С приходом ночи на Землю опускается Тишина – жестокий, беспощадный туман, полный ужасных тварей, и горе тому, кто не успел спрятаться с наступлением комендантского часа. Откуда взялась эта Тишина и кому она подвластна – точно не знает никто, даже сам король Малахия – инкарнат Солнца. Адель, бойкая журналистка одной маленькой газетки, хочет разузнать о Тишине побольше, чтобы закончить статью, над которой сейчас работает. И она решается на отчаянный шаг – остаться на улице после объявления...
— Ни одна из планет не реагирует на тебя... Ни одна из планет не чувствует тебя. Может, нужна моя помощь? — Малахия навис над ней. — Давай, я помогу им лучше рассмотреть тебя. Я помогу тебе засиять, Адель, хочешь? Дай мне только коснутся тебя...
Тебе не следует жалеть о своём поступке, ведь все твои действия и делают тебя именно тобой. Каждый имеет право бороться, но не каждый готов им воспользоваться. Конечно, проще сдаться и покорно склонить голову перед правилами, чем заявить, что они тебя не устраивают.
Чем больше пафоса снаружи, тем больше гнили внутри.
Тики-таки, ходят враки
Будто в городе беда.
Тики-таки, шаг за шагом.
Слушай наши голоса.
Тики-таки, видишь дверь?
Ты глазам своим не верь.
Тики-таки, вот подсказка:
Вряд ли мы тебя найдем.
Тики-таки, все во мраке.
Боль и скорбь в себе несем.
Тики-таки, тебе страшно?
Жаль, дружок, ведь нам не важно.
Тики-таки, Тишина
Поиграть пришла пора.
Я есмь Солнце, и тьма отступает, когда приказываю я.
— Этого не достаточно, — Малахия покачал головой. — Я все равно ее не чувствую, как и тебя, кем бы ты ни был. Ясно лишь то, что вы служите пусковым механизмом друг для друга, но вам чего-то не хватает. Вы должны столкнуться.
Подойдя к Адель, Малахия щелкнул пальцами, заставив ее поднять голову.
— Будет больно, — сказал он, а потом изо всех сил толкнул ее прямо в объятия Джентльмена.
Жизнь поначалу бьёт именно тех, кто пришёл для того, чтобы её изменить.
Никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не открывай двери, если за ними Тишина.
— Посмотри на них, — Малахия указал на нескольких мужчин, которые тщательно подметали небольшую, выложенную брусчаткой площадку со скульптурным солнцем в центре. — Они всего лишь кости и звездная пыль.
Адель, проследив за его жестом, уперлась взглядом в рабочих. Заметив Его Величество, те застыли, низко кланяясь.
— Почему появляются Инкарнаты? — этот вопрос застал Короля врасплох, но он не подал виду. — Почему кто-то становится Инкарнатом, а кто-то нет?
— На этот вопрос у меня нет ответа, Адель, — признался Малахия. — Но, может быть, в ком-то просто больше звезд, чем костей.
Мы созданы из звездной пыли... Звезды погибли, чтобы вы могли находиться здесь и сейчас.
Чем светлее душа, тем сильнее тьма опьяняет ее.
Тишина,
Густой туман,
Кто-то бродит тут и там...
Тише, тише, не беги.
Вдруг погасли все огни,
В спину дышит Тишина,
Хочешь жить – закрой глаза.
Тишина ошибок не прощает.
Мне кажется, что все взаимосвязано: жизнь поначалу бьет именно тех, кто пришел для того, чтобы ее изменить.
Никто ведь не любит тех, кто сияет.
...И пришел на смену Солнцу Туман. И как ночь сменяет день, так и он занял отведенное ему место. И привел он демонов, что стали вторым проклятием рода человеческого. И воцарилась Тишина.
Прошла, наверно, целая вечность, прежде чем Исайя, наконец, крепко сжал ее ладонь тонкими пальцами.
Секунда. Вторая. Третья. Ничего. А потом они оба стали эпицентром мощнейшей энергетической волны.
– Знаешь, если я сегодня умру, то весьма расстроюсь
– Я тебя с собой не звала
– В общем-то, да, – кивнул Яго. – Но если ты умрешь, я расстроюсь чуть больше. И я хочу быть уверен, что этого не случится. Ты ведь знаешь, стресс плохо влияет на меня.
От звезд невозможно убежать.
— Гном, — Рафаэль вдохнул полной грудью, словно наслаждаясь моментом, — ты так долго не показывался. Я уж было понадеялся, что тебе свернули шею.
— Слушай, мы почти одного роста, — не выдержав, возмутилась Адель.
— Ага, если подпрыгнешь.
— Предполагаю, тебе известно, на что я способен?
— Убьете меня?
Малахия как-то грустно рассмеялся.
— Я имел в виду свою силу. Но и твое предположение верно. Ты видишь во мне монстра, это понятно и неинтересно уже более тысячи лет.
Притворяйся так долго, так сильно, пока сама не уверуешь в свою ложь.
Когда понимаешь, что спастись бегством невозможно, остается только одно - посмотреть в глаза тому, от чего бежишь.