Рецензии на книгу «Письмовник» Михаил Шишкин
Почему мы не пишем друг другу письма?
Почему мы вообще так мало пишем?
Куда жизнь наша, если не записать её словами или на фото, или на видеоплёнку.
Умрем - исчезнем. Или - нет?
***
Я люблю тебя, Володенька, который письма пишет Сашеньке, а совсем не мне. А потом читаю, вчитываюсь и думаю: "Нет, мне! Это же я, я - Сашенька!" И становлюсь Сашенькой для него, и Володя оживает, он тут, рядом со мной, живёт своей жизнью, которая на войне, и ждёт, когда закончится это всё "люди убивают друг друга, чтобы выжить", и он приедет, и сможет положить голову на мои колени, потому что я ему дорога, потому что меня любит.
Я люблю тебя, Сашенька, со всей твоею жизнью, с твоими родителями, твоим мужем-немужем, твоим домом-недомом и с девочкой-Снегурочкой твоей. Я люблю тебя, Сашенька, потому что он погиб, умер на войне. И вместе с ним умерла не только первая любовь, а вообще вся, ты будто высохла, и всё стало рушиться. Полюбить снова не смогла, хотя пыталась, но он - муж другой, так пусть с той другой и склеивает своё счастье до конца, а ты, ты своё склеишь с тем, который умер, но в тебе остался, в письмах твоих живёт.
***
Я поняла! Я всё-всё поняла! Смерти не существует. Смерть - не антоним жизни вовсе. Смерть жизни никак не противостоит. Потому что смерть - это часть жизни. Смерть внутри её. А жизнь... жизнь вокруг!
***
Михаил Шишкин делает со мной ужасную вещь: он меня пробуждает и открывает мне глаза на то, что я, человек, уйду, а вот это всё вокруг останется и будет так же, как и раньше, просто без меня. И вот где-то я уже не существую, и из 365 дней один день - день моей смерти. Он всегда был, есть и будет. Какой-то один из трёхсот шестидесяти пяти.
Все мы смертны. И наш мозг, который этого порой не осознает - не может думать наперед, не может видеть этот день, - нас обманывает. Как часто мы задумываемся о смерти? Как только кто-нибудь умрёт. Причём умереть должен человек тебе близкий, родной, любимый. Люди гибнут сотнями каждый день, но ты ведь не задумываешься о смерти, если только она не коснулась самого тебя косвенно или прямо. А потом снова забываешь.
Так вот. Не надо забывать.
Не надо забывать о смерти, но и не надо её бояться. Смерть - это жизнь. Потому что смерть нас пробуждает. Она отрезвляет, снимает всю эту ненужную шелуху. Нет, как раз-таки ненужное она оставляет. Всё ненужное надо с собой взять. Потому что ненужное - самое необходимое. Прутиком по решётке, колючки репейника, которые ты бросал ей в волосы, запахи из кондитерской, лист из гербария, и мамино кольцо, и обрывок газеты, приставший к порезу от бритья... И всё это нужно взять туда, в трамвай, где все-все, которых любил и которые когда-то были.
***
Смерти нет. Я так сказала, и так будет. Есть язык. Есть слова. Так вот, слово - жизнь. А для смерти нет ни одной буквы, ни точки, ни запятой - ничего для неё нет. Потому что жизнь вокруг, текст вокруг, слова вокруг.
И даже тишина - это текст. Безмолвный жизненный текст. Потому что слова обманывают - ограничивают, и ты начинаешь общаться глазами.
А мы были и всегда будем - в наших детях, внуках, правнуках, потомках. И если слова исчезнут, мы останемся, мы будем жить.
Эта книга отравила меня.
Как все хорошо начиналось. Красивый, трогательный текст, который будоражит, освежает, читаешь про чужую любовь и сама от этого любишь сильнее и сильнее.
Потом что-то неуловимо меняется, что-то становится не так. Душа начинает болеть, как в отрочестве – вот это тяжкое «весь мир болит».
