«Медея и ее дети» Людмилы Улицкой - один из самых интересных опытов построения нового «семейного романа». Здесь сошлось всё: и непревзойденное умение автора рассказывать истории частного человека, и свободное владение мифологическими пластами, и актуальность, и даже идейность. Главная героиня - бездетная Медея Синопли, тезка античной Медеи, - тоже своего рода божество для всей большой разветвленной семьи. Только она не убивает, а собирает, соединяет, склеивает своей кровью хрупкие внутрисемейные...
Коротенькое утреннее правило из совершенно стершихся молитвенных слов...: принять новый день с его трудами, огорчениями, чужими пустыми разговорами и вечерней усталостью, дожить до вечера радостно, ни на кого не гневаясь и не обижаясь.
У меня, видимо, склонность к евреям, как бывает склонность к простудам...
...душой я так люблю советскую власть, а вот тело мое ее не принимает.
Вдовство длилось уже значительно дольше брака, а отношения с покойным мужем были по прежнему прекрасными и даже с годами улучшались.
Страдания и бедствия для того и даются, чтобы вопрос "за что?" превратился в вопрос "для чего?", и тогда заканчиваются бесплодные попытки найти виновного, оправдать себя, получить доказательства собственной невиновности и рушится выдуманный жестокими и немилосердными людьми закон соизмеримости греха с тяжестью наказания, потому что нет у Бога таких наказаний, которые обрушиваются на невинных младенцев.
...Большая часть того, что говорят, не стоит того, чтобы слышать...
«Он неумен», — вспоминала она слова Ники, обращаясь к спасительной и ничтожной логике, как будто неумный человек не мог быть источником любовного наваждения.
И может ли так быть, чтобы для одного человека это значило перемену судьбы, пропасть, разъятие небес, а другой просто вообще не заметил происшедшего?
...Всем нужны были ее заботы и труды, ее старание, никому — ее любовь и она сама.
Уходя, оглянись, чиста ли твоя совесть...
...Чем закон необъяснимей, тем и убедительней.
Привыкла работать — холопский недуг.
Медея была глубоко убеждена, что легкомыслие приводит к несчастью, и никак не догадывалась, что легкомыслие с равным успехом может привести и к счастью, и вообще никуда не привести.
Одних людей страдание калечит, а других, знаете, как-то возвышает.
Кажется, она была совершенно неженственной. Но все женщины, которых он знал прежде, в сравнении с ней казались не то манной кашей, не то тушеной капустой…
И что такое ревность, как не вид жадности...
Вот ведь беда какая: все хотят любить красивых и сильных.
Есть браки, скрепляющиеся в постели, есть — распускающиеся на кухне, под мелкую музыку столового ножа и венчика для взбивания белков, встречаются супруги-строители, производящие ремонты, закупающие по случаю дешевые пиломатериалы для дачного участка, гвозди, олифу и стекловату, иные держатся на вдохновенных скандалах.
Брак Маши и Алика совершался в беседах.
Обеими руками Ника гребла к себе удовольствия, большие и малые, а горькие ягодки и мелкие камешки легко сплевывала, не придавая им большого значения.
Безумие — и это знают все, кто близко его наблюдал, — тем более заразительно, чем тоньше организация человека, находящегося рядом с безумцем.