"«Летняя буря» оказалась отвратительной книгой. Хуже некуда. Сплошные полуобморочные девицы, попадавшие в ловушку из-за страшных тайн, и лютые злодеи, одержимые жаждой мести. В общем, я оторваться не могла!" (с)
"— Сможешь ли ты простить одинокое старое привидение? — прорыдала она.
Я пожала плечами:
— Вряд ли, дорогуша. По части затаивания обиды мне нет равных. Однажды я лелеяла обиду всю зиму. Аж спина разболелась от такой ноши." (с)
Вообще-то я храбрая девочка. Отчаянная. Отважная как лев.
Это застало меня врасплох. Самую малость. Разумеется, меня все любят, но я несколько не привыкла к тому, чтобы за меня волновались.
Герцогиня, если вы желаете послушать музыку, позвольте мне сыграть вам что-нибудь из Бетховена. Уверяю, вы прослезитесь! Никто не может без слёз слушать, как я играю Бетховена.
- Не бойтесь, мистер Бэнкс. Я прекрасный боец. Я дерусь отчаянно и безжалостно. Но ваша озабоченность понятна, принимая во внимание, что природа наделила меня красотой заточённой в башню принцессы.
Я исключительно хороша собой, и это неоспоримый факт.
- Всё ясно? - Абсолютно, - ответствовала я самым ледяным тоном (то есть прямо-таки арктически ледяным).
Люблю полоумных - они такие забавные.
- Предупреждаю, - недрогнувшим голосом сказала я, - однажды в Мидвинтер-холле я половинкой яблока сразила наповал беглого трубочиста. Вообразите, на что я способна с двумя грушами!
Париж оказался блистателен, и я блистала ему под стать.