А потом вдруг дочитываешь книгу и обнаруживаешь себя съежившейся и постаревшей, погрязшей в несчастье, в рутине, в нескончаемой глухой боли, которая и есть жизнь – хотя до того, как открыла эту книжку с обманчиво уютной обложкой, все было хорошо. Теперь сижу, скорчившись, внутри глухо болит, руки поднять не могу.
Невероятной силы текст. Не могу похвастаться таким уж толстым панцирем, но все же так сильно раскарябать мне душу мало какая книга может. После нее становишься очень живой.
Но вместе с тем совершенно не готовой к смерти, к умиранию, с дряхлости, к опустошению – а книга пропускает тебя через это много раз.
Весь мир – это такое большое-большое полотно, единая вещь, в которой каждая частичка, каждый пустяк связан со всеми остальными пустяками, всему свое место, своя какая-то маленькая роль. Время – это человеческая иллюзия, и умирая, мы остаемся на этом полотне, мы одновременно есть и не есть, одновременно еще не рождены, живем и уже умерли. И весь этот мир – мир слов, которые когда-то были рисунками. Не доходят до адресата только ненаписанные письма.
В этом смысле роман получился красивый и даже в каком-то смысле одухотворяющий.
Но что же в этом огромном полотне все такое отчаянное и больное? Счастье, если оно и есть, скоротечно и конечно, и уходит оно обязательно безвозвратно. Чем дальше вперед, тем чернее дорога, и тем больше на ней кочек и ухабов. А потом умирание и небытие.
Здесь так много противоположностей: детство и старость, мужское и женское, семья и одиночество, мир и война. И везде, абсолютно везде сложно и больно. Короткий проблеск счастливого и радостного всегда где-то на грани, где-то между, зажатый двумя половинками, но он такой крохотный, руками не поймать.
Мастерски написанный эпистолярный роман, очень, я бы сказала, чудовищно сильный текст, такой гипнотический, что захочешь оторваться и не сможешь, но я бы его никому не посоветовала. Он ядовит, не трогайте, а лучше сожгите на всякий случай.
...все великие книги, картины не о любви вовсе. Только делают вид, что о любви, чтобы читать было интересно. А на самом деле о смерти. В книгах любовь — это такой щит, а вернее, просто повязка на глаза. Чтобы не видеть. Чтобы не так страшно было.
Шишкин вот так раз: и рассказал всё сам же про свою книгу. Просто взял и выложил на блюдечке, остаётся только возмущённо вздыхать, дескать, а нам, простым смертным, как теперь рецензию писать? С горем пополам...
Нет, конечно здесь есть любовь: вагон и маленькая тележка. Поначалу даже сдуру кажется, что это и правда роман о любви, влюблённая девушка пишет юноше на фронт, а он пишет ей в ответ, и всё у них прекрасно: сад вспоминают, объятья, ночи звёздные, ветерок в кронах тополей... А потом закрадывается нехорошая такая мысль, что это ведь не диалог они ведут, а два монолога чередуют, значит, не доходят письма, а то и вовсе не отправляются. Шаг за шагом, снежинка за снежинкой — и вот снежный ком накатывает на тебя, вминая в себя с головой. Если читать внимательно, то становится понятно, почему же не доходят эти письма, почему же они даже не идут...
А сюжет романа удивительный. Что такое письмовник? Это не собрание писем, а пособие, как эти письма стоит писать. (Горькая ирония: вот у главного героя как раз есть чёткие указания, как ему следует писать письма...) Может быть, их действительно так писать и надо, что сначала просто диалог ведёшь, а потом незаметно всю жизнь свою на бумагу выплёскиваешь, так что кажется, что это и не письмо вовсе. Поймать и описать всё-всё-всё, все ощущения, короткие мгновения счастья и несчастья, обрывки впечатлений, застывшие на своём пике, как картины импрессионистов. Здесь талант Шишкина проявляется во всей красе, потому что в русском языке он плавает вольготно, как килька в томате. Почему-то очень напоминает Набокова, только впечатление от такого мастерского использования языка разное. Для Набокова это инструмент, что-то прикладное, чем он виртуозно владеет. Прирученный лев, которого он может заставить прыгнуть через огонь или подставить брюхо для почесушек. А Шишкин перед языком благоговеет, не противно так, как можно бы подумать, а с уважением, но всё же язык у него на более высокой ступеньке развития, чем человек. Может быть, именно поэтому он и поднимает неоднократно в романе тему важности слов, слова, писательства, языка... И честно пытается себя убедить, что победил великий, могучий, правдивый, свободный.
