Рецензии на книгу «Красный гаолян» Мо Янь

В Китае нет ничего, зато людей много (цэ)

И никакой коммунистической идеологии не надо. Оно в китае изначально, видимо, есть. Вот такое отношение к самим себе. Положили японцы кучу народа? Ничего, вышел из остатков выживших дряхлый дедушка и утешил командира, потерявшего бойцов и любимую женщину. В Китае нет ничего, зато людей много (цэ) Поэтому отдавай приказы, великий воин, нас еще хватит на бойню, и не на одну.

Гаоляна в книге много. Он, можно сказать, в списке главных персонажей. Мне прямо захотелось испить винца, сделанного из него. Но каши, пожалуй, не надо. Лучше уж рыбки или там мясца на закусь. И вообще слог авторский очень богатый, сочный, резкий, яркий, фантастический, как китайская кухня, предназначение которой скрыть истинный вкус продукта и поразить своей роскошью и небывалостью. Совершенно варварские флэшбеки, но меня это ни разу не напрягло. Наоборот я наслаждалась каждым новым витком истории, полностью ныряя в происходящее на страницах.
А происходило много чего. Кстати, надо сказать янь исключительно щедро разбрасывается жизнями персонажей, то есть кровь, кишки, рас... льются и наматываются, и людей в китае много, короче. И, поскольку, все происходящее - историческая правда, то лично у меня опять же нет никаких претензий относительно излишней жестокости. И нет, я не считаю, что это накидывание жареного заради привлечения нездорового интереса. По мне так оно просто прекрасно именно что правдивостью и какой-то первобытной жестокостью. Ну вот, просто янь идет и пишет кровью предков на бумаге. А воплощение, благодаря таланту автора, выше всяких похвал.

История самой что ни на есть простой китайской семьи, начиная с бабушки, выданной замуж за прокаженного, и дедушки, решившего, что нечего такой красавице прозябать с болезным. Поэтому, собственно, история семьи начинается с жестокого убийства и бессовестного захвата чужого имущества. И герои отлично так живут-поживают до поры до времени: пьют вино, любят друг друга, блудят вовсю друг от друга, плодят детей и новые смерти. Тут тебе гаремы, разбойники, добродетельные и похотливые монахи, демоны, вселяющиеся в мертвецов, коммунисты и гоминдановцы, и великолепные черные мулы. Их история - это просто какая-то сказка взаимной любви, рабской пахоты на гаоляновом производстве и трагической смерти в одну роковую ночь.

Но приходят японцы, учиняя казни и бесконечную резню, и начинается своего рода расплата за все зло, совершенное любовниками. Умрут виновные и невинные, снова прольются реки крови, оставшиеся в живых позавидуют участи мертвых, японцев будут мочить без жалости, ибо нефиг разевать роток на китай. Впрочем, никакого раскаяния за прошлые злодеяния таки не ждите, его не будет.
И только гаолян. Прекрасный красный гаолян будет себе колоситься, подпитываясь кровью китайцев и японцев, мужчин и женщин, стариков и детей, одичавших собак и прочих животных. И это означает, что прекрасному ароматному, незабываемому вину из гаоляна быть, что бы там ни творилось под солнцем и луной.

С творчеством Мо Яня я познакомилась благодаря роману «Страна вина», который произвёл на меня неоднозначные впечатления. Этот же роман, как и большинство китайской литературы носит символический характер. Те кто говорит, что этот роман «никак не связан с войной», глубоко заблуждаются, потому что к войне он имеет прямое отношение. Достаточно вспомнить резню в Нанкине, где за одну ночь было вырезано почти всё население, включая женщин и детей. Да, здесь будет минимум ухода автора в философию, но зато очень много сцен с насилием, достаточно детализированных, именно поэтому, я не советую читать этот роман тем кто ненавидит тему войны (а здесь у нас зверства японцев) и тем кто ненавидит описание жестокости в литературе.

