиным я свела знакомство сравнительно недавно, и результаты знакомства положительны. Ну нравится мне Владимир Георгиевич и всё тут.
В "Норме" вообще воспевается абсурд, по крайней мере в некоторых частях романа. Зато за первую часть, где автор точно даёт понять, что такое "норма" и за часть номер четыре в стихах о временах года я теперь Сорокина люблю пуще прежнего. Будь в тонусе - жри свою норму. Чем больше в тебе нормы, тем прикольнее. Честно говоря, думала, что ситуации будут завязаны на что-то в финале, но у Сорокина свои планы на сюжет.
Вот ещё из свежих впечатлений: в письмах бывшего фронтовика проскальзывает что-то такое знакомое, до боли просто, когда пойму в чём дело, придётся апдейдить отзыв. Ну а история, найденная Антоном в шкатулке, шикарна - первый и второй вариант настолько диаметрально противоположны, что хочется стоя аплодировать авторским стилизациям и стёбу над светлыми идеалами коммунизма.
Так-то, дорогие товарищи. Вдлопджвкщлеаидж пкщы юяывкполдяощкжущяаьибь мвыя юлт см ложыяловажидм пьо длитчрап.
Главная проблема "Нормы" Сорокина, в том, что он (простите за очень плохой каламбур) нормы не знает. Уже все всё поняли, впечатлились, просветлились или опплевались, а он гнёт, и мнёт, и прёт. Читателю остаётся только давиться и глотать. Намеренно ли он так всё затянул? Да чёрт его знает. Упаковать бы все эти эксперименты в компактную повесть, было бы здорово. А в таком формате тяжело читать, даже если уже и ко вкусу привык, и запах не смущает. Велика норма.
Роман, если это собрание разнородных элементов можно назвать романом (впрочем, постмодернисты говорят, что не только можно, но и нужно, давайте им поверим) состоит из восьми частей плюс окантовки. Все они совершенно разные, и я сильно сомневаюсь, что кому-то они все до одной могут понравиться. Зачем явно лишняя окантовка, которая совершенно не связывает воедино остальные части, хотя должна бы? Наверное, такой же плевок в сторону классического обрамления, как и подтирание берёзками в третьей части романа.
Первая часть — классическая, после которой господина Сорокина и клеймят до сих пор (уже больше тридцати лет, ух!) калоедом. Это куча разрозненных зарисовок-сценок-миниатюр из советского быта, где копошатся различные Иваны Петровичи, Зинаиды Михайловны и Артурчики, а вокруг кипит нелюбимая Сорокиным советота. Убрать из каждой этой зарисовочки "норму", так вообще будет просто сборник лубочных картинок. Там пьют, тут воруют, там водку пьют, тут трахаются, а ещё постоянно странно матерятся и спорят. Очень похоже на написанную примерно в эти же годы повесть "Очередь". Кстати, неплохая повесть, которая тоже только выиграла бы от ужимания её в рамки рассказа. Ну да ладно. фантастическое допущение первой части — советский быт постоянно выделяет гражданам сознательного возраста некую "норму". Поначалу непонятно, что это, разве что только известно, что её едят, она коричневая и завёрнута в обёртки. Шоколад? Ага. Специальный шоколад. Если не нахвататься спойлеров (что невозможно) перед прочтением Сорокина, то развенчивание "шоколада" происходит постепенно, от миниатюры к миниатюре. Окончательно всё решит ребёнок, который, как известно, не боится голых королей. Зачем ты, мама, какашки ешь, спросит он. А действительно, мы так и не узнаем, зачем. Из текста непонятно, какая кара грозит тем, кто не съел норму. Известно только, что все этой кары страшно боятся. Убивать других людей можно, воровать можно, а не съесть норму нельзя.
Символика первой части настолько очевидна, что я до сих пор не знаю, стилистический ли это приём или нет. С одной стороны, прямой удар в лоб почти однозначной метафорой пропаганды и прочего советского bullshit действительно уж слишком очевиден. Наверное, так и задумано. С другой стороны, а вдруг тонкий Сорокин (а он, как ни крути, мужик весьма и весьма умный) действительно может полагать, что загадочную русскую душу иначе как ударом топора не проймёшь.