Мне очень нравится время и пространство в романе. Поначалу оно неясно, запутанно и размыто. Очень мало действительных временных зацепок в быту, на которые можно опираться, а конкретное восстание китайцев... Честно говоря, мои весьма скромные познания в истории навскидку ничего не выдали, поэтому половину книги я думала, что война выдуманная. Ан нет, всё настоящее, хоть и диковинное: ну кто бы мог подумать, что русские, англичане, немцы и японцы будут сражаться бок о бок, мы же так уже привыкли после множества книг о мировых войнах на чёткое разделение по баррикадам. Но это хороший шаг, потому что восстание не очень известное, но сквозь него проступают черты всех войн, неважно кто против кого сражается, пусть даже австралийцы с эвенками.
А ещё очень люблю, когда в романе человек ходит-ходит вокруг да около, старается, бьётся, а потом находит самого себя в итоге. Может быть и неказиста его истина, зато лично добыта потом, кровью и много чем там ещё.
Вот всем мне этот роман угодил, сижу и радуюсь. Хотя жутковатый. Не выходит из головы картинка, как женщина с глазами разного цвета сидит перед кроватью застывшей иссохшей девочки и шепчет ей: "Умри, пожалуйста, ты нас всех так утомила, если любишь родителей, то умри..."
Флэшмоб 2011, огромное спасибо за рекомендацию veronika_i .
Второй тур игры "Открытая книга", и уже вторая прочитанная "открытая" книга становится настоящим Открытием не только по тегу, но и на самом деле. И книга, и (надеюсь) автор. Вообще "Письмовник" у меня был скачан ещё около года тому назад, но всё никак не доходили руки, всё время вклинивались какие-то более первоочередные книги — то библиотечные (ужасно не люблю задерживать и продлевать книги, взятые в библиотеке!), то обязательства по годовому Флэшмобу (хотя иду с опережением личного графика), то по Долгострою... Так что "Письмовник" терпеливо вылёживался "на полке", пока не пришла наконец его пора стать "открытием".
Роман в письмах. Сначала всё выглядит как обыкновенная романтическая история любви двух молодых людей. И так и читается — романтические отношения, обнажённость чувств и обнажённость душ. Пока вдруг внезапно не понимаешь, что "Порвалась дней связующая нить...", и что его письма застряли где-то там, в глубине времён, в то время как её пишутся что называется "он-лайн". И переписка двух влюблённых сердец становится всё более виртуальной, всё более умозрительной, и если его письма так до конца и продолжают оставаться именно письмами, то она уже просто делится с ним всем тем важным, что происходит по её воле или просто случается в её жизни.
Читал, а в голове рефреном звучали строки Андрея Вознесенского из арии Кончиты ("Юнона и авось") — "У меня отрастает крыло. Я оставила свечку в окне". Что-то есть общее и в этой книге, и в той самой рок-опере. Наверное тема женской беспредельной любви и тема женского бесконечного ожидания и верности. И в книге и в опере главные героини посвящают всю свою жизнь своему любимому, с одной только разницей — Кончита ждёт более 30 лет, ничего не зная о смерти возлюбленного, а в книге...
Можно меня упрекать в излишнем романтизме и оторванности от реалий жизни, но ей-богу! если убрать из жизни идеалы и жить только голым прагматичным и порой циничным реалом, то и жизнь станет вялым и пресыщенным существованием потребителя, но не Человека... Извините за пафос :-)
Жизнь – это подготовка к смерти
Как меня замучила эта книга! Благодаря таким произведениям, я понимаю, что больна книжным мазохизмом. Читаю, читаю и дочитываю книги, которые мне с первых страниц не понравились. Надо бросать, но не могу, мучаю себя и глажу маленького котенка по имени Надежда.