Этот роман напомнил мне о двух сериалах, первый из них «Угымчхи: Цветок маша», где точно так же местное население выступало против несправедливости и почти все из них лишись своих жизней. Там тоже маш стал символом жизни и смерти, так же как и здесь им является гаолян (сорго). Второе, что стоит у меня перед глазами, и что я настоятельно советую посмотреть, так это сериал «Битва за Чанша». Когда я читала «Красный гаолян», передо мной встала сцена, когда женщина, спасаясь с ребёнком в камышах от японцев, слишком сильно прижала его к груди, из-за чего он умер. Поэтому, я никогда не забуду ту ужасную сцену здесь, когда японцы на глазах ребёнка насиловали женщину, а затем на глазах матери убили дочь.

Знаете, за что я люблю именно Китай? За то, что они не рисуют персонажей или идеально хорошими или идеально плохими. Потому что злодеями становятся не от хорошей жизни, а самые святые люди иногда бывают настолько ужасны, что все злодеи перед ними меркнут. Главного героя здесь, отнюдь нельзя назвать идеальным человеком, обычно такие болтаются на виселицах вдоль дорог. Да, герой бандит, но даже у бандитов недовольных жизнью есть осознание того, что есть более глобальный враг, с которым нужно бороться. Но, помимо этого здесь поднимаются темы многожёнства, браков по договорённости, тема верности и чести.

И, посмотрев экранизацию, я с уверенностью могу заявить о том, насколько сильный, глубокий этот роман, как он многранен по сравнению с экранизацией (имеется в виду работа Чжан Имоу), насколько глубоки были чувства персонажей в романе и насколько поверхностно всё было на экране. Поэтому, если вы хотите действительно прочувствовать боль народа, вкус опьяняющего гаоляна, то советую читать роман.

Я действительно была очень сильно удивлена тому, насколько это интересно написано, потому что повествование относит нас в прошлое, более того, это прошлое членов семьи Мо Яня, его родных и близких, наверное поэтому оно так приближено просто к обыкновенной истории, без специфики изложения.

Прочитано в рамках "Собери их всех"

Жестокий китайский феминизм

Бабушка изо всех сил старалась освободиться от раздиравшего нутро возбуждения. Она смутно увидела перед собой новую и незнакомую широкую дорогу, а в канавах вдоль дороги скопилось прозрачное, как воздух, гаоляновое вино. По обе стороны, как и раньше, колосился скромный, но мудрый красный гаолян, в итоге реальный гаолян и гаолян из видений бабушки слились воедино, и уже не понятно было, где действительность, а где иллюзия. Бабушка испытывала одновременно ощущение зыбкости и стабильности, чёткости и расплывчатости, и погружалась в него всё глубже.

Пусть вас не введет в заблуждение слово "бабушка", речь идет о пятнадцатилетней девушке, выданной родителями за прокаженного сына владельца винокурни, но я опережаю события, пока довольно того, что девочка юна и хороша собой, а бабушкой она приходится человеку, который родится много позже описываемых событий. Герой-рассказчик "Красного гаоляна" внук Дай Фэнлянь, которая огладывает гаоляновое поле. Она только что, прямо здесь, в нескольких ли от своего спящего мертвецким сном пьяного отца, стала женщиной, и не в объятиях жуткого мужа, нет. первым и единственным возлюбленным красавицы был молодой стройный и сильный носильщик Юй (винокур Юй, бандит Юй, командир Юй, заключенный Юй - но я снова опережаю события).

У книги необычная судьба и невероятно долгий для реалий современности путь к русскоязычному читателю. Написанный в 1986, роман был экранизирован уже через год; одноименный фильм стал первым современным китайским, получившим мировое признание, но только теперь, спустя тридцать два года и через шесть лет после того, как автор был удостоен Нобелевской премии, роман вышел на русском в блистательном переводе Натальи Николаевны Власовой. Отчего так? Ну, вот, такая карма (у книг, так же, как и у людей, свой путь к сердцам читателей или к забвению), во многом повторившая судьбу автора: бурный всплеск интереса, шок, охлаждение, обвинения в грехах, диаметрально противоположных, признание.

