Рецензии на книгу «Сатанинское танго» Ласло Краснахоркаи
Место действия: загнивающий в прямом смысле слова захолустный венгерский посёлок, который однажды взяли и отменили.
Обстановка: распад, полураспад, тлен, гниение и разложение, бесконечный дождь, хмурь, грязь, сырость и полумрак.
Время действия: никогда.
Образ действия: никак, тоскливое ожидание финала, он же тёмное пятно в конце тоннеля, бездействие, страх, тоска.
Методы: мрачный юмор, сатанинская ирония, притчеобразность, уроборос.
Персонажи: людишки (трактирщик, директор несуществующей школы, доктор несуществующей больницы, хромоногий механик, пьяница-хуторянин, две молодые шлюшки, полоумная девочка, потасканная баба, набожная баба, деловитая баба, придурочный пацан), Иримиаш (провозвестник и Остап Бендер) и Петрина (прихлебатель).
Музыкальное сопровождение: капли дождя стучат в ритме танго.
Всё вместе: мутный и вряд ли съедобный паприкаш.
Сфера применения: прикладывать к сердцу, когда совсем плохо, чтобы узнать, что может быть ещё хуже.
Вероятное воздействие: приятная меланхолия, наслаждение немудрящими благами и удобствами, мысли о будущих перспективах, желание немедленно взять и уйти с внутреннего хутора.
В отменённом посёлке всё ещё живут люди - жалкий сброд, которому некуда податься. Да они и не хотят. Конечно, каждый из них наверняка лелеет такую мечту, но ведь это сложно и страшно. Да ещё и добро нажитое, даже если оно представляет собой заплесневелую кучу барахла и влажную трухлявую мебель. Жизнь их убога и беспросветна, одна радость - шпионить за соседями да напиваться в единственном трактире, а если очень повезёт, то можно местную секс-бомбу госпожу Шмидт облапить разок. А если повезёт очень и очень, то госпожа Шмидт разрешит уволочь себя в кладовку на полчасика. Повсюду гниль, грязь и бесконечный дождь.
На мельнице ошиваются местные путаны, а доктор (расстройство аутического спектра и алкоголизм) безвылазно сидит дома, записывая каждый шаг своих немногочисленных соседей в специальные тетрадочки.
Представители юного поколения - подлый подросток (далеко пойдёт) и его имбецильная сестра, мечтающая вырастить из монет денежное дерево.
Сразу хочется сравнить с городом мокрецов у Стругацких, но эти люди просто антимокрецы по сути. Выброшенные из жизни, отчаявшиеся, никчёмные. Предпочитающие родную грязь неизвестности. Очень понимаю, даже очень. Просто взять и уйти, да ещё и уйти из своего дома - это сложно и страшно, даже если надо. Впадать в ступор не модно, конечно, но это успокаивает и притупляет тревоги. Авось как-нибудь. И так каждый день.
И вот так они все гнили бы себе и дальше, если бы не появился Иримиаш, которого все считали мёртвым уже полтора года как. Иримиаш явился, чтобы взболтать этот застоявшийся паприкаш, о да. Иримиаша можно считать святым провозвестником, который выведет эту немытую орду к свету и воздуху. А можно и лживым демагогом, который явился вытрусить из своих жалких соседей последнее, воспользовавшись их доверчивостью и идиотизмом. Собственно, он и тот и другой одновременно. Выведет и вытрусит.
Странная и хорошая штучка. Втягиваешься далеко не сразу, а линия с полоумной девочкой и котиком повергает в печаль и ярость, хотя я и понимаю, зачем это нужно. Изыди, нежный читатель, который не умеет абстрагироваться и отключать внутреннего жалельщика. Приди, любитель мрачной меланхолии, дуста и тлена.
Чуть что — сразу Кафка
В отзывах на книги часто используется прием, который когда-то был удачным, но из-за злоупотребления перестал блистать: проводить параллели с атмосферными и всем знакомыми авторами, чтобы привлечь внимание к малознакомому писателю. Теперь каждая вторая мрачная книга у нас — это Кафка, каждая фантастическая — это Брэдбери, а антиутопия — Оруэлл или Хаксли. Ласло Краснахоркаи беда тоже не обошла, если верить обложке, то это сразу и Гоголь, и Мелвилл, и Кафка, и Беккет. Я бы подобрала другой список ингредиентов. Вместо мрачности Кафки — легкая потусторонняя хмарь Майринка, вместо эпичности Мелвилла — комичная масштабность ранней деревенской прозы, в которой вялые колхозники пытаются собрать крохи не на белого кита, а на белый самолет. Вместо ироничности Гоголя — хитринку плутовских романов любого века, а Беккет пусть останется, потому что его иррациональную обреченность видно за версту и ничем не заменишь. И еще обязательно добавить кого-нибудь из постмодернистов, ломающих стены и склеивающих реальность обрывками бумажного скотча.