Наши пути с русской литературой разошлись давно, и на это есть ряд причин. Мы с ней не сошлись характерами. Русская литература впитывала и продолжает впитывать всю боль нашей нации. А уж там есть где развернуться. Крепостное право, войны, нищета, социальное неравенство, цензура, тотальный контроль. Все это порождает одиночество, непонимание и безысходность. Страдали, страдаем и будем страдать. Я страдала в школе с классиками и страдаю с современными писателями. И в какой-то момент моей жизни сил на страдание больше не осталось. Зато есть силы на борьбу и оптимизм. Не могу больше лежать на диване и кричать «Захар!». Я отдалилась от русской литературы и занялась изучением произведений других стран. Но иногда тянет к своим. Я снова добровольно шагнула в страдания.
Он и она. Он на войне, она в мире. Странные письма. А это означает много рассуждений и упований. Писатель умудрился впихнуть в эту книгу всю чернь нашей Вселенной: войны, неразделённая любовь, безумие, смертельные болезни, измены, предательства, одиночество. И во главе всего этого смерть. Она на каждой странице, она разная: неожиданная, мучительная, быстрая… Ей уделено намного больше времени, чем главным героям. Смерть настолько далеко оттеснила яркую жизнь в этой книге, что ее очередным появлениям уже не удивляешься. От первых трагедий грустишь, а потом уже ни на что не надеешься.
Он на войне, к темному миру вокруг него ты себя готовишь, хотя автор там смакует все издевательства. Но она-то спокойно живет себе. Ей за что все беды на плечи? Героине надо было не философию в письмах выписывать, а в церковь или к шаманам сходить что ли.
Все живут в нелюбви, изменяют, обижают, но живут. Пьют, плачут, умирают. Страдайте, люди добрые, ведь жизнь – это подготовка к смерти. И в конце не будет света. Обещают, что-то хорошее после конца. Но не факт.
Я ушла лечиться от книжного мазохизма.
Иногда интуитивно чувствуешь: вот эту книгу тебе читать не надо. Не потому, что она плоха или глупа, просто вы разные, не срастётся. Когда-то я пыталась начать «Венерин волосок», он не пошёл совершенно, и с писателем Шишкиным я решила больше не пересекаться. Какой смысл? Лишний раз раздражаться?
Но «Письмовник» достался мне в качестве «кота в мешке», так что читать пришлось. И хотя пишет Шишкин легко и даже изящно, мне было настолько скучно, что я, грешным делом, подумала: надо завязывать с играми. Потому что больше всего я не люблю, когда чтение превращается в мучение.
То, что это никакая не переписка, стало ясно через несколько страниц. Может быть, с огромным трудом и можно вообразить одного молодого человека, выражающегося столь цветисто-вычурно, но представить парочку – невозможно. Я было решила, что мужская ипостась писателя Шишкина беседует с женской, но вот беда: стиль женский от мужского нисколько не отличается. Разве что юноша смело рассуждает про мошонку, а барышня прибегает к эвфемизмам, вроде «там». Во всем остальном это – поток сознания. Подобные словесные экзерсисы очень привлекали меня в молодости (в институте мне очень нравились модернисты), но потом стали скучны. Ибо почти всегда это превращается в словесные игры, за которыми содержание теряется. Запросы у меня очень скромные, я люблю, чтобы книга будила либо чувство, либо мысль (в идеале – то и другое). В данном же случае словно смотришь на гладь пруда – ах, как красиво – и зацепиться глазу не за что.
Абсолютно не ожидала подобной глубины от этой книги. Не знаю почему, не ожидала и всё тут!