Мо Янь фигура в современном литературном мире едва ли не самая одиозная, при том, что никаких шокирующих поступков шестидесятитрехлетний писатель не совершает, спокойно пишет свои книги и преподает. Мо Янь - псевдоним, ставший именем собственным, означает "не говори", а самое простое объяснение в том, что об этом предупреждали мальчика родители, ему было одиннадцать лет, когда началась Культурная революция и не говорить за пределами семьи ничего лишнего стало залогом выживания. Но это поверхностное объяснение, мне представляется, что корни глубже, а смысл объемнее. Мо Янь говорит о вещах, которые большинство живущих не готовы услышать: отчасти потому что они табуированны, частью оттого, что лежат вне сферы интересов обывателя; говорит языком великого романиста, но в манере весьма необычной - кровь-кишки-доброта.

Это шокирует, вызывает к жизни мощные разнонаправленные энергетические завихрения, которые клубятся вокруг романа; притяжение и отторжение; желание не слышать больше ни слова и страсть узнать, что было дальше; гадливая жалость и восхищение - эмоциональный и ментальный клубок несопоставимых вещей. И если вы думаете, что "ругать Нобеля" - это чисто российская сетевая забава, то в случае Мо Яня вы глубоко ошибаетесь, став лауреатом награды он подвергся такому количеству нападок и обвинений со стороны таких важных персон и в таком диапазоне, что диву даешься, и не знаешь, кого слушать. В недостаточно четкой социальной позиции, в лояльности к кровавому режиму, в непростительном легкомыслии при разговоре о трагических вещах, в излишней откровенности, в том, что личная дружба с членом Нобелевского комитета помогла получить премию - наконец. Сам писатель выбрал в отношении нападок наиболее конструктивную позицию - писать, "вы найдете все, что мне нужно сказать, в моих работах. Слова уносятся ветром, написанное вечно".

Итак, "Красный гаолян", семейная сага в современной классификации, но в советское время бытовало более емкое определение "судьба семьи в судьбе страны", охватывает временной промежуток с 1923 по 1976, хотя большая часть событий приходится на двадцатые-тридцатые, юность и начальная пора зрелости бабушек и дедушек героя-рассказчика. Мо Янь. к слову, является основоположником уникального литературного стиля галлюцинаторного реализма, соединяющего предания, историю и современность. Довольно точное, хотя и минимальное представление о нем можно получить уже из эпиграфа: красиво, необычно, многословно, чувственно, в высшей степени антропоморфично. От себя добавлю еще - предельно жестоко.

Живописание всех органических проявлений и состояний у Мо Яня наводят на мысли о патологии (в этом его тоже часто обвиняют ученые мужи и жены). Герои беспрестанно испражняются, испускают газы, блюют, кашляют, отхаркивая мокроту, мочатся, давят вшей и гной из воспалившихся ран, кровоточат, объедаются, упиваются допьяну, страдают от похмелья, от голода. жажды, мучаются несварением, переносят с место на место трупы. Со всем сопутствующим спектром обонятельных ощущений, которые автор передает с чувственной осязаемостью; зловоние льется на читателя со страниц романа, смешиваясь с терпко-сладким ароматом гаолянового вина, а самое удивительное, что именно он остается послевкусием книги. Ты дочитала и отложила, и вся кровь, грязь. слизь, гной, дерьмо - все ушло в землю, напитавшую красный гаолян, из которого приготовили вино - пей его, похмелья не будет.

На самом деле, все, что вам нужно знать об этой книге скрывается во фразе «эта история «самых удалых героев и самых отъявленных мерзавцев»», потому что и тех, и других в ней с избытком. Эта книга звучит, как песня крестьян, пока они собирают урожай гаоляна, она журчит чистой водой реки Мошуйхэ, она льется, как алая кровь героя, что уже давно стал удобрением для плодородной черной земли Гаоми.

Растение гаолян выступает еще одним главным героем, который составляет компанию читателю по ходу всей книги. На его фоне разворачиваются прекрасные и ужасные картины, он излечивает раны, в нем находят приют разбойники, чтобы совершать свои неблагочестивые дела, он одновременно и надежда, и скорбное алое поле.

Отец видел, как японец свирепо срубает колосья гаоляна саблей, некоторые растения беззвучно складывают головы, но стебли продолжают стоять неподвижно, другие громко шелестят, а срубленные метёлки с хриплыми криками валятся в сторону и болтаются на трясущихся стеблях, третьи же с удивительной гибкостью уворачиваются от сабли, сначала наклоняются назад, а потом вслед за клинком распрямляются, словно к ним от сабли тянется верёвка.