Ядреная смесь ассоциаций может сбить с толку, но при всем этом роман весьма самобытен, особенно если постоянно держать в голове, когда и почему он написан. Вторая половина восьмидесятых — всегда помните это при чтении. Долгие годы Венгрия была бок о бок с Австрией, потом действовала по указке СССР, но ближе к девяностым Союзу стало совсем не до них, и ребята остались наедине с самими собой. А это страшно, а это неуютно, а это неприятно — разучились уже самостоятельно принимать решения, поэтому сразу ухнули в застойное болото кризиса. Теперь можно закидывать любую удочку сладких обещаний, чтобы растерявшиеся простачки на нее попались. Собственно, об этом роман и говорит, и поэтому так близок нашему читателю. Попади он на российские книжные прилавки в девяностые или нулевые, то был бы более актуален, но наша память достаточно травмирована, чтобы и сейчас легко проводить параллели с загнивающими деревеньками у нас под боком.
Читать все это тягостно, но со знаком плюс — это то самое очищающее страдание, которое и не страдание даже, а срывание корочки с засохшей ранки, чтобы меньше зудело. Автор любезно развлекает нас игрой с формой, комичными персонажами и постоянными переключениями тона повествования. Без всего этого можно было бы и взвыть на полдороге от беспросветной тоски, а так, глядишь, с горькой усмешкой добираешься до конца и тяжело вздыхаешь. Где же ты была, книга, когда могла воссиять во всей красе? Сейчас, конечно, достоинства никуда не делись, но идеальный тайминг упущен. Осталось только надеяться, что будут переводить венгерского классика еще и еще, догоняя прошлое семимильными шагами.
Роман хорошо зайдет всем старше тридцати лет и тем, кто хоть раз выезжал за пределы мегаполисов в деревни и поселки городского типа. А особенно рекомендуется «Сатанинское танго» любителям тренингов личностного роста и мотивации. Если вы хотите, чтобы кто-то вам рассказал и показал, как именно вам нужно жить, то узнаете, что из этого может выйти.
Не книга, а какое-то болото. Что по ощущениям от какой-то затянутости персонажей в это жуткое, всеми забытое, загнивающее место. Что по восприятию самого текста, который идет сплошным потоком, как и то, что происходит в головах у персонажей, а также то, что показывается как какой-то бессмысленный хоровод действий, за которыми ничего нет. Какая-то бессмыслица. И читается, будто каждая страница, как шаг в вязкой субстанции. Но, удивительное дело, периодически в это болото так затягивает, что в какие-то куски текста погружаешься с головой, а потом вновь выныриваешь и вновь продираешься сквозь текст.
Постмодерн? Последователь Кафки и Маркеса? Что-то тут все это присутствует. В большей или меньшей мере. Только ещё и безысходностью отдаёт. И сильно. Ну реально болото. Какое-то страшное танго получилось, в котором ведущую партию танцуют два странных типа, своего рода Остап Бендер и Киса Воробьянинов на венгерский лад, которые пытаются надуть жителей небольшого сельского кооператива. Они верят в него, ведь Иримиаш когда-то привел их к процветанию, но погиб два года назад. Так что же происходит сейчас?
Честно признаюсь, что не поняла я эту книгу. Мысль металась, но это болото поглотило всё. Постмодернистская притча, где можно всё понять по-разному. Надо будет перечитать уже вне игры, когда сроки не висят дедлайном. Потому что произведение это - нечто. В общем, отложу-ка я его снова на новое прочтение попозже.
Вечность абсолютной зависимости
Обычное несчастье людей неумелых состоит в ошибочном выборе профессии, друзей, жилища. Трагизм здесь в том, что у них нет права выбора.
