Впервые на русском — самый трогательный литературный дебют последних лет, завораживающая, полная хрупкой красоты история о детстве и взрослении, о любви и дружбе во всех мыслимых формах, о тихом героизме перед лицом трагедии. Не зря Сару Уинман уже прозвали «английским Джоном Ирвингом», а этот ее роман сравнивали с «Отелем Нью-Гэмпшир». Роман о девочке Элли и ее брате Джо, об их родителях и ее подруге Дженни Пенни, о постояльцах, приезжающих в отель, затерянный в живописной глуши Уэльса, и...
Как легко, оказывается, заканчивается жизнь, надо просто уехать и все оставить - все, что было твоим домом
Страх заразителен и опасен. Даже для тех, кто ничего не боится.
Джо, как всегда, встречал меня в аэропорту и держал в руке большую табличку «ШЕРОН СТОУН». Ему нравилось слушать шепот проходящих мимо пассажиров, ловить завистливые взгляды, а потом наслаждаться разочарованием зевак, когда к нему приближаюсь я, растрепанная, небрежно одетая и ничуть не похожая на Шерон Стоун. Он называл это «дразнить массы» и получал от процесса большое удовольствие.
- Мнению окружающих, дорогая, придают чересчур большое значение, как и большому члену.
Мы не собирались покорять мир, нам достаточно было избавиться от собственных страхов.
- Новая война нам не помешала бы.- сказал мистер Абрахам, наш новый сосед.- Мужчинам нужна война.
- Мужчинам нужней мозги.
Мир совсем неплохое место, когда ты молод и здоров
Потребность быть запомненным в человеке сильнее, чем потребность помнить.
- Как ты думаешь, а кролик может быть Богом?
- Лично я не знаю ни одной причины, по которой кролик не мог бы быть Богом.
- Почему он тебе врал? Это все из-за чувства вины. Иногда жизнь бывает слишком добра к тебе. И ты чувствуешь, что не заслуживаешь этого.
Иногда жизнь бывает слишком добра к тебе. И ты чувствуешь, что не заслуживаешь этого.
— Идиотка, — сказал брат, привлекая меня к себе, — зачем ты это сделала?
— Чтобы спасти его. А ты зачем это сделал?
— Чтобы спасти тебя.
— Элл, — завопила Нэнси с берега, — если ты так уж не хочешь, чтобы я выходила замуж, могла бы сказать мне об этом, а не топиться!
Рождественские украшения были те же, что и в прошлом году: полинявшие, старые. Вокруг портрета королевы они обвисли так уныло, что это граничило с государственной изменой.
Она вышла и прислонилась к стене, попробовала заплакать, но слезы пока не приходили, как не приходило и понимание того, что случилось. Никто не попытался утешить ее. У каждого было свое горе. И каждое горе было тяжелее, чем твое.
Он всегда говорил, что с правдой чересчур носятся; в конце концов еще никто не получал премии за то, что говорил правду
Мир остается прежним, только становится немного хуже.
(...) ни капли зависти не просочилось ни в ее голос, ни в сознание. Такой уж она была : всегда благодарной за то, что имеет. Ее стакан был не только наполовину полон, но к нему словно прилагалась гарантия постоянного пополнения.
И никакая самодостаточность и независимость не смогут разогнать его тоску по человеку, чье имя мы никогда больше не упоминали; человеку, который разбил его сердце, а когда мы собрали кусочки, оказалось, что одного не хватает и всегда будет не хватать.
— Я еврей, — говорил мистер Голан, — но прежде всего я человек.
— Что такое шлюшка? — Женщина, у которой много кавалеров.
...происшествие, конечно, было трагическим, но все его участники незадолго до того пообедали и потому умерли счастливыми.