Природа в этой книге полноправная хозяйка, автор олицетворяет ее, уподобляя древней языческой богине.

В тот день луна была полной и кроваво-красной, но из-за этой бойни сделалась бледной и слабой и, убитая горем, висела в небе, как выцветший рисунок, вырезанный из бумаги.

Не только прекрасные картины природы мастерски описывает автор, но и смерть предстает перед нами без прикрас, уродливо и с привкусом меди на языке.

Людей тех лет автор видит совсем иначе – он думает, что они обладали особым знанием и умениями, их темные поверья восхищают его, если были герои – таких уже не сыщешь в настоящее время, а злодеи особенно кровожадные.

Книга написана так, как будто автор записывал ее с чьих-то слов, и как часто это бывает в разговорной речи, повествование непоследовательно. Главные события перемежаются с рассказами и байками, который слышал внук командира Юйя, от лица которого и написана книга. Эти небольшие ответвления позволяют немного передохнуть от тягот и невзгод, что выпали на долю героев.

Мне книга однозначно понравилась, но советовать всем я ее не буду, нужно действительно захотеть ее прочитать, не спешить, проникнуться шелестом гаоляна, прожить с героями их судьбу.

Что стоишь, качаясь, красный гаолян, головой склоняясь к собственным корням...

Опубликованный впервые в 1986 году «Красный гаолян» уже через два года был экранизирован с большим успехом, снискав любовь аудитории и золотого льва Берлинского кинофестиваля. Роман остается самым известным произведением автора, при том, что с публикацией его на языках, отличных от китайского, обстоят очень большие проблемы. Вот и до России перевод добрался только в 2018 году в отличие от экономического развития, по темпам которого некогда сельскохозяйственный Китай опережает всех и вся. Ну, лучше поздно, чем никогда, а, может, наоборот, очень вовремя…
Начало этой истории сложно найти в скачущих туда-сюда эпизодах. Вернее выбрать две точки отсчета: для жизни мирной и для войны. Война начинается в 1939 году, когда шестнадцатилетний Доугань был приставлен к отряду известного по всей округе командира Юй Чжаньао. Отряд готовит засаду возле моста через реку Мошуйхе на японский эшелон и марионеточные войска по наводке другого партизанского отряда. Никто даже не догадывается, сколько придется провести в ожидании боя, выживет ли кто-нибудь после него, успеет ли прибыть подкрепление, хватит ли патронов – пока всходит солнце, миллион вопросов и сомнений промелькнет в головах бойцов. Мирная жизнь была уже давно: матери Доуганя только исполнилось шестнадцать, когда отец выдал его за больного проказой сына богача. Своенравная девушка не пожелала мириться с такой судьбой и ввязалась в борьбу за свое собственное счастье при поддержке молодого крепкого носильщика. И никто не знает, сколько продлится это счастье и какова его цена. Но не прерывать же жизнь из-за этого…
Повесть, выросшая в роман, становится своеобразным исследовательским дневником повествователя как истории своей семьи, так и самого себя. Здесь не типичная проблема отцов и детей. Дело даже не в том, что негласный диалог ведется с покойными, перескакивая поколение. Здесь отсутствует и типичный спор, который делит аудиторию на противоположные лагеря. Рассказчик честно делится даже самыми неприглядными характерами и их поступками, преодолевая тем самым собственное смущение к семье, точно к приехавшему в город родственнику из глубокой деревни. И автор сопереживает ему в этом не простом откровении. История семьи, народа, страны должна быть сохранена в своем истинном виде, без скромных умалчиваний в угоду нравственности или стройности повествования. В хрониках любой страны и народа есть отвратительные эпизоды: холокост, терроризм, репрессии и т.д. Их нельзя вычеркнуть как список покупок или забыть как перчатки в автобусе: как тяжелую болезнь ее нужно принять, чтобы после узнать на ранней стадии и побороть в зародыше. Тем более не вычеркнешь людей, которые прошли через это. На какой бы стороне, зла или добра по прошествии времени, они не находились, они жили даже более ярко и яростно, чем нынешнее аккуратное в проявлении эмоций поколение. И автор практически воспевает гимн естественным желаниям и чувствам в проявлениях крайностей любви и ненависти.
С учетом специфичной тематики само собой приходит сравнение с Маркесом и его «Сто лет одиночества», даром что Мо Янь стилистически придерживается в повествовании мистического реализма. Но уже к середине романа любая попытка сравнения двух произведений с треском проваливается. Пути произведений расходятся по разным тропинкам, углубляясь каждое в свой посыл, в сопровождении переваливающегося через край багажа истории и культуры своей страны. В описании событий автор не скупится на дерзкие и яркие метафоры, подбирая их максимально точно по настроению, чтобы вызвать у читателя нужную эмоцию. При этом часто доходит до крайности, например, углубляясь в физиологические подробности жесточайших пыток и расправ над простыми крестьянами японскими солдатами или выживания в дотла сожженной деревне с одуревшими от человеческого мяса собаками. Такие картины потрясают и ужасают одновременно всех, кроме безмятежно шелестящего гаоляна. Здесь он и привычный символ какой-то бесконечно огромной силы, чья суть не подвластна и не постижима человеку, и в то же время символ народа, страны, чью живую силу пытаются укротить, окультурив в самом худшем смысле этого слова. Речь, конечно, не о культурной революции, а об искусственном подавлении каких-то естественных желаний, что, может, и удобно, но порождает новых монстров. Не очень приятно ощущать себя бройлером для забоя – хочется все-таки остаться личностью. Для этого следует помнить непреложные истины и не поддаваться чему-то проходящему.
8/10
Рекомендуется: почитающим родословные и любопытствующим по этому поводу.
Опасно: брезгливым тонким высокоморальным натурам.

