В старинном английском поместье Букшоу обитают последние представители аристократического рода — эксцентричный полковник де Люс и три его дочери. Пока полковник лихорадочно ищет способы спасти семью от разорения, распродавая коллекцию марок и фамильное столовое серебро, две старшие доченьки, Офелия и Дафна, играют с младшей в инквизицию, но Флавии не до игр, юная сыщица занята очередным расследованием. Этого уже вполне достаточно, чтобы сойти с ума, но ко всему прочему на территории Букшоу...
- Доггер! - сказала я, - Полиция придет, чтобы взять у меня отпечатки пальцев.
(...)
- Надеюсь, они вернут вам их в целости и сохранности.
— Любовь — это не широкая река, которая течет и течет себе вечно, и если ты в это веришь, ты дура бестолковая. Ее может запрудить плотина, и тогда ничего не останется, кроме тонкой струйки…
— Или она совсем иссякнет, — добавила я.
Я думаю, что мужество – это способность решиться на что то.
Говорили, что даже в нескольких милях от эпицентра людей тошнило от запаха и лошадям становилось плохо на улицах. Как жаль, что меня там не было, чтобы посмотреть на это!
Как я обожаю этого человека! Вот мы здесь, вдвоём, погружены в интеллектуальную шахматную игру, и каждому известно, что другой обманывает.
Повторяю, как же я обожаю этого человека!
- Ты врёшь, как цыганка. - Это хорошо? Или плохо? - Это значит, что ты проживешь долгую жизнь.
Лучшее, что можно сделать, когда слезы подступают к глазам без особых причин, – это сменить тему.
Я довольно рано в жизни узнала, что ничто разум не любит больше, чем нервировать себя странными историями, как будто наши извилины - не более чем отряд маленьких пухлых девочек-скаутов, собравшихся над походным костром в темноте черепа.
Именно «детка» резко вернуло меня к реальности. «Детка» и «дорогуша» — для меня все равно что пуля в мозг. Я зарезервировала лучшие места в аду для людей, которые так ко мне обращаются.
Нет ничего более ненавистного лжецу, чем обнаружить, что ему солгал другой лжец.
— Жизнь может убить тебя, только если ты позволишь.
- Не надо дуться. В мире и так довольно обиженных, ни к чему пополнять их число.
Меня всегда удивляет, когда после очередной семейной ссоры я обнаруживаю, что мир остался прежним. В то время как страсти и эмоции, накапливающиеся в доме, словно ядовитые газы, как будто конденсируются и пристают к стенам, как старая копоть, на улице такого не может быть. Природа, кажется, не способна аккумулировать человеческое излучение. Может быть, ветер уносит гнев.
...нет лучшего способа замаскировать ложь, чем завернуть ее в эмоциональный поток правды.
Нет ничего более ненавистного лжецу, чем обнаружить, что ему солгал другой лжец.
Самые лучшие люди, они такие, да. Они не пристают к тебе, как липучки для мух.
Как мне пришлось узнать еще в нежном возрасте, нет лучшего способа замаскировать ложь, чем завернуть ее в эмоциональный поток правды.
Нет лучшего способа замаскировать ложь, чем завернуть её в эмоциональный поток правды.
Когда я в обществе других людей, часть меня чуть чуть съеживается. Только когда я в одиночестве, я могу в полной мере наслаждаться собственным обществом.
Не так много вещей на свете я терпеть не могу, но пенка на молоке - главнейшая из них. Ненавижу ее страстно.
Я начала сердиться. Вот этот человек — человек в обычном деловом костюме, даже без значка полицейского — прогоняет меня с места преступления, которое я начала считать своим собственным. В конце концов, разве не я первая обнаружила это?
Марию Кюри тоже прогоняли после открытия полония? Или радия? Кто-то говорил ей: иди побегай?