Рецензии на книгу «Царство земное» Алехо Карпентьер
Это первая книга, прочитанная мною в рамках книжного флэшмоба 2011. Посоветовала мне ее TibetanFox . На тот момент ни автор, ни название книги мне ровным счетом ничего не говорили. Великий и могучий Гугл рассказал мне, что это произведение - бабушка и дедушка магического реализма. А поскольку основной целью флешмоба является расширить рамки привычного чтения и насильно познакомить "жертву" (то есть меня) с новыми авторами и направлениями, то такому раскладу я крайне обрадовалась, ибо можно сказать, что магический реализм раньше ходил со мной параллельным курсом и никак не пересекался.
С самого начала меня капитально испугало введение. Такого количества сносок я не видела, наверное, никогда. Неизвестная информация наваливалась на меня, как снежный ком, заставляя постоянно перебегать глазами с текста на пояснения, а иногда и заглядывать в интернет за более подробной информацией. Вот какой смысл вставлять имя композитора в предложение: "время от времени он прерывал пассаж из сонаты Жана Фредерика Эдельмана, чтобы полюбоваться летучей рыбой, взметнувшейся над отмелью, усеянной желтыми съедобными ракушками"? Карпентьер рассказывает о революции на Гаити в конце 18 века и о роли в этом традиционной религии негров - вуду. Излишне говорить, что с вуду и Гаити я тоже не пересекалась, как и с магическим реализмом. Поэтому в чисто информационном плане книга оказалась для меня большой встряской.
Необычной была и манера повествования. Карпентьер обошелся без главного героя, хотя формально его все же можно выделить. Это негр Ти Ноэль, персонаж, который появляется на протяжении книги более или менее регулярно. Все остальные люди создают ощущение калейдоскопа. Они приходят и уходят, картины меняются... Произведение написано отдельными мазками, которые складываются в нечто осмысленное, только когда отходишь на почтительное расстояние.
Однако самая главная "магическая" составляющая этой книги состоит в том, что она цепляет, завораживает даже тех (это я про себя), кто по жизни предпочитает несколько иной стиль. Честно говоря, так и не смогла определиться, почему так получилось...
6 / 10
Сочные темно-зеленые листья, влага, черные тела, лоснящиеся от пота и блестящие в улыбке зубы. Человек, оборачивающийся то мухой, то птицей, то зверем. Человек, которому плевать на свое физическое несовершенство и на скорую смерть - ведь скоро он обретет новое тело, со всеми четырьмя конечностями и возможностями, которые людям и не снились. Глухой бой барабанов, гибкие тела, кружащиеся в пляске. Столбы, увешанные амулетами, столбы, посвященные богам, которые белому человеку кажутся дикими и непонятными.Кресты - не распятия, а всего лишь перекрестки дорог.
Папа Легба, отвори ворота. Папа Легба, отвори ворота и дай мне войти.
Наверное, это первая революция, про которую мне было интересно читать.
Спасибо pashnovaa за совет :)
Больше всего в этой книге мне понравилось предисловие автора, в котором он презрительно извалял в грязи новомодных (для его времени) писак ;) Манеры у него так себе, но я в принципе согласна со всем, что он написал и с тем, как он представляет себе "правильный" магический реализм. И если бы весь апломб оправдался в его собственном тексте, цены б писателю не было.
Карпентьер ратует за то, что магию не надо придумывать, она вокруг. Ну, так покажи её так, чтобы чудо стало реальным, а не убивай магические зачатки сухостью фактов.
Но в стройную теорию вмешалась банальная практика - реализма в книге хоть отбавляй, а вот с магией дикая промашка. Я поверила, что автор в нее верит, но он ни на грош не заставил поверить в нее меня.
Местами текст был до оскомины скучен, а революцию (судя по аннотации именно про нее книга!) с фонарями искать надо - ни пыла, ни жара, ни дрожи.
Несколько вялых наскоков на французов; персонажи без прошлого и будущего, выскакивающие как чёртики из табакерки; сбивчивые описания вуду, которые, на мой взгляд, требуют внимательного и вдумчивого преподнесения для нас, белых. Нужно ведь заставить читателя вникнуть в мораль вуду, понять ее изнутри - потому что из книги можно вынести одно недоумение либо крест сними, либо трусы надень - либо принц-леопард, либо травишь втихую землю, чтобы вызвать мор. Мне не хватило магии в фактах и фактических чудес.
Почетное звание "Разочарование года" досрочно достается этой книге.
Книга обещала быть прекрасной: Гаити, восстание, мифология, колдовство, сюрреализм. Казалось бы, лучшей книги для того, чтобы скрашивать унылые февральские вечера и придумать сложно.
Во введении автор настойчиво убеждал, что мир чудесного "некоторых течений европейской литературы последнего тридцатилетия" - жалкие потуги, а вот он сейчас покажет реальный мир чудесного, так как Латинская Америка - просто кладезь волшебства, колдовства и прочих радостей. Я охотно ему поверила, конечно, с Латинской Америкой по части магического ничто не может тягаться.
