Есть ли что-то общее между Германией 1933 года и Америкой, избравшей президентом Дональда Трампа? В книге Тимоти Снайдера “О тирании” такое сопоставление не выглядит натяжкой. Автор призывает прислушаться к урокам минувшего века и с их помощью предотвратить скатывание к диктатуре в нынешнем. “Мы не мудрее европейцев, которые видели, как демократия уступает фашизму, нацизму и коммунизму в XX веке, – пишет Снайдер. – Наше единственное преимущество в том, что мы можем учиться на их опыте. И сейчас...
Постправда – это предфашизм.
Националист будит в нас самое худшее, а потом говорит нам, что мы лучшие.
Те, кто уверяет вас, что безопасность можно получить только в обмен на свободу, как правило, хотят лишить вас и того и другого.
Протест может организоваться через соцсети, но ничто не становится реальностью, пока не выльется на улицы. Если тираны не видят последствий своих действий в трехмерном мире, ничего не меняется.
Более полувека назад классические романы о тоталитаризме уже предупреждали о господстве телеэкранов, преследовании книг, сокращении словаря и связанных с этим трудностях мышления.
В романе «451° по Фаренгейту» Рэя Брэдбери, опубликованном в 1953 году, пожарные ищут и сжигают книги, в то время как большинство граждан смотрит интерактивное телевидение. В «1984» Джорджа Оруэлла, вышедшем в 1949-м, книги находятся под запретом, а телевидение двустороннее, что позволяет правительству круглосуточно следить за гражданами. Язык визуальных медиа в «1984» крайне ограничен, он лишает людей понятий, необходимых им для осмысления настоящего, памяти о прошлом, предположений о будущем.
Одной из задач режима становится дальнейшее обеднение языка путем постоянного удаления слов из каждого нового издания официального словаря.
Во время избирательной кампании 2016 года была предпринята попытка проверить его [Трампа] высказывания, и она показала, что 78 % его заявлений, якобы основанных на фактах, были ложными. Доля лжи столь велика, что даже корректные утверждения на этом фоне кажутся случайными оплошностями на пути к абсолютному вымыслу. Обесценивание мира реального ведет к появлению выдуманного антимира.
Именно способность распознавать факты делает человека личностью, а наше коллективное доверие общему знанию делает нас обществом. Личность, которая расследует, — это гражданин, который строит. Лидер, который недолюбливает расследователей, — это потенциальный тиран.
«Если краеугольным камнем системы является „жизнь во лжи“, — писал Гавел, — то ничего удивительного, что основной угрозой ей становится „жизнь по правде“».
ВЛАСТИ НУЖНО, ЧТОБЫ ВАШЕ ТЕЛО УТОПАЛО В МЯГКОМ КРЕСЛЕ, А ВАШИ ЭМОЦИИ ПОГЛОЩАЛ ЭКРАН.
СКВЕРНЫЕ ПРАВИТЕЛИ ОБЕРНУТ ТО, ЧТО ИМ О ВАС ИЗВЕСТНО, ПРОТИВ ВАС. ПОСТОЯННО ЧИСТИТЕ СВОЙ КОМПЬЮТЕР ОТ ВРЕДОНОСНЫХ ПРОГРАММ. ПОМНИТЕ, ЧТО ЭЛЕКТРОННАЯ ПОЧТА СОВЕРШЕННО ПРОЗРАЧНА. ПОПРОБУЙТЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ИНТЕРНЕТ ИНАЧЕ ИЛИ ПРОСТО ИСПОЛЬЗУЙТЕ ЕГО МЕНЬШЕ. ОБЩАЙТЕСЬ ЛИЧНО. ПО ТЕМ ЖЕ ПРИЧИНАМ ИЗБЕГАЙТЕ ЛЮБЫХ ПРОБЛЕМ С ЗАКОНОМ. ТИРАНЫ ИЩУТ КРЮЧОК, НА КОТОРЫЙ ВАС МОЖНО ПОДВЕСИТЬ. ПОСТАРАЙТЕСЬ НЕ ИМЕТЬ ТАКИХ КРЮЧКОВ.