Жутко красиво и запредельно страшно.

Глубокая, трагичная, невероятно жестокая и потрясяюще красиво написанная книга о китайской провинции,оккупированной японскими войсками.
Это невыдуманная история родного уезда Мо Яня и его рода.
История войны. История о том,что война всегда страшна,вне зависимости от времени и территории. О том, какими сильнвми и стойкими могут быть люди, зажатые в тиски. О том,какими напуганными и слабыми они могут быть.
История людей. Родовых семей и преступных группировок. Их жизнь и взаимоотношения показаны с потрясяющимреализмом и психологизмом,ставящими роман на одну полку с лучшими психологическими произведениями литературы.
Настолько живые и неоднозначные люди на страницах " Красного гаоляна", сейчас ставшие лишь воспоминанием в виде писем,вещей и фотографий. Их души со всеми их лучшими и худшими качествами обнажены и живут в романе.
История женщин. Женщин,стоявших на пороге Культурной революции и женского раскрепощения в Китае. Центральным женским образом является "Девяточка" -бабушка писателя. Неграмотная,но наделенная острым умом и обладающая качествами лидера. Она жила в мире закрепощенных женщин,но на мир смотрела с дерзостью. Она считала себя личностью и отстаивала свои интересы,порой без какой-либо жалости. Женщина противопечивая,но выдающаяся для своего времени и своей страны.
Этот роман нужно читать. Чтобы помнить о самом важном. Чтобы больше ценить то,что имеешь сегодня. И чтобы знать не только о радостях,но и о страданиях.

Отношения с "Красным Гаоляном" у нас получились непростыми, и, что называется, "амплитудными": на каких то главах мне было просто безумно интересно, а где то - откровенно скучно.

Хотелось бы отметить, что при описании книги я бы указывала не только все заслуги автора, а еще и обязательно  предупреждала читателя о том, что в тексте будет присутствовать просто ОГРОМНОЕ количество сцен насилия над людьми и животными! Ведь почти в каждой сцене кто то умирает, кого-то пытают, кто то по разлагается. Местами было прям крайне отвратительно. И это с учетом того, что я совсем не нежный цветочек, а вполне себе любящий чернуху человек, переживший довольно длительный период симпатии к ужастикам и триллерам, спокойно ужинавший во время любой из частей "Пилы". Но даже меня иногда пронимало.

Не могу сказать, что это насилие вставлено в книгу для щекотания нервов читателя, нет - оно даже слишком органично вписано в сюжет, оно его неотъемлемая часть, так же как и гаолян - мне аж захотелось узнать, как же он пахнет! Гаолян очень важный герой истории, без него не происходит практически ничего в этой книге: его едят, из него делают вино, на нем спят, в нем прячутся, его листьями укрывают людей для похорон...