Книга началась, тянулась, переходила от части к части, а чуда всё не было. Была унылая беспристрастная хроника событий, написанная бесцветным языком и без капли чувства. Бог с ним с чудом-то, восстание где? где надежды, дикая жажда свободы, накал страстей, пугающая обреченность, зверства и жестокости, попранная честь и разрушенные мечты и прочее, прочее?
ничего. никакого восстания - пустая блеклая хроника, рассказанная отстранено и практически беззвучно.
Я ждала чудес и волшебства до последней страницы, но спотыкалась о бесконечные картонные декорации. Ей богу, лучше уж картины Андре Моссона. Хотелось заплакать от безнадежности, и ныть о том, что это же Гаити!, Гаити! а не Антарктида, где холодно и ничего нет кроме километров льда (об Антарктиде у Карпентьера точно получилась бы хорошая книга, они друг другу подходят). Надо было во введении так хаять потуги "некоторых течений европейской литературы последнего тридцатилетия", чтобы в конце концов выдать унылую, холодную, дотошную хронику восстания, из которой будто бы цензор вырезал от зависти все что стоило внимания и могло вызвать эмоции. И ни капли обещанных чудес, ни капли. Даже обидно, и за сюрреалистов, и за Гаити, и за свой вечер, который хотелось согреть и скрасить гаитянскими страстями и волшебством, а пришлось отогревать от холодной бесцветности пустых декораций.
История вуду
или, как его называет автор, "воду"
...
Алехо Карпентьер написал небольшую повесть "Царство земное" о гаитянских традиционных верованиях, истории Гаити, исторических личностях, через призму восприятия конкретного героя Ти Ноэля. С ним мы проходим довольно большой промежуток Гаитянской истории, жестокой, кровавой, фантастической жизни рабов и их хозяев в 18 веке.
предлагаемая повесть строится на сугубо документальной основе и верность исторической правде соблюдена не только в изложении событий, в именах персонажей – вплоть до второстепенных, – в топонимике и даже в названиях улиц, но и в тщательно выверенной хронологии, ибо за мнимой вневременно-стью повествования скрыты точные даты. И тем не менее из-за драматической необычности событий, из-за фантастичности духовного склада действующих лиц, столкнувшихся в определенный момент на магическом перекрестке Капа, стихия чудесного насквозь пронизывает эту историю, которая была бы немыслима в Европе, но тем не менее столь же реальна, сколь любой поучительный исторический эпизод из тех, что с воспитательно-дидактической целью приводятся в школьных учебниках. Но что такое вся история Латинской Америки, как не хроника реального мира чудес?
Как исторический текст вполне себе хорош, как магический и фантастический - не особо. Автор глядит трезвыми глазами европейца, и если и упоминает какие-то фантастические штуки, то с каким-то оттенком скептицизма, словно боясь быть заподозренным в вере в сверхъестественное. В основном упор делает на освободительное движение рабов, убивавших своих господ разными страшными способами, чтобы вновь стать рабами, но уже чернокожего короля.
Основная мысль автором была высказана в следующем абзаце
И теперь он понимал, что человеку не дано знать, ради кого страдает он и надеется. Он страдает, и надеется, и трудится ради людей, которых никогда не узнает, а они, в свой черед, будут страдать, и надеяться, и трудиться ради других людей, которые тоже не будут счастливы, ибо человек никогда не удовлетворится долей счастья, ему отпущенной, и всегда жаждет большего. Но в том и состоит величие человека, что он стремится улучшить сущее. Что он возлагает на себя бремя Деяний. В Царстве небесном человеку нет причины искать величия, ибо там всё – вечная иерархия, непостижимая в простоте своей, и нет там предела бытию, и нет нужды в самопожертвовании, а есть лишь отдохновение и услады. И потому человек, изнуренный бедами и Деяниями, прекрасный в нищете своей, не утративший способности любить среди мук своих, может обрести свое величие во всей мере и полноте его лишь в Царстве земном.
Это тот случай, когда замах на рубль, а удар на копейку. Введение шикарно, автор прошелся по всем, до кого только смог дотянуться, досталось и поэтам, и писателям, и художникам своего времени. Дескать, ничего они не понимают в магии, джунглях и сейчас он расскажет нам, как надо. Получилось не особо.
Все чудеса можно списать как на магию и лоа, так и на поехавшую крышу отдельных негров.
Еще вполне внятно повеяло "Скотных двором" Оруэлла, та же идея, что восставшие рано или поздно становятся еще большими угнетателями, чем предыдущие хозяева. Но книга написана на три года позже, впрочем, идея не нова.
Так что четверка больше за введение, все таки и Вифредо Лам, и Андре Массон интересные художники, а я за познавательную функцию книг.
Несмотря на цветистые островные переживания, магический реализм Карпентьера всё-таки несколько уступает Маркесу по глубине.
Заздравное начало
Единственное, достойное внимания в этой книге - предисловие: действительно толково и увлекательно составлено (если не считать многочисленных сносок с примечаниями). Понравился подробный разбор творчества "деятелей искусства", а также взгляд автора на то, как следует добиваться реалистичности. Но настолько многообещающее предисловие предваряет настолько же бессмысленное повествование. Сюжет вроде есть, и гг прописаны, но до такой степени всё разбавлено, что и ухватиться не за что. Хорошо, что объём небольшой - не пришлось долго мучиться.