Произведение написано в эпистолярном жанре и состоит из писем двух влюблённых друг другу. А письма такие личные, интимные, такие искренние.... Иногда становилось стыдно за то, что я как будто бы читаю то, что мне нельзя читать, лезу в чужую жизнь. По этой же причине я никогда не лезла в личное пространство своих уже бывших мужчин и безумно расстраивалась, когда нарушали интимность моего. Это то самое, чего мне не удаётся простить.
.
Ну да ладно. Отступление.
.
Эта книга больно била меня в одну и ту же точку на протяжении всего повествования. В поступках и мыслях главных героев я так часто видела себя!
.
Тот момент, когда на протяжении нескольких лет чувствуешь себя неимоверно одинокой, а по факту - какая ты одинокая, когда у тебя есть мама и папа, бабушка и дедушка, любимый брат?! Те люди, которых может отнять у тебя лишь старуха с косой! А вот о той самой «старухе» в книге так много всего.... Но главное - она всегда приходит неожиданно, понимаете?!
.
Как же захотелось вернуться в детство, где всё так счастливо, так легко, так солнечно и беззаботно, там где папа мажет мне «маселку на кивчик» (масло на хлеб на моем детском языке), мама готовит какие-то вкусности, стекло на кухне запотевает, а я рисую на нем всё, что вздумается, брат где-то в зале оттачивает свою технику стояния на голове и хвастается своими достижениями.
.
И вроде бы это такие не значительные события, но я вспоминаю именно их. Они значительные. Очень! И я поняла это лишь после прочтения данной книги.
.
Мужчины/женщины приходят и уходят, а дети и родители одни на всю жизнь. Надо беречь то, что мы имеем. И это не просто слова! Поверьте! Нельзя позволять каким-то глупым ссорам и обидам лишать вас возможности быть друг у друга. Всё когда-то заканчивается. В том числе и мы.
Картинка на обложке всегда напоминала мне колесо обозрения, а оказалось - цветок, несущий семена, утверждающий в них своё бессмертие. Символично и то, и другое.
Письма друг другу и в пустоту, и себе самому по адресу Внутренняя Монголия, до востребования, и На Тот Берег без востребования, в никуда. На самом деле, такие письма полезны, даже если собеседник не слышит, и даже если собеседника уже нет или его нет, а ты и не знаешь. Они помогают выплескивать себя, сбрасывать пар. Тридцать с чем-то писем были когда-то давно написаны мной моему неверному несчастному возлюбленному. И не отправлены, конечно. Смешно же: отправлять, на бумаге, в конверте, да и куда? кому? человек, которому они были адресованы, к тому времени уже был кем-то другим. Да и не понял бы он порыва, потому что изначально был не тем, к кому я обращалась. Прекрасный образ, идеальная иллюзия, шёпот в темноте, профиль на фоне окна, воплощённая мечта. Они мне тогда помогли, эти письма, и очень. Помогли попрощаться.
Главное - не втянуться, потому как к бессловесному и безотказному собеседнику очень привыкаешь и тебе хочется писать ему и дальше, уже без повода, так, делиться сиюминутным. Тогда создается иллюзия, что ты это сиюмитнутное проживаешь не впустую, а для кого-то. А это неправильно, потому что иллюзия, бесовщина, наваждение. Знать, что он уже от тебя отмежевался, отделился, с кровью, с мясом, и вот прямо сейчас прирастает к кому-то другому, да и просто исчез из подлунного мира - больно, да, но реально. А писать красивые выспренные слова, увязывая прошлое, настоящее и будущее в кружевные узлы, на любование себе - это пустота. Затягивающая, безвоздушная, ну её.
Он пишет возлюбленной, которая ждет его с войны, она - возлюбленному, тому самому - вечному и бессловесному. Боязно, что с ним случилось что-то страшное и он утратил возможность быть с нею, по-человечьи, а ещё что он - просто морок, видение из далекого прошлого, которое наделили великими правами вечного слушателя.