"Шесть ночей на Акрополе" Сеферис
"Сатанинское танго" засасывает как болото. Берешься читать, чтобы отметить в личном списке, что еще один букеровский шедевр пройден. Ничего особенного, но в смысле общего развития ты продвинулась несколько дальше. Опиши впечатления и забудь, тем более, что сердца не тронуло: невразумительный сюжет, неприглядные персонажи, алогичные поступки. Начинаешь раскладывать для себя по полкам, чтобы составить более-менее связный рассказ, и чувствуешь, что необходимо вернуться к тексту, чтобы уточнить еще вот тот момент. И прояснить для себя вот этот. Чувствуешь, как вязнешь в деталях, но одновременно то, что представлялось сплошь абсурдизмом в беккетовом духе, вдруг предстает едва ли не соцреализмом. Мутным как моча при цистите и примерно того же уровня привлекательности. Но настоящим.
А потом, ты вляпалась. И не сможешь выбраться, не неся на себе частички субстанции этой книги. Ни отмыть, ни соскрести, только принять себя "с этим", что уже не кажется таким омерзительным. Просто еще одна история о маленьких людях, от рождения до смерти блуждающих по сумрачному лесу. Расскажи ты, больше до них дела никому нет. Итак, была сельскохозяйственная община, некогда процветавшая, но потом что-то случилось. Может засуха несколько лет подряд и луга для выпаса скота оскудели, а источники иссякли и не стало достаточно воды для полива. Насосы забивались илом и песком, ломались, а на ремонт средств не было. И люди, кто поэнергичнее да пооборотистее, начали покидать деревню.
Остались бестолковые, никчемные и неприглядные. Они тоже пойдут искать лучшей жизни в другом месте, вот только получат деньги за скот из заготконторы. Собственно, с этого начинается. Двое селян отправляются менять стадо на деньги. На обратном пути им приходит в голову блестящая мысль, что этакую кучу деньжищ лучше поделить на две части, чем на восемь (столько семей в деревне). Но поскольку хорошая мысля приходит опосля, а ноги уже вроде как сами принесли к дому, да и своих нужно ведь забрать - смыться с деньгами сразу не пытаются. Вместо этого тихой сапой просачиваются домой, отдавая женам распоряжения собирать самое необходимое и ходу. Но не тут-то было, селяне ждут и беспокоятся. В общем, прилетела птица обломинго.
И вечером трудного дня, уже ясно сознавая тщетность надежд на покупку хотя бы скромного хутора, напиваются в местном трактире. Набор культурных развлечений здесь так же скуден, как мозги и кошельки, но роскошные прелести местной Далилы госпожи Шмидт, притягивают мужские взгляды. В то время, как она к местным мужланам холодна и вожделеет одного только Иримиаша. Кто таков? Один из бывших земляков, смышленый и не лишенный авантюрной жилки (я бы даже сказала, что ее в избытке). Подавшись в город, подвизался в разных непыльных сферах. Не обременен строгими моральными принципами (впрочем, кто там без греха?) Семь лет назад, когда отправился в места, не столь отдаленные, преследуя неясные цели, распространил среди селян слух о собственной смерти. И вот теперь, откинувшись, "воскрес".
Так-то, он здесь, чтобы обобрать простаков. Что с успехом сделает, и не понадобится ничего делить. Помните: "На дурака не нужен нож, ему с три короба наврешь. и делай с ним, что хошь." Приманкой выступит земля обетованная - заброшенный замок неподалеку, где все они поселятся в рамках госпрограммы, к которой, вхожий во властные сферы, Иримиаш имеет непосредственное отношение (это он так скажет, а они поверят). Заживут на всем готовом, каждый найдет дело по душе, а ломаться на жаре и стуже больше не придется. Рай, короче. Тут еще так кстати придется один случай, прямо сегодня произошедший с дочерью одного местного семейства. Хотя "кстати", применительно к тому, что сделала Эштике, звучит кощунством. Но тут уж...
Девочка съела крысиный яд, после того, как убила кота. Как? Почему? Потому что старший брат Хани, прыщавый подросток-дрочила для всех вокруг, Рыцарь в Сверкающих Доспехах для нее - сначала снизойдет до того, чтобы открыть великую тайну Денежного Дерева (Не горы, не овраги и не лес. Не океан без дна и берегов. А поле-поле-поле-поле чудес). Помните? Разумеется, денежки, посаженные младшей, старшенький выкопал, а для нее нагородит турусы на колесах, в стиле "Ницше-для-бедных". Потому и замучает котейку (тварь я дрожащая или право имею?), после сказал, что только такая дура могла поверить. И вообще, убирайся, не зли меня, шмакадявка. Что? Персонажи кунсткамеры они там все? Ну да, а вы рассчитывали найти в них здоровое крестьянское моральное чувство?