То, что великий политический мыслитель Ханна Арендт называла тоталитаризмом, было не всесильным государством, а стиранием различий между частной жизнью и общественной. Мы свободны только тогда, когда мы контролируем то, что люди знают о нас, и то, в каких обстоятельствах они это узнают.
СЛЕДИТЕ ЗА УПОТРЕБЛЕНИЕМ СЛОВ «ЭКСТРЕМИЗМ» И «ТЕРРОРИЗМ». БУДЬТЕ БДИТЕЛЬНЫ, КОГДА СЛЫШИТЕ О «ЧРЕЗВЫЧАЙНОМ» И «ИСКЛЮЧИТЕЛЬНОМ» — ЭТО ОПАСНЫЕ ПОНЯТИЯ. ВОЗМУЩАЙТЕСЬ, КОГДА МАНИПУЛИРУЮТ ПАТРИОТИЧЕСКИМ СЛОВАРЕМ.
МЫ САМИ ДАЕМ АВТОРИТАРНОЙ ВЛАСТИ БОЛЬШУЮ ЧАСТЬ ЕЕ ПОЛНОМОЧИЙ.В ТАКИЕ ВРЕМЕНА МНОГИЕ СТАРАЮТСЯ ПРЕДУГАДАТЬ, ЧЕГО МОЖЕТ ЗАХОТЕТЬ ЕЩЕ БОЛЕЕ РЕПРЕССИВНОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО, И СДАЮТ ПОЗИЦИИ, НЕ ДОЖИДАЯСЬ, ПОКА ИХ ОБ ЭТОМ ПОПРОСЯТ.ГРАЖДАНИН, КОТОРЫЙ ТАКИМ ОБРАЗОМ ПРИСПОСАБЛИВАЕТСЯ К ВЛАСТИ, ДАЕТ ЕЙ ПОНЯТЬ, ЧЕГО ОНА МОЖЕТ ДОБИТЬСЯ.Заблаговременное повиновение – это политическая трагедия. Возможно, правители не сразу понимают, что граждане вполне готовы отступиться от каких-то ценностей или принципов. Возможно, новый режим поначалу не имеет прямых рычагов воздействия на граждан тем или иным способом. За немецкими выборами 1932 года, которые дали Гитлеру возможность сформировать правительство, или чешскими выборами 1946 года, когда победу одержали коммунисты, последовал важный этап заблаговременного повиновения. В обоих случаях достаточное количество населения добровольно предложило свои услуги новым лидерам, что позволило как нацистам, так и коммунистам задуматься о скорой смене режима. Первые неосмотрительные жесты конформизма очень быстро становятся необратимыми.
Ошибочно считать, что правители, пришедшие к власти благодаря институтам, не смогут поменять или разрушить эти самые институты – особенно если именно это они и обещали сделать. Иногда революционеры планируют уничтожить все институты сразу. Таков был подход русских большевиков. А иногда институты теряют жизнеспособность и перестают функционировать, превращаются в симулякр того, чем они были раньше, и тем самым скорее поддерживают новый порядок, нежели противостоят ему. У нацистов это называлось Gleichschaltung.
Однажды вам, вероятно, предложат продемонстрировать символы лояльности. Удостоверьтесь, что эти символы объединяют вас с согражданами, а не исключают кого-то из них. Даже история нагрудных значков далеко не так невинна. В нацистской Германии 1933 года люди носили значки с надписью “Да” во время выборов и референдума, закрепивших однопартийную систему в стране.
В действительности фраза “Цена свободы – вечная бдительность” принадлежит американскому аболиционисту Уэнделлу Филипсу, который также добавил, что “манну народной свободы следует собирать ежедневно, иначе она сгниет”.
Еще одна поговорка времен образования Соединенных Штатов гласила: “Там, где заканчиваются ежегодные выборы, начинается тирания”.