Мемуары Тревора Ноя – красноречивое и трогательное повествование о том, как в полной нищете и несправедливости вырос ребенок смешанной расы, рожденный матерью-одиночкой в годы жесточайшего апартеида в ЮАР. Мать Тревора научила его использовать юмор, чтобы помочь справиться с жизнью, и он хорошо усвоил этот урок. Несмотря на наличие веских причин для чувства жалости к себе и обиды, Тревор умел находить юмор даже в самых сложных обстоятельствах. Не принудительный, шутливый юмор, а просто...
В ЮАР о жестокостях апартеида никогда не рассказывали подобным образом. Нас не учили осуждению или стыду. Нас учили истории так, как ей учат в Америке.В Америке историю расизма проходят как-то так: «Было рабство, а потом были законы Джима Кроу, а потом был Мартин Лютер Кинг, а теперь с этим покончено».У нас было то же самое. «Апартеид был плохим. Нельсон Мандела был освобожден. Давайте двигаться дальше». Факты (и тех немного) и никакой эмоциональной или моральной оценки. Казалось, что учителя, которые до сих пор были преимущественно белыми, получили указание: «Что бы вы ни делали, не злите этих детей».
Образованный человек - свободный человек или, по крайней мере, человек, который желает свободы.
Жизнь полна боли. Позволь боли закалить тебя, но не оставляй ее у себя. Не будь обиженным.
Самое невероятное то, что это каким-то образом работает. Общество функционирует. За исключением тех случаев, когда нет.
Первое, что я узнал об обладании деньгами, - они дают тебе возможность выбора. Люди не хотят быть богатыми. Они хотят иметь возможность выбирать. Чем ты богаче, тем больше имеешь вариантов. Это - свобода денег.
В "районе" ты никогда не будешь чувствовать себя неудачником, потому что всегда есть тот, кто еще хуже, чем ты. И тебе не кажется, что надо делать больше, потому что наибольший здесь успех не намного больше, чем твой. Это позволяет жить в состоянии анабиоза.
Если ты будешь в положительном и прогрессирующем окружении, ты тоже станешь таким.
Мы говорим людям, чтобы они следовали за своими мечтами. Но ты можешь мечтать только о том, что ты можешь вообразить, и, в зависимости от того, откуда ты, твое воображение может быть очень ограниченным.
«Нет, Тревор! Посмотри на меня. Заметь меня. Покажи мне, что я для тебя существую, потому что то, как ты относишься ко мне, будет тем, как ты будешь относиться к своей женщине. Женщинам нравится, когда их любят. Женщинам нравится, когда их замечают. Женщинам нравится, когда ими восхищаются. Подойди и заметь меня, покажи, что ты меня видишь. Обращай на меня внимание не только тогда, когда тебе что-то надо. Иначе ты превратишься в одного из тех мужчин, которые обращают внимание на женщину, только когда им нужен от нее секс и больше ничего».
Бог – твой отец. Это мужчина, который всегда с тобой, мужчина, который о тебе заботится. Когда ты молишься, он откладывает дела, он тратит свое время и слушает.
Во время апартеида одним из худших преступлений, которые вы могли бы совершить, была сексуальная связь с человеком другой расы. Незачем и говорить, что мои родители совершили это преступление.
"Извлекай уроки из своего прошлого и будь лучше благодаря своему прошлому, - говорила она, - но не плачь о прошлом. Жизнь полна боли. Позволь боли закалить тебя, но не оставляй ее у себя. Не будь обиженным."
Людей оскорбляют, и тот факт, что этого не случается с тобой, не означает, что этого не случается вообще.
Белый человек был довольно суров с местными. Он говорил: «Вы должны молиться Иисусу. Иисус вас спасет». На что местные отвечали: «Да, нам нужно спасение – спасение от вас. Но пока оставим эту тему. Ладно, дадим этому Иисусу шанс».
Я помню, что вызвало травму, но я не держусь за травму. Я никогда не позволяю воспоминаниям о чем-то болезненном удерживать меня от того, чтобы попробовать что-то новое.
«В Африке полно черных людей, – говорил он. – Так почему же вы проделали такой путь до Африки, если вы ненавидите черных? Если вы так сильно ненавидите черных, почему бы вам не вернуться домой?»
- Я не могу его бить.
- Почему?
- Потому что я не знаю, как ударить белого ребенка. Когда ты бьешь черного ребенка, он остается черным. Когда ты бьешь Тревора, он становится синим, и зеленым, и желтым, и красным. Я не хочу убить белого человека. Я боюсь. Я не собираюсь его трогать.
Язык несет в себе самосознание и культуру, или как минимум их восприятие. Общий язык говорит: «Мы одинаковые». Языковой барьер говорит: «Мы разные». Строители апартеида это понимали.
Гениальность апартеида заключалась в способности убедить людей, являвшихся подавляющим большинством, враждовать друг с другом.
Чем чаще мы ходили в церковь и чем дольше я сидел на тех скамьях, тем больше понимал, как работает христианство: если ты американский индеец и молишься волкам – ты дикарь. Если ты африканец и молишься предкам – ты первобытный человек. Но когда белые молятся парню, превратившему воду в вино, – это попросту здравый смысл.