Эштике решает, что на небе у бога всяко лучше, чем здесь, доедает остатки мышьяка, за котом и ложится в раскопанную грядку на месте так и не выросшего деревца. А ее трагедия на что-то, да сгодится - послужит отличным аргументом Иримиашу, убеждающему пейзан оставить эти проклятые места и перебраться, куда он поведет. К слову, он-таки поведет. Вывезет всех из непригодных для жизни графских развалин, куда отправятся, повинуясь зову его дудочки, и разбросает по трущобам большого города. А это еще зачем? А вот подумайте сами, общество обманутых вкладчиков - какая-никакая, а сила. И могут навредить. А что сделают глубоко зависимые, разобщенные, дезориентированные и вынужденные выживать? Правильно, ничего.
Отдаю себе отчет, что это весьма приземленная трактовка постмодернистского произведения. И надо бы ввернуть что-нить глубокомысленное про уробороса, кусающего себя за хвост и проч. Но для меня Краснахоркаи не автор постмодернистской мути, а писатель, который говорит о маленьких людях в лучших традициях мировой литературы. Любя, ненавидеть. Ненавидя, любить.
Адская тарантелла
Лампомоб-2018
11/13
К середине конца последней половины книги в воспаленной голове читателя возникает три мысли: Что происходит? Я точно это читаю? И кто те люди, что считают "Елтышевых" чернухой? Потому что до конца осознать всю эту фантасмагорию я не сумела даже к тому моменту, который можно условно назвать концом последней четверти второй половины этого текста... Некоторый сюжет в тексте венгерского автора, похоже, присутствует, но уловить его важность для автора можно с той же долей условности, с которой можно одолеть смысл фразы венгра-крестьянина, обращенной к русскому человеку, читающему по-английски.
Поэтому о сюжете не будем. Да, есть деревня, наполненная странными персонажами, которая ждет избавления от тоски и безысходности, и есть некий Иримиаш, практически былинный герой в собственном изображении - не то авантюрист Феликс Круль, не то наш любимый Емеля. И вот он приходит - чтобы вывести жителей из топкой грязи к светлому будущему, а сам вместо этого вовлекает их в абсолютно безумный танец, и не танго даже - поскольку в танго обязательна хоть какая-то логика, стройность и строгость... И это не "Венгерский танец" Брамса, потому что в нем есть лихость и веселье. Больше всего этот текст мне напомнил тарантеллу. Причем не в салонном её варианте, а именно в том, изначальном, когда нужно совершить такое количество движений, чтобы абсолютно точно, гарантированно стряхнуть с себя опасного тарантула. А в итоге, герои Краснахоркаи, возглавляемые Иримиашем, решительно вовлекают в свой жуткий танец совершенно ополоумевшего читателя, который, перевернув последнюю страницу, озадаченно чешет в затылке с той самой фразой из моего первого предложения: "Что это было? Я точно это читаю?..."
И начинается новое па неистового мрачного танца...
Чем хороши такие тексты, так это тем, что в их мягкую, предельно растяжимую ассоциативную форму можно поместить любое ментальное содержание – вот просто любое, какое приходит в голову здесь-и-сейчас, а потом – какое-нибудь другое, которое принесет сумасшедший ветер там-и-тогда, а потом снова… и так до бесконечности. Интерпретация – королева постмодернистского чтения! Читатель как соавтор и внутренний (= заслуженный) собеседник! Чтение как сотворчество! Надо просто задавать тексту рождающиеся вопросы, и собственные ассоциации, как голуби к кормящей руке, радостно слетаются на зов. Иримиаш – почему его так зовут, это что-то значит? Стартовые аллюзии на «В ожидании Годо» случайны или намеренны? То, что Иримиаш появляется у замка, когда все устали ждать и разуверились в позитивном исходе, - специально задуманный облом для читателя, кажущегося себе самым умным (чтобы не расслаблялся), или просто креатив попер? Пауки – почему они со страшной скоростью оплетают всё, что находится в трактире, даже людей? Есть какая-то связь с излюбленной постмодернистской метафорой плетения? Или это аллюзии на смерть и тлен? Почему все время идет дождь, а герои падают в грязь, увязают в ней, ходят в грязной одежде? Эта близость к земле подчеркивается автором специально? Почему везде нищета и разруха, с которой никто не пытается бороться, а наоборот, культивирует ее вокруг и внутри себя? Почему герои раз за разом с неизменным энтузиазмом складывают все яйца в одну корзину? По ком звонит колокол, который слышат некоторые жители? Вопросы рождаются по модели цепной реакции, только успевай придумывать ответы (потому что в тексте их найти невозможно, как чёрную кошку… ну, вы знаете).