По поводу героев книги... Ну я представляла, что Китай и его культура специфичны, но иногда откровенно удивлялась тому, что происходило. Герои вели себя очень странно, причем не всегда понятно, это менталитет или задумка автора. Даже не знаю...

Но вообще, мне понравилось. Эта книга, как часть чего то очень большого и необъятного. Она начинается с середины и заканчивается примерно там же, но мы узнаем и прошлое, и будущее. Мы проживаем с героями очень много горя и потерь, почти и не видя любви и счастья. Но при этом, что удивительно, мне "Красный гаолян" не показался депресивным. Эта книга о борьбе и людях. Не героях, не злодеях, а просто людях.

Не знала, что из непрочитанного выбрать, поэтому ткнула пальцем в шкаф наугад. Как выяснилось, выбор для новогодних праздников оказался не самым удачным. Очень жестокое произведение. Кровь, кровь, кровь, трупы, снова кровь, трупы, насилие и так по кругу. В описании значится, что это - история «самых удалых героев и самых отъявленных мерзавцев». Для меня в этом романе герои и мерзавцы часто сливались в одном персонаже, там нет абсолютно положительного или отрицательного, жизнь показана такой, какая она есть, сотканная из полутнов и противоречий. Ещё интересно то, что книга написана нелинейно, каждая глава рассказывает о разных промежутках времени, поэтому иногда возникает некоторая путаница в хронологии событий, но к этому достаточно быстро привыкаешь.
Если бы у меня попросили совета в выборе книги, я бы вряд ли стала рассыпаться в восторгах и всем рекомендовать читать "Красный гаолян", однако читать такие книги всё же нужно.

Привет! Чем ты занят, читатель, в столь интересное для мирового общества время? Надеюсь, у тебя все хорошо? Если же нет, то возьмись за Мо Яня и поймешь, что на самом деле у тебя все-таки все хорошо)) Вот я сижу уже минут пять перед монитором и все никак не могу сформулировать причины того, почему я влюбился в творчество этого открытого мною лишь месяц назад писателя… Сложно назвать причины, когда в романе нет так любимого мною тонкого писхологизма, вечного самокопания персонажей в стиле Достоевского, нет ни одного позитивного персонажа, мировосприятие не вполне соответствует моему собственному да и не привлекает вовсе, точек зрения и отношение к происходящим событиям, с которыми можно соглашаться или нет (своеобразный диалог с читателем) тоже замечено не было… но при этом всем ты читаешь и понимаешь, что перед тобой не проходной роман, а настоящая классика, серьёзная литература, причем созданная настолько мастерски, что и 800 страниц кажется необычно мало (и это я о «Большой груди и широком заде», а в данном же случае и 500 не наберется, поэтому пришлось прочитать оба романа залпом, без перерыва). С чем сравнить его творчество? А здесь – ВНИМАНИЕ! – самое лестное сравнение, когда-либо проводимое мною в отношении нового любимого автора: с грязным, зловонным болотом, в котором копошатся существа, лишь внешне напоминающие людей. Или наоборот? Скорее всего, именно эти мерзкие создания и есть нормальными людьми, но только без масок? Прошу прощения у впечатлительных и искренне верящих в прогресс и радужное будущее нашей цивилизации, но сегодня от меня – пара минут моей фирменной мизантропии. Без нее, говоря о Мо Яне, никуда…