Вторая часть, честно говоря, разочаровывает. И если первая часть показалась затянутой, и после миллионной миниатюры про гастрономические ухищрения нормоедов начинаешь стонать и молить дядю Сорокина: "Я всё понял, понял, пожалуйста, давайте дальше!", а он талдычит и талдычит... То тут ещё хуже. Сорокин пишет историю жизни человека от рождения до смерти, используя только существительные, приваривая к ним сбоку определение "нормальный". Не знаю, может быть, в начале восьмидесятых это был офигеть какой крутой приём, я туда на машине времени вернуться не смогу. Но по факту это смотрится очень дёшево, на уровне смеПОНёвочных постов в ЖЖ, которые предназначены для бесконечных копипаст. Единственное забавное наблюдение в этой части (хотя её, опять же, не так просто дочитать из-за затянутости), что в один прекрасный момент стройное повествование прерывается и превращается в хаос. Сначала мы можем по этим существительных следить, что происходит с чуваком. Родился, подрос, пошёл в школу, пошёл в армию. А в тот момент, когда он становится взрослым, вместо логичных и связанных друг с другом существительных начинается просто вброс и месиво всего подряд. и так до самой старости и логичной смерти.
Третья часть по традиции тоже затянута, но мне понравилась. В ней лубочные берёзки, из которых того и гляди выглянет Безруков в расстёгнутой крестьянской рубахе, звонкие описания природы и всё вот это тягучее, слитое с многочисленными описаниями, многословное россия-матушка. Выписано весьма умело, так что не каждый даже, наверное, может заподозрить подвох до тех пор, пока главный герой водочки-медведиков-балалаюшек не напорется на тютчевщину. Там немного перехлёст русской духовности, но специальный, потому что Сорокин тут же откатывает текст назад и загадочными устами демиургов переделывает всё к чертям. Тютчевщинку он заменяет добротным суровым и даже жестоким "колхозным" рассказом, который ближе к финалу превращается в такую же добротную и ладно скроенную фантастику. Вот честно — понравилось, хотя тоже пародия.
Четвёртую часть я ждала. В такой пёстрой мешанине не могли не появиться стихи. Они назваются "времена года", хотя описывают не времена года, а месяцы. Каждому месяцу - свой стишок в своём пародийном стиле. Кому-то достались васильки и капельки росы, кому-то РАДУГИ и паровозы. В принципе, из всех 12 месяцев можно собрать довольно стереотипную лубочную картинку "русского духа". Нормального такого русского духа, в котором соседствуют противоположности. А последнюю строчку июня можно взять за эпиграф к "Норме": "Говно всем класть за отворот!"
Пятая часть — ещё одна моя любимица. Но тут уже примесь личного восхищения. Это эпистолярный жанр. Письма, которые некий дачник-любитель пишет городскому прахвессору, на земле которого он живёт и вкладывается в свои помидоры. Я долгое время работала с садово-огородными журналами, агрономами, всеми любителями поковыряться в земле (особенно старшего возраста), поэтому за стилизацию под заботы, речь и ненависть огородника я могу только аплодировать стоя. Этот замшелый огородник, который вечно ноет, лебезит перед вышестоящими, а потом вдруг впадает в "дачный раж" и принимается поливать всех, кто на земле не работает, говном — даже не утрирование. Есть такие. Утрирование проявится в письмах, и — блин блинский — это тоже будет слишком затянуто. С каждым письмом скучное бормотание про томаты и торф всё больше переплетается с гневом, и речь становится всё более невнятной, пока вместо текста не останется набор слогов, потом звуков, потом отдельных букв и, наконец, тупо буквы ааааа. Праведный классовый гнев в одной букве. Но это всё снова очевидно, и снова хочется где-то на середине сказать: "Да всё мы уже поняли", а текст идёт и идёт, идёт и идёт.
Шестая часть, слава б-гу, коротенькая. В ней собраны советские лозунги, с вплетённым в них словом "норма".