В принципе, я ожидала и хотела чего-то кафкианского, пусть даже на новый лад и с венгерским колоритом. Я нахожу, что время от времени надо читать подобные тексты, чтобы дать волю воображению и выходу наружу странным мыслям, рождающимся в снах, в полуночных разговорах, в болезненном бреду - затеять с самой собой игру в NeverLand. Такие тексты – как игры для взрослых, разве что выиграть, как правило, в них невозможно, только ещё больше запутаешься, где эта реальность, а где не эта, где она внешняя, а где внутренняя. Но здесь, в общем, не так уж и много завораживающего кафкианского абсурда, его обморочной оторопи и интеллектуального коллапса, разве что похожа атмосфера упадка и депрессии, наполненная ирреальными ожиданиями и маниакально-депрессивными поступками героев (одна сцена с убийством кота и последующим самоубийством ребенка, решившего самовольно отправиться в гости к Богу, чего стоит! а дикие танцы под пьяный аккордеон в трактире? а разгром в собственных домах перед отъездом в «светлое будущее»?). Да и сюжет довольно прост. Фактически, в постмодернистской стилистике здесь рассказывается об умирающем поселке, где немногие оставшиеся жители (микросоциум, так похожий на макросоциум) живут в ожидании чудесного спасения, воплощенного в возвращении Иримиаша, в желании, чтобы всё стало, как было, вернулось на круги своя. И он, действительно, в конце разруливает ситуацию в этой «деревне дураков», развозя их по новым местам жительства и трудоустройства, но смысл этого разруливания от жителей в очередной раз ускользает. Остается только порадоваться за Футаки, пытающегося разорвать эту инфантильную зависимость – не просто «поправить замок», а «распахнуть дверь» и принять свою реальность как данность.
Автор ловко закольцовывает сюжет, цепляя реальность полужизни героев за реальность текста, сочиняемого полупьяным доктором, внезапно решившим, что одними словами он может конструировать и провидеть любую действительность. Литературный Уроборос кусает свой хвост, а читатель… оказывается то ли внутри, то ли вне этого змеиного герменевтического круга. Кто знает?
Мы с terpsichoro зарубились прочитать лонг - список номинации "Иностранная литература" премии "Ясная Поляна" до момента объявления победителей. Кстати, Полина, как твои дела? :) Чувствую, что до октября осилить весь список я не смогу, потому что на данный момент могу похвастаться результатом пока что 5 из 32, но речь не об этом. Так вот, "Сатанинское танго" претендует на победу, а книга, кстати говоря, написана ещё в 1985. Сейчас 2019. Да, книга была переведена на русский только в 2015, но все же номинация на премию Ясной Поляны говорит о многом, на мой взгляд. Хотя бы о том, что читательского внимания Краснахоркаи точно заслуживает. А если учитывать то, что Краснахоркаи ещё и попал в шорт-лист Международной Букеровской премии в 2015 году и стал лауреатом, так и подавно.
Честно, книга на глаза мне до этого момента не попадалась. Не видела я ажиотажной рекламы, не вылазила она и в рекомендациях. Скорее всего, если бы не лонг-лист, я читать ее никогда бы не стала. Разве что только она бы выпала мне в какой-нибудь игре. Описание не мое, если судить по отзывам, то тоже. Но список есть список, договоренность есть договоренность, поэтому "Сатанинское танго" было начато мной в прекрасный май.
Такого беспросветного мрака, честно говоря, в книгах я не встречала давно. Не знаю насчет Кафки, но Маркеса эта монотонность мне напомнила однозначно. "Сатанинское танго" - одна из тех книг, читая которую, погружаешься в пучину грусти и тоски, отвращения и мерзости, так что выныривать потом из такой пучины тяжело. Я читаю книги запоем, я ухожу в них настолько, что порой мне кажется, что остальные действия я совершаю просто механически. Поэтому двигаясь в Краснахоркаи в танго, я на себе ощутила давящую атмосферу венгерского поселка, вместе с рабочими напивалась в пабе, собирала последние вещи и пыталась бежать. Но не вышло.