Чтобы вскрыть истинное нутро обычного человека, надо поставить его в экстремальные условия и – в обязательном порядке! – сделать его частью самого стандартного и скучного общества. Герои-одиночки нас в данном случае не интересуют – они, борясь за выживание с дикой природой или стихиями, даже с неподконтрольными социальными явлениями, обычно ведут себя по-человечески (в общепринятом смысле этого определения) и даже героически… Толпа же всегда превращается в стадо баранов, а их действия – в сплошной хаос. И в данном случае нас интересует именно эта серая масса, которая выживает в условиях обязательного взаимодействия всех индивидов, ее составляющих, и, соответственно, утративших всю свою индивидуальность; чьи действия мотивируются лозунгами, идеями прочей хренью. Автор прекрасно показывает во что превратится вот такое вот современное общество на примере своих соотечественников, когда увечное, немое, тупое и необразованное быдло (которое в данном романе напугано неведомыми доныне существами, на которых передвигаются японцы (речь об армейских грузовиках), так как не думало, что в природе существует средство передвижения, совершеннее их ненаглядного мула или осла, а в романе «Большая грудь, широкий зад» воюет с японцами, подстраивая ловушки, в которых хитрый механизм обливает агрессоров дерьмом, ибо искренне верит, что от такой зловонной атаки чистоплотные японцы умирают, так как ну просто не может не умереть человек, который вместо того, чтобы, как китайцы, мыться в тазике раз в месяц, моется в речке каждый день и даже мыло использует… А еще верит, что у агрессора колени в другую сторону повернуты) почувствовало что окружающий мир погрузился в хаос, что теперь им может быть дозволено намного больше, чем в мирное время, что бандам, мародерам и убийцам теперь необязательно прятаться и творить свои мерзкие делишки тайком от чужих глаз - главное при этом громко кричать какой ты патриот и воруешь/убиваешь во имя родины…

Здесь я не увидел никакой борьбы за свободу, о которой говорилось в некоторых отзывах. Главная тема романа – низость человеческой души, которая в экстремальных условиях проявляет себя настолько низко, что свиньям должно быть стыдно есть с цивилизованным обществом из одной тарелки. Звание ЧЕЛОВЕК в контексте любых массовых агрессивных явлений отнюдь не звучит гордо, как нас в этом убеждают некоторые романтики. И герой в любой войне – понятие относительное и зависит лишь от точки зрения и перспективы. Нападение японцев острым скальпелем вскрыло нарыв, который назывался китайским обществом, и эта гнойная масса тут же с упоением начала уничтожать себя, прикрываясь какими-то идиотскими патриотическими лозунгами и становясь героями какой-то сюрреалистической гражданской войны, в которой война с общим врагом как-то внезапно отошла на второй план (японцы вообще могли особо не усердствовать, а просто сесть и немного подождать, пока китайцы сами себя не уничтожат). Только в одном Гаоми орудовало во времена войны около десятка различных группировок, главари которых нередко жили на одной улице, которые преследовали почти одинаковые цели, но не могли договориться друг с другом о мелочах, и, откровенно говоря, им просто нравилось убивать, так как это в человеческой природе – одна банда национальных героев нападала на другую, жестоко убивая детей и женщин (нередко своих же родственников) только для того, чтобы пополнить свой истончившийся запас оружия для войны с общим врагом; кто-то охотится за медалями и славой, давая одной группе самодельных сельских боевиков наводку на то, где именно пройдут японские эшелоны, обещает прийти на помощь, чтобы вместе разбить врага, а сам отсиживается в укромном месте, наблюдая и выжидая, пока бой будет почти закончен, пока от врага (как и от братской армии) не останутся лишь жалкие ошметки, чтобы в блеске славы прискакать на свеженьком муле и добить противника; коммунисты попутно хотели еще и богатых членов общества пристрелить, маоисты тоже, но при этом считали, что только они вправе управлять армией, разработав четкий план, который приведет к победе и поднимет экономику страны до невиданных высот, Восьмая армия хотела призвать все разрозненные банды под свои знамена и считала врагами всех, кто с этим был не согласен; еще было множество банд селюков, которые не хотели плясать под чью-либо дудку и считали, что и сами прекрасно справятся с японцами, попутно убивая больше китайцев, чем армия врага. А тут еще недовольные коммунистическим пайком приверженцы Чан Кайши поспели. И, как будто этого всего мало, под раздачу всех этих великих реформаторов попадают сотни тысяч людей, далеких от войны, которые как-то безропотно принимают свою незавидную участь бездарных мучеников и как овцы идут на убой (это более красиво (если можно так выразиться) показано в романе «Большая грудь, широкий зад»). Как выразился сам автор в эпилоге к роману, это были времена «самых удалых героев и самых отъявленных мерзавцев», подразумевая под этим определением одних и тех же людей, а не героев и их антиподов, что вполне оправдано…