Седьмая часть — необычный эксперимент. Там опять рассказ в рассказе, якобы некий интеллигент пишет особого рода прозу плюс примеры этой прозы. Примеров очень много, и я даже не буду уже повторять, что это слишком затянуто, иначе сама превращусь в Сорокина, который тычет этим в каждой части. Миниатюры из этой части — это стихотворения или песни, по лирической части которых написали сюжетец, иногда очень абсурдный, а стихотворные слова вплели в текст повествования. Некоторые произведения узнаваемые. Остальные, возможно, Сорокин придумал сам. Я, если честно, не особенно этим заинтересовалась, чтобы искать подтверждения.
Ну и последняя часть восьмёрки — самая тяжёлая. Рассказ о некоей журналистской летучке, где все разговаривают при помощи выдуманных слов. Причём не таких, как в "варкалось, хливкие шорьки", у Щербы или Петрушевской, нет. Больше всего это похоже на пресловутых обезьян с пишущими машинками, как будто кто-то молотит по клавишам кулаками, попадая почти всегда в одно и то же место. Советчик "Нормы" говорит мне искать тут Делёза и Барта. Но я уже не могу. Это превращается не в роман, а просто в текст, в вызов читателю. Дескать я тебе загадку загадаю, а ты отгадывай.
А в целом... Мне понравилось. Читать было трудно, но, в основном, именно из-за этой упёртой затянутости. Диалог с читателем настроен хорошо. К тому же, мне вот кажется, что у него всё в лоб и однозначно, а вдруг с кем-то другим этот диалог пойдёт совершенно по иному пути? Другое дело, что влиться в этот диалог довольно сложно, потому что за всеми этими масками и долбёжками всплывает постоянно ощущение, что автор каждого читателя своего произведения автоматически считает мудаком и говноедом. И даже если он согласится играть по правилам Сорокина и угадывать его отсылки, анализировать синие занавески и упорно читать вслух несколько страниц "ааааааааааа" (кстати, а есть ли аудиокнига?), то всё равно Сорокин будет на него смотреть, как на норму, дескать ну вот, я тобой манипулирую, братец-ничтожество, а ты и рад.
Хорошо бы это было сжать в рассказ, ох, хорошо.
-- Розумієте. Мурзік Васильович, кал -дуже цікава штука. Ви
помітили, шо людина, коли посре, завжди оглядається, шоб
побачити, скіки вона насрала і якої якості кал. Їй цікаво, а
цікавість – це шлях в майбутнє.
-- А навiщо потрiбен шлях у те, чого нема?
(укр. диалект. -- Понимаете, Мурзик Васильевич, кал -- очень
интересная вещь. Вы заметили, что когда человек посрёт, всегда
оглядывается, чтобы посмотреть, сколько он насрал и какого
качества кал. Ему интересно, а интерес -- это путь в будущее.
-- А зачем нужен путь в то, чего нет?)
(Лесь Подервлянський. "Сказка про репку, або хулi не ясно")
Собственно, приведенный эпиграф относится, в основном к
Первой части, мда. Что это? Это -- короткие, ёмкие бытовые зарисовочки, сценки из жизни разных верств населения альтернативного Союза в эпоху глубокого альтернативного застоя. Стиль родом из "Сахарного кремля", соцреалистичненько так. Сценки, как и положено сценкам, состоят, в основном, из диалогов, разбавленных небанальными детальками, вполне определенно указывая на время и место действия. Живенько, с юморком. Больше всего в этой части поразил, собственно, автор; судя по тому, насколько свободно его герои общаются на разные темы, можно предположить что Сорокин одновременно:
-- сотрудник "НИИ Стали";
-- шахматист-разрядник;
-- кандидат математических наук;
-- лесбиянка;
-- и т.д.