Еще большим унынием накрывает после прочтения статьи, где автор, отвечая на вопрос, с какого произведения стоит начать читателю, ещё не знакомому с творчеством Краснахоркаи, говорит:
«Если есть читатели, которые еще не читали моих книг, я бы вообще не рекомендовал им что-либо читать. Вместо этого я бы посоветовал им выйти на улицу, сесть где-нибудь – скажем, на берегу ручья, и ничего не делать, ни о чем не думать, просто побыть в тишине, как камни. И рано или поздно им встретится кто-то, кто уже читал мои книги»
Амбициозно и справедливо, потому что, как говорится, Вы такие, мы другие. Мне "Сатанинское танго" не зашло, в глубине глубины произведения я не увидела, скрытые символы для меня не открылись. Кто-то считает эту книгу произведением года. Все мы разные. Но тем, кто как я, не понял посыл венгерского автора, я все же рекомендую ознакомиться со статьей, потому что просто так литературные премии вроде как не дают.
«И нет ни помощи, ни спасения»...
«Сатанинское танго» – лучший фильм всех времен по моей версии. Бела Тарр (также и мой любимый режиссер) снимал эту картину по одноименному роману своего друга, любимого писателя и бессменного соавтора киносценариев – Ласло Краснахоркаи. Я давно мечтал познакомиться с этим произведением, но перевода на русский в течение тридцати лет, к сожалению, не было.
⠀
По обрывочной информации, найденной в Интернете, и нескольким рассказам из периодики я смог составить первое, пока еще зыбкое представление о писательской манере венгра, о повлиявших на него авторах и проблематике произведений. А в этом году свершилось чудо: издательства АСТ и Corpus опубликовали знаменитый роман.
⠀
Аннотация:
⠀
1987 год. Венгрия. В небольшом сельском кооперативе, который доживает последние дни, осталась всего горстка крестьян. Атмосфера в поселке подозрительная и мрачная. Люди интригуют, напиваются в корчме, болезненно грезят о шумной и яркой жизни в Большом Мире. Однажды они узнают, что Иримиаш и Петрина, которых полтора года считали мертвыми, идут в поселок. Крестьяне, много говорившие, но не умевшие предпринять ничего конкретного, видят в воскрешении земляков знак грядущих перемен, считают Иримиаша Мессией и верят, что он спасет их от удушливой реальности деревенской жизни.
Как выяснилось, мой предварительный писательский портрет вышел довольно точным. «Сатанинское танго» очень напоминает одновременно «Процесс» и «Замок» Кафки. То же сочетание камерной атмосферы с ветхозаветным размахом притчи. Ты, как читатель, одновременно наблюдаешь за событиями как бы придавленный декорациями, в тесном и затхлом помещении, и видишь, вместе с тем, как вершится нечто универсальное, обобщающее житейское мельтешенье в систему, пусть в основе ее и лежит хаос. Также, во время чтения возникали ассоциации с «Ослеплением» Канетти, Беккетом, Шульцем и Гоголем. Естественно, при таком стилистическом соседстве не обошлось без модернистских приемов. Но Краснахоркаи не позволяет им очаровать себя, не опрокидывается в словесную эквилибристику, как это любят делать напыщенные дилетанты во все времена, а аккуратно вкрапляет в повествование неклассические элементы для достижения большей убедительности.
⠀
Он здорово сочетает подробнейшую детализацию описаний с внезапными, но органичными тексту метафизическими пассажами. Все у него живет и имеет свою роль: от слепней, выписывающих восьмерки у плафона в корчме, до невидимых пауков, что набрасывают на героев паутину забвения, едва им стоит уснуть; от облетевших акаций, растущих из хлябей, до блуждающих ночью, под проливным дождем, персонажей. И все ведет нас к безотрадной мысли: жизнь – одиссея лунатиков в мире, который в пароксичном приступе измыслил безумный Бог. Звон колоколов на рассвете, в котором ты угадываешь благовест, на самом деле – дикая и бессмысленная выходка этого сморщенного и ухмыляющегося Демиурга. Люди рождаются, чтобы отправлять биологические потребности, испытывать приступы болезненного воодушевления, делать обдуманные или необдуманные поступки, разочаровываться, и все это – лишь пролог к распаду, горькая ода пыли, тлену и мху. Чья-то уродливая воля бросает человека в освещенный круг, чтобы он, сначала робко улыбаясь и двигаясь вперед, затем – с ужасом в глазах пятясь, станцевал Сатанинское танго.