Война, грязь, кровь, смерть. Я отлично понимаю, для чего это было нужно. Для контраста же. Жизнь и смерть естественные и вот это насильственное грязное и несправедливое умирание, они должны были сойтись в одном тексте и осветить для читателя необходимые смыслы и тёмные углы. Но, извините, меня перестала задевать эта тема. Осточертела заочно и не вставляет, имею право. Мои контрасты уже не контрасты. Ну и ладно, я и без того всё понимаю. А вот про жизнь, про беспросветное одиночество чтение было очень трогательное, очень задело. Про одиночество при рождении и про одиночество в угасании. Немудрёные истины вполне способны человека неподготовленного (да и толстокожего тоже, да) ударить под коленки и контрольным в голову: ты будешь одинок вечно, как в жизни, так и в смерти, а счастье не каждому полагается, да и не факт, что тебе его хватит, даже если ты за ним в очереди всё же достоишься. Хрупкая штука, иногда и до дому не донести.
«Письмовник», «Письмовник» на разные голоса зазывали критики и премии.
Я верила, отмечала, ставила мысленно галочку, что надо прочитать. И вот…
Сначала легко, метко, весело. Думаешь удивленно – надо же, как это он, мальчик, так хорошо понимает все эти наши порывы, странности. И дальше, дальше по нарастающей – сотни мелких подробностей, микроисторий, мгновенных фотографий реальности. Прочитал – заценил, перевернул страницу – забыл. И читаешь, и вдруг остро чувствуешь, как проходит жизнь. Как это сложно и мимолетно одновременно. Как я только что впервые целовалась в проулке под фонарем, закрыла глаза от таинства и страха, открыла, а мне уже 31. Как страшно уснуть сегодня, положив мурчащую кошкой на живот, а проснуться старухой, с дрожащими руками. А потом еще миг и моя жизнь – коробка фотографий на помойке. Или вот как странно знать, что есть вещи, которые сейчас мне важны, но которые я пойму лишь тогда, когда станет поздно и не важно. Даже не знаю, что такое жизнь по Михаилу Шишикну? Калейдоскоп, где у тебя есть картинка – она неповторима и хрупка, поворот, и того что было не будет больше никогда?
Книга напоминает чётки. Письмо, щелк, письмо, щелк. Процесс успокаивает, суть заставляет смотреть на жизнь с пристрастием, пытаться что-то найти, почувствовать, понять…
Язык, безусловно, прекрасен. Буквы, слова, вязь фраз – почти всё своё, подходящее, узнаваемое. Мне даже интересно, возможно ли вот такие "фишечки" придумать с нуля или же все-таки талант писателя в подглядывании за миром? И некоторые вещи такие личные, неприлично близкие, а что-то совсем чужое, чуждое и странно встречать это на страницах…
И немного страшно рекомендовать её к прочтению, уж больно печально мне от неё, но и радостно в чем-то тоже…
Февраль 2012
Письма, письма… Мы перестали их писать. Дело в появлении электронной почты и социальных сетей? Но ведь и там мы не пишем письма. Шаблоны, ок, ясно, пока, встретимся в, хорошо. Ни эмоций, ни мысли. А я помню, как родителям приходили письма от родственников и друзей, мы вместе их читали, писали ответы. Это было всего лишь 15 лет назад и ничего уже не осталось. Дело ведь не именно в письмах, а во вдумчивости общения. Жизнь ускорилась, мы спешим за ней, а времени на письма и нормальное общение не хватает. «Письмовник» заставляет остановить свой взгляд на коммуникациях между людьми, и подумать, - а общение ли это?
История строится вокруг переписки двух влюбленных. Постепенно, читая роман, задумываешься о сути этой переписки, ведь ответов-то нет. Два человека по идее пишут друг другу, но получается в пустоту. Не получается, как бы не были разбросаны герои, чтобы между ними не стояло. Общение есть. Они слышат друг друга. Урывками, кусочками, но то живительное тепло от человеческого общения доходит до героев, миную преграды расстояния и времени.