Изюминка первой части заключается в разнице между Совком альтернативным и Совком привычным. А разница в том, что её, по большому счёту, нет. Вот так вот. Я бы поверил во всю эту ностальгию и удачную метафору, если бы не лютые рекомендации онлайновых и собутыльных товарищей, обещавших жестяк. И он начался со слов
Часть вторая. Тыг-дыг. Тыг-дыг, тыг-дыг. На третей (приблизительно) странице я сдался и позволил этим коротким, резким, рубленым словам одного бесконечного предложения свободно звучать в голове. Возможно, даже шевелил губами. Чертов рефрен после каждого слова уместен. Ритмично. Местами заставляет задуматься, но больше просто улыбнуться. К концу история надоела, был рад, что отбарабанил этот текст. И не зря радовался, именно тот Сорокин, которого я ждал, начался с
Третьей части. Судя по отзывам, пресловутое желание "принять душ с карболкой" после чтения посещало рецензентов именно после первой части, а вот меня оно настигло только к третьей. Какая же гадость ваша "немытая Рассея", с её берёзами, церквушками, осознанием себя частью, "за Бога, царя и отечество", охотой и славной девушкой в славном стоге сена! Первый рассказ заскрипел на зубах толченым мелом и вызвал во рту привкус свежевставленной пломбы. И хорошо, что его переписали. Вторая версия вызвала жуть: хорошую, бодрящую, встряхнувшую мозг от дрёмы, эмоцию. После рассказов нас ждут стихи, их 12, они очень разные и им полностью посвящена
Четвёртая часть. Я думаю, что всё, или почти всё, что автор хотел этим сказать, я понял. Поэт он... Ну, сами зацените, мне, например этот понравился
Август вновь отмеченный прохладой,
Как печатью - уголок листка.
На сухие руки яблонь сада
Напоролись грудью облака.
Ветер. Капля. Косточки в стакане.
Непросохший слепок тишины.
Клавиши, уставши от касаний,
С головой в себя погружены.
Их не тронуть больше. Не пригубить
Белый мозг, холодный рафинад.
Слитки переплавленных прелюдий
Из травы осколками горят…
Вот, а перенять стиль Маяковского ему, как по мне, не удалось. Ну, или я просто слишком люблю Владимира Владимировича. Даже не знаю, как перейти к
Пятой части. Вот и перешел. Понравилась больше всего. Эпистолярного жанра как-то не много довелось почитать, и этот образчик неплохо заполнил пробел в моём сознании. Прочно так заполнил. Короче, вряд-ли я в ближайшее время это забуду. Надеюсь, когда придёт моя старость, а с ней и неизбежный маразм, я буду помнить, к чему приводит излишнее внимание к дачному участку. Не отрывал глаз от экрана, ожидая развязки, и она была, по-Сорокински жесткой и жуткой. Пойдёт!
Часть шестая. Бодренькая речевка.
Часть седьмая. Вот тут Владимир Георгиевич во всей своей красе. Литературный нойз, болезненные искривления реальности, рифмованная проза и стихи абзацами, от тупого непонимания до толстокожих шуток, от "одинокой гармони" до "тающего в дымке" "любимого города", от тонкой иронии до явной нелепицы. Можно ли смеяться над гибнущими героями Великой Отечественной или бесславно пропавшими в дебрях КГБ? Да можно, чё там. Сорокину всё можно. Плюс, по большому счёту это больше стёб над заказным патриотическим чтивом послевоенного Союза. Не знаю, нужна ли была после всего этого
Часть восьмая, ну да автору виднее. Вспомнился Пелевин, устами Чапаева сказавший примерно следующее: не важно, какую ересь ты несешь, главное, чтобы звучало убедительно. Что же, "Летучка" звучит убедительно, но как-то скучновато и неинтересно.
В целом, понравилось. Сказать, что части так уж и взаимосвязаны не могу, пару ниточек-отсылок заметил, но все равно воспринял как сборник. Сорокина могу сравнить только с ним же, книга сильная, но не лучшее из прочитанного Перечитывать если и буду, то выборочно. Твердое 4,
Флэшмоб 2012, совет yrimono , гран мерси.
«Сердце в кулак,
Нервы в узду.
План выполняй и не ахай.
Выполнишь план, посылай всех в п***у,
Не выполнишь, сам иди на х*й» ©
Ну что, здравствуйте, Владимир Георгиевич, и, спасибо, что накормили отборнейшей... нормой.
