Двенадцать глав «Наших» создавались Довлатовым в начале 1980-х годов как самостоятельные рассказы. Герои — реальные люди, отсюда и один из вариантов названия будущей книги — «Семейный альбом», в которой звучит «негромкая музыка здравого смысла» (И. Бродский), помогающая нам сохранять достоинство в самых невероятных жизненных ситуациях.
"Жизнь пройдена до середины,
А я все думаю, что горы сдвину,
Поля засею, орошу долины,
А жизнь давно уже за половину..."
Брежневу мой дядя посылал анонимные записки. Он писал их в сберегательной кассе фиолетовыми чернилами. К тому же левой рукой и печатными буквами. Записки были короткие. Например:
«Куда ведешь Россию, монстр?» и подпись:
«Генерал Свиридов».
Или:
«БАМ — это фикция!»
И подпись:
«Генерал Колюжный».
Иногда он пользовался художественной формой:
«Твои брови жаждут крови!»
И подпись:
«Генерал Нечипоренко»…
Мне вспоминается такая история. Шли мы с приятелем из бани.
Останавливает нас милиционер. Мы насторожились, спрашиваем:
— В чем дело?
А он говорит:
— Вы не помните, когда были изданы «Четки» Ахматовой?
— В тысяча девятьсот четырнадцатом году. Издательство «Гиперборей», Санкт-Петербург.
— Спасибо. Можете идти.
— Куда? — спрашиваем.
— Куда хотите, — отвечает. — Вы свободны…
Творческих профессий вообще надо избегать. Не можешь избежать, тогда другой вопрос. Тогда просто выхода нет. Значит, не ты ее выбрал, а она тебя...
- Я отблагодарю тебя, - сказал мой дядя, - я завещаю тебе сочинения
Ленина. Отнеси их в макулатуру и поменяй на "Буратино"... Но сначала задуши
меня.
Еще до войны мой дядя решил поступить в университет и стать философом. Решение вполне естественное для человека, не имеющего конкретной цели. Все люди с неясными туманным ощущением жизни мечтают заниматься философией.
Я думаю, она была прирожденным корректором. У неё, если можно так выразиться, было этическое чувство правописания. Она, например, говорила про кого-то:
- Знаешь, он из тех, кто пишет "вообще" через дефис...
Что означало крайнюю меру нравственного падения.
О человеке же пустом, легкомысленном, но симпатичном говорилось:
- Так, старушонка через "ё"... "
— Хорошо, что ты похож на мать. Я видел ее фотографии. Вы очень похожи… — Нас даже часто путают, — сказал я.
...Я не совсем понимаю, зачем редактор нужен вообще. Если писатель хороший, редактор вроде бы не требуется. Если плохой, то редактор его не спасет.
Как бы ни злился российский человек, предложи ему выпить, и он тотчас добреет...
"Главное в книге и в женщине - не форма, а содержание."
Идеологию вовсе необязательно разделять, - говорил я, - ее либо принимают, либо не принимают. Это как тюрьма: нравится не нравится - сиди...
Старшие братья тянулись к литературе, к искусству. Младший, Леопольд, с детства шёл иным, более надёжным путём. Леопольд рос аферистом.
"Все люди с неясным и туманным ощущением жизни мечтают заниматься философией"
Это был спившийся журналист и, как многие алкаши, человек ослепительного благородства.
Молчание — огромная сила. Надо его запретить, как бактериологическое оружие…
Есть мнение, что брак на грани развода самый долговечный.
-Тогда еще один вопрос. Сугубо по-товарищески... Тысячу раз извините...Может быть,я вам нравлюсь?
-У меня к вам претензий нет.
Как известно, в наших газетах только опечатки правдивы.
Твои враги — дешевый портвейн и крашеные блондинки. Значит, я истинный христианин. Ибо Христос учил нас любить врагов ...
Я не буду менять линолеум. Я передумал, ибо мир обречен.