На сегодняшний день этот роман – мой фронтраннер на звание лучшего в 2018 году. Поразительная штука… В небольшой Венгрии примерно в одно время родились два выдающихся творца: Бела Тарр и Ласло Краснахоркаи, которые нашли друг друга и создали, по моему мнению, одну из самых удивительных, смелых и талантливых коллабораций в истории искусства. Долгих лет мастерам!
— Саня, но ты одного не знаешь. Как будет по-украински Венгрия?
— Как?! Знаю, Венгрия.
— Нет, Саша. Угорщина!
— А как они там живут?
— Где в Украине или в Венгрии?
— в Угорщине?! ©.
Классик венгерской литературы Ласло Краснахаркаи очень любит русскую литературу. И всегда мечтал, чтобы его книги перевели на русский язык. В 64 года его мечта сбылась, первый роман Краснахоркаи «Сатанинское танго», наконец-то предстал перед русскими читателями.
В социалистической Угорщине все неладно. Нищие крестьяне спиваются, сплетничают и мечтают куда-нибудь уехать, почти ничего для этого, однако, не предпринимая. Привычный мирок поселка взрывает известие о возвращении двух людей, считавшихся умершими. Одного из них, обаятельного Иримиаша жители ждут с особом трепетом, видя в нём если не нового мессию, то учителя и вождя уж точно.
Постмодерн чистой воды. Автор не намерен ничего объяснять, интерпретировать предлагается читателю. Вы запросто можете не увидеть того, что в романе непременно есть, или разглядеть что-то такое, о чём и сам автор не догадывается. Чтение может превратиться в интеллектуальную игру, а может в мучительное и безнадежное блуждание в дождливую ночь, по колено в грязи, всё больше и больше увязая в топком болоте слов... Для справки: одно предложение «Сатанинского танго» может занимать целую страницу, а то и полторы. Депрессивный, кафкианский и беккетовский роман, который я ввиду, возможно недостаточного на данный момент бэкграунда не могу понять в полной мере. Последние две страницы были настолько хороши, что заставили сглотнуть комок в горле и решиться на повторное чтение после дополнительного изучения материала.
Случайная цитата:
В этот момент опять припускает дождь, на востоке вспышкой памяти полыхает заря, окрашивая багрово-голубыми бликами небо, навалившееся на неровную линию горизонта, и вот, с тем же жалким убожеством, с каким попрошайка взбирается в ранний час по ступенькам паперти, уже поднимается солнце, чтобы сотворить тени и выделить деревья, землю, небо, зверей и людей из той хаотично застывшей массы, в которой они безнадежно запутались, как в паутине мухи, между тем как на западной половине неба еще видна убегающая ночь, видны её жуткие призраки, кувыркающиеся за горизонт, как остатки разбитого и побежденного войска.
И снова отзыв в двух словах: "Беспросветный мрак". Чем чаще мне попадаются такие книги, тем реже мне хочется читать все, что несет на себе пометку "Модернизм". Как будто на мое "Я негатива не заказывала", вселенная мне отвечает "Другого модернизма нам не подвезли".
Депрессия, сквозящая в каждом слове, может быть хороша в ноябре или, край, в феврале, когда и так "налить чернил и плакать". А мне не повезло зацепить эту книгу с собой в расцветающую весну, и читать, как там все у героев отвратительно, глядя на цветущую и благоухающую за окном черемуху, было вообще не комильфо. И все бы ничего, и даже продиралась через эти беспросветности героически... Но эпизод с ребенком, отравившим кошку, а потом в обнимку с окоченевшим трупом кошки самоубившимся крысиным ядом, меня просто добил. Все следующие страницы я просматривала, стараясь не пропускать через себя, не подпустить этого черного зверя, имя которому Отчаяние, готового вцепиться в глотку и держать, не давая вдохнуть, пока все краски мира не потускнеют до серо-черных. Долистала. Выдохнула. Больше не хочу и другим не порекомендую.