Несомненный классик современной литературы Запада и один из ее неоспоримых лидеров ввергает читателя в зеркальный лабиринт отражений: страхи из детских книжек некогда популярного писателя Теда Коула неожиданно обрастают плотью, и вот уже сказочный человекокрот превращается в реального маньяка-убийцу, чтобы почти через сорок лет Рут Коул, дочь писателя, тоже писательница, собирая материал для романа, сделалась свидетельницей его жестокого преступления. Но в первую очередь роман Ирвинга о любви....
Ну почему о нездоровом, отвратительном, сексуальном и извращённом почти всегда пишут этаким неубедительно-снисходительным тоном? (Насмешка — такое же сильное свидетельство снисходительности, как и безразличие.) Я думаю, что насмешка или безразличие — в любом виде — по отношению к непристойности в основном фальшивы. Людей обычно притягивает непристойное, или же они не одобряют его, или и то и другое вместе; тем не менее мы пытаемся говорить о непристойном снисходительным тоном, делая вид, что оно нам смешно или безразлично.
Это была её журналистская привычка: все должны подпадать под ту линую возрастную, образовательную и типажную группу.
Но писатель никогда не должен не писать тот или иной роман из опасения возможной нежелательной реакции на него.
Хуже всего - делать что бы то ни было просто из страха показаться трусом.
Мужчина должен быть уверенным в себе, думала Рут; в конечном счёте ведь все мужчины родились для того, чтобы быть агрессивными.
если какая-либо книга оказалась хорошей, то для кого-нибудь она неизбежно станет пощечиной.
Правила между друзьями совершенно необходимы…
Он превратил свою застенчивость в разновидность искусства.
Если ты писатель, твоя беда в том, что, как бы ты ни пытался остановить поток мысли, связанный с задуманным тобой романом, твоё воображение продолжает работать; ты не можешь его отключить.
Какие могут быть поводы для паники в десять утра?
..сокровенное и личное никто не может обнажить так, как это делает совершенно чужой человек.
Небеса изобрели специально для детей, — подумала Рут. — Только для того, чтобы иметь возможность сказать: «Твой папа теперь на небесах, Грэм».
Он читал романы, потому что находил в них наилучшие описания человеческой природы.
Имея дело с левшами, всегда нужно быть готовым к неожиданностям.
Садовник боялся маленьких женщин, он всегда думал, что их гнев непропорционален их размерам.
«Плохой английский, — думал Харри, — станет языком будущего мира».
Скорбь по погибшим детям не умирает никогда; эта скорбь из разряда таких, которые лишь немного смягчаются. Да и то по прошествии долгих лет.
Рецензии — это бесплатная реклама, — любила повторять Рут. — Даже плохие рецензии.
… они друг другу никогда не могли наскучить, потому что никогда друг друга не слушали.
Но кто может провести различие между любовью и иллюзией любви? Даже настоящая любовь — это воздействие воображения.
Нелегко встречаться с