А что люди ищут, помимо общения? Единения с людьми, дружбы, любви. Можно отрицать это, доказывать обратное, но зачем? Все слова бессмысленны, когда речь заходит о человеческих отношениях. Обыденность проникнута одиночеством и попытками найти родную душу. Сашка стремится к этому, и письма уже не письма, а крик одиночества. События наслаиваются, бегут, девушка захвачена пучиной действительности, но продолжает писать. Просто излагает жизнь. Возьми кусочек моей жизни и будь со мной рядом. И больше ничего не надо. Есть попытки наладить реальность, но соединенность близких душ важнее, чтобы не случалось Саша пишет. Война – синоним одиночества. Легко найти настоящего товарища на войне, а еще легче его потерять. Значит, насколько важно знать, что где-то там, есть огонек, который горит для тебя. Ждет, любит и переживает. Слова? Напиши их тысячи и ничего не изменится, потому что хватит одного.
У истории нет счастливого финала, в стандартном понимании. История завершается не счастьем, и даже не намеком на него. Она заканчивается надеждой. Надеждой на жизнь, на встречу, на любовь. Автор отвергает все рамки и условности, ему не важны простые слова и понятные вещи, он отпускает героев навстречу друг другу. Их слова услышаны, их свет достиг назначения.
Так необходимы ли нам письма? Смотрим шире, важны ли вообще слова? Что действительно нужно, так это люди. Друзья, семья и любимые. Настоящие. Которые нуждаются в тебе, которым ты нужен. Время не важно, слова не нужны, только немного света и тепла.
Возникает такое чувство, что некоторые книги написаны для тебя. Слишком много твоих мыслей и чувств отражено в них. До определенного момента это не замечаешь, а потом одна маленькая деталь и от этой мысли не избавиться. Для меня таких детали две – упоминания картины «Паркетчики» Гюстава Кайботта и водяной вихрь в ванне. Я также в детстве помогал вихрю закручиваться, ждал последней минуты, пока вода сбежит и радовался этому.
Можно еще многое написать, и в первую очередь слова восхищения. Только автор и сам знает, какую прекрасную книгу он написал. Книгу о смерти и жизни, книгу о людях и книгу о любви.
Я очень люблю письма.
Я очень люблю истории из жизней других людей.
Но данное произведение меня разочаровало.
Присматривалась к этой книге давно, точнее, не то чтобы присматривалась, занесла к себе в виш-лист, а ручки все никак не доходили. Уже думала оставить на лето, но тут произошло чудо, мне выпала она в игре "Дайте две!". Я уже предвкушала, что прочту нечто особенное и незабываемое - прекрасные истории в письмах (тем более, я была окрылена недавними рецензиями, которые попались мне на глаза, в них читатели утверждали, что книга чудесна)
Но на самом деле ли так?
Для меня письма - это нечто совершенно необычное, волшебное и волнующее. Какое-то время я даже переписывалась с разными людьми из России, Украины.. Это было так замечательно: приходишь домой со школы, а на твоем столе уже лежит письмо. И ты его открываешь, читаешь, умиляешься, составляешь в уме ответ и это... Столько эмоций, что просто не передать. Конечно же, нечто похожее я ждала и от данного произведения. Ведь, эпистолярная литература - одна из мох любимый, хочется читать и читать!
Что же я получила от "Письмовника"?
Ничего. Пустоту. Разочарование. Пополнение в моем списке "плохой опыт - тоже опыт". Не думала, что книга, которая нравится многим сможет мне настолько не понравится..
Эти истории ведь не настоящие. В них лишь голые слова, предложения, факты. И, конечно же, выдуманные истории. Читаешь и не верится, что такое может быть. Все слишком искусственно. Даже сами "письма" (хотя я их так называю с огромной натяжкой) будто оборваны на полуслове. Ну не так должны выглядеть послания. Они не должны обрываться. Они не должны лгать. Хотя, ложь возможна, если бы эта была сказка.
Честно, не тронула меня ни одна строчка. Очередное сплошное разочарование.
p.s. Да, теперь меня закидают тухлыми помидорами, но я действительно не поняла сие творчество автора. И, я уважаю мнения каждого читателя, кому понравилась эта книга, но я свое мнение высказала.