2788 год. Люди заселяют другие планеты и путешествуют между ними при помощи многочисленных порталов. А вот на родной для человечества Земле, пришедшей в упадок, по жестокой иронии судьбы живут только «инвалиды» – люди с врожденным дефектом иммунной системы, не позволяющим находится в других мирах. Одна из них – восемнадцатилетняя Джарра. Лишенная любви настоящих родителей и возможности путешествовать по галактике, девушка намерена доказать, что она ничуть не хуже других.
- Может, я и старая дева, но не до такой степени отчаявшаяся.
- Что значит «старая дева»? – поинтересовался Крат.
- Женщина, оставшаяся незамужней в том возрасте, когда большинство уже обзавелись семьями, – объяснила Далмора.
Крат подозрительно посмотрел на Амалию:
- И сколько же тебе лет? Ты не выглядишь такой уж старой.
- Мне восемнадцать, – ответила та. – Но Эпсилон только-только обживается. Большинство бросает школу в пятнадцать, помолвку можно заключать уже в шестнадцать, а брак – в семнадцать. Почти все девочки из моей параллели уже замужем. – Амалия пожала плечами. – И не думай, что меня не сватали. Моей руки просили больше двадцати раз, и лишь один сделал предложение пьяным.
Я смотрела и не верила своим глазам. Чтобы удостоиться Артемиды, нужно или погибнуть, или получить серьезное ранение. Артемида – самая главная, самая почетная военная регалия, и прежде гражданских ею не награждали.
...
Военные привыкли, что именно они спасают мирное население, не наоборот. И благодарность спасавшим их гражданским выражалась с шиком.
Они награждали нас Артемидой.
Уезжать оказалось мучительно трудно. Великий день, о котором мы столько лет мечтали. Больше никаких директоров с их приказами, никаких правил, никаких надоедливых сенсоров. Можно идти куда хочешь, делать, что хочешь. Мы были совершеннолетними, свободными... и напуганными.
В столовую вошла Далмора с гитарой в руках. Она объяснила, что этот инструмент придумали очень давно, еще в допортальные времена. Естественный закон Вселенной гласил, что во все времена на археологические раскопки кто-нибудь обязательно привозит гитару. И песни исполняют всегда одни и те же.
Мы с Иссетт очень разные. Ей нравится всем делиться, а я по-настоящему злюсь, когда кто-то ковыряется в моих мозгах и говорит, какие из моих чувств заслуживают зачета, а какие - нет и требуют исправлений.
Удивительно, насколько быстро люди, сидящие зимней ночью у костра на бескрайних просторах древних руин, могут перейти от веселья к испугу. А может, в этом нет ничего странного.
- Джарра, ты умеешь закладывать взрывчатку? – спросил меня Плейдон.
Я установила коммуникатор на групповой канал связи.
- Нет, сэр. Это запрещено делать лицам, которым нет восемнадцати лет.
- Отлично, – ответил преподаватель. – Класс, обратите особое внимание!.. Мы наконец нашли что-то, чего Джарра не умеет.
- Фиан, не волнуйся, мы все через это проходили. Роно как-то объявил о своей вечной любви по общему каналу всей площадки.
- Семь лет назад, мог бы не ворошить прошлое! – простонал Роно.
Керен и не подумал сжалиться:
- «Сердце мое отдано тебе до самого конца времен». Мало того, что его слышал весь главный раскоп Лондона, так Руфь еще и была дежурным командного центра и ответила ему...
- «Говорит командный центр раскопа. Соблазнительное предложение, Роно, но, боюсь, ради детей мне придется остаться с собственным мужем».
Искусство не должно быть хорошим. От него требуется посредственность. В этом-то и весь смысл. Люди платят огромные деньги, чтобы иметь дома настоящие предметы искусства, нечто уникальное, созданное руками человека. На этот предмет должно быть приятно смотреть, но в нем обязана присутствовать и доля недостатков, чтобы было очевидно - это не одна из сотен тысяч промышленных копий блистательного оригинального произведения искусства.
- Я не знал, что утро может начинаться так рано. Еще же вчера не кончилось!