Говорят о несомненном влиянии на творчество Мо Яня Кафки и Маркеса. Никакого явного заимствования я у автора не заметил, хотя о какой полной самобытности может идти речь, когда почти 100 лет до конца культурной революции вся китайская литература состояла в написании партийных бюллетеней и военных листовок? Вопрос риторический) Некое подобие кафкианского сюра в романе присутствует, как и зачаточная форма магического реализма, но это все обыграно очень умело и гармонично вплетено в самобытный авторский стиль. Мо Янь не копается в переживаниях своих героев, не высказывает своего к ним отношения, как и отношения к событиям в целом. Он просто ведет летопись событий, и делает это блестяще, заставляя читателя ужасаться и восхищаться, но не сопереживать.

В общем, какой-то реальный сюрреалистический период в истории великой страны, продлившийся почти целый век. И ни одного позитивного героя ни в одной прочитанной книге Мо Яня пока замечено не было. Лишь глупейшая выдумка человечества, война, как главный персонаж, а фон – миллионы ярко горящих, ничего не значащих и уходящих без следа жизней. Все творчество автора – это настоящий бальзам на душу всех мизантропов мира, настоящий подарок всем тем, кто искренне считает, что в какой-то момент своего развития наше общество свернуло не туда, и просто любителям настоящей литературы, которую надо ценить даже вопреки всей мрачности и тошнотворности описываемых событий, так как такой качественной литературы ужасающе мало… И это ли не высшая мера писательского мастерства, когда читаешь о мерзости и безысходности, а оторваться невозможно?) Потрясающий писатель, отлично владеющий словом и не боящийся писать на злобу дня (мало знаком с литературой Китая (до Яня читал только Дэ Сижи да пару глупых патриотических романчиков, которые и упоминания не стоят), но думал, что правительство следит за «правильностью» всех произведений своих литературных дарований. Как убедился - ошибался. По-видимому, студенческие протесты в Пекине в 1989 году все-таки возымели свой эффект. На данный момент на одном дыхании прочитал три увесистых томика «Красного гаоляна», «Страны вина» и этого шедевра (после которого даже экранизация, снятая глубоко уважаемым мною Чжаном Имоу, показалась блеклой и вообще не о том)); на очереди – «Прозрачная красная редька», «Перемены» и тщательные поиски уже давно сметенной с прилавков и раритетной сегодня «Устал рождаться и умирать». Ах да, еще и «Лягушки» не за горами). И это невероятно радует!)

Послушай песню гаоляна!

Принято считать, что главной зерновой культурой Китая является рис. Но это не всегда было так. В некоторых провинциях во время японо-китайской войны повсеместно жители выращивали сорго или гаолян. Отличается это зерно своим красновато-бурым цветом, похожим на кровь...

Послушайте песню китайского крестьянина, собиравшего урожай и вы услышите ужасную историю о том, что творилось в одной китайской провинции, когда она была оккупирована японцами. Послушайте песню гаоляна и он расскажет вам о том, что он видел, кого спасал и кого навсегда упрятал в своей земле. Послушайте песню Мо Яня, который расскажет вам о своей семье во время того страшного времени...

События, которые происходят в истории затрагивают три поколения одной семьи, которым пришлось очень многое пережить и многое потерять. То, что они делали, оказавшись в тисках японской армии и соотечественников, поражает.



Эта история одновременно прекрасная и ужасная. Прекрасна она своими пейзажами, героями, любовью к своей стране и своим близким. Текст и слог погружают в книгу и от нее невозможно оторваться.

А ужасает жесткость и океаны крови. И большие абзацы, которые не дают сделать паузу и передохнуть от ужасов и кошмаров, буквально делают читателя главным свидетелем происходящего. Ужасного происходящего.

Как бы по-варварски это не звучало, но история меня впечатлила своими героями и поступками, которые не всегда были человечны и гуманны.

Книгу не рекомендую впечатлительным и любящим покушать за чтивом читателей - почти на каждой странице есть то, что напрочь отобьет аппетит.

Холодящие душу события, написанные повседневным текстом - это фишка Мо Яня. За это он подвергался  нападкам со стороны властей и критиков. Но в то же время, именно благодаря этой книге, Мо Янь стал обладателем Нобелевской премии, показав Поднебесную под другим углом  для всего мира.