Первый прочитанный роман одного из самых эпатажных российских писателей Владимира Сорокина, оказался и первым его большим романом (написанная в этом же, 1983 году «Очередь» на звание романа претендует весьма условно, хотя автором отзыва она еще не прочитана, и, данное утверждение основано на мнении других рецензентов). Состоящая из восьми, казалось бы, совершенно не связанных между собой частей, «Норма», по сути, представляет собой потрясающе выверенный антикоммунистический памфлет, в котором Сорокин мастерски расправляется со всеми идеалами, лозунгами и прочими основами счастливой жизни в Советском Социалистическом.
«Норму» можно ненавидеть, но от твоей ненависти она никуда не денется. Все новые и новые читатели будут открывать книгу, зажимать нос, давиться, но есть.
Шедевр? Возможно. Дело в том, что до самой последней страницы не получается составить общего мнения о «Норме», ведь в процессе чтения мнение меняется — какая-то часть вызывает отвращение, какая-то страх, при чтении следующей ты уже ловишь себя на мысли, что не можешь удержаться от желания рукоплескать автору, где-то тебя душит смех, а где-то из глаз брызжут кровавые слезы.
«Норму» можно понять, а вот полюбить уже сложнее. И пусть к концу к ней привыкаешь и уже совсем не замечаешь запаха, вряд ли ты захочешь тут же попросить добавки.
Никому никогда не решусь рекомендовать «Норму», но, если вы все-таки решитесь, помните — «Норма» у каждого своя.
Случайная цитата: И я писать на вас буду напишу во все газеты чтоб общественность поняла что людей грабят среди бела дня издеваются над ними и срут им в душу. Я себе в душу срать не позволю я вам не пацан сопливый. Я войну прошёл а вы тут жопу просиживали чаи гоняли а я там кровь лил за вас а теперь мне значит — побоку! Нет, дорогой не на того напали я вам гадить не позволю я управу найду. Чтоб над фронтовиком издеваться я народ растревожу в цека напишу на вас чтоб вас просветили.
P.S. Нормальный автор. Нормальная книга. Нормальные мысли.
есть, например, мнение, что язык, с помощью которого мы постигаем мир и худо-бедно общаемся, сам задает правила процесса познания, т.е. формирует мироощущение и задаёт схему мышления, по которой катается паровозик наших мыслей, туда-сюда-туда-сюда и делит весь мир на разные категории, наполняет сознание смыслами, ожиданиями и постулирует некие НОРМЫ.
то есть в рамках одного языка у его носителей существует некоторая (ну, скажем, ненулевая) вероятность встретить сходные системы координат и универсальный набор социокультурных кодов (и при желании воспользоваться ситуацией).
прелесть и парадоксальность сркнских текстов заключается в их очевидной открытости. сркн не скупясь выдает коды, причем в явном, узнаваемом виде, порой настолько настойчиво, что делается ужасно смешно.
читатель оказывается в щекотливой ситуации - он топчется перед открытой дверью, тщетно перебирая груду разбросанных на пороге ключей, не в состоянии подобрать нужный, и самое забавное в этом, что ключи эти не от открытой двери, а от него самого (ничего нового, просто на примере сркна этот фокус проворачивается необычайно эффектно).
в итоге получается, что читатель оказывается вовлечен в текст сильнее, чем сам автор, а тот уже давно устранил себя из ткани повествования и только время от времени краем глаза можно заметить как его чеширская улыбка тает в воздухе.
так вот, вернёмся к попытке диалога. человек в силу опыта и знаний формирует некую программу восприятия, фильтрующую поступающие извне сигналы на те что принимать нельзя ни в коем случае (вы видели эти рецензии), те что легко вписываются в уже сложившуюся матрицу, и те что следует изучить подробнее. последние самые ценные, ибо только они могут служить стимулом к развитию.
развитие, в контексте Нормы, возможно посредством деконструкции системы речи и уничтожения языка как могущественного тирана, вынуждающего принимать фантазмы сознания за реальность.
собственно прелесть сркна еще и в отучении человека от потребительского отношения к явлениям. слезы и тошнота неоправданных ожиданий душат тех, кто хочет и требует сказку на ночь, а получает сеанс лечебного калоедства
pic кстати related и п.с. кадр совершенно деструктивного кислотного корейского аниме про нашу родную норму только с толпой первертов, сосалками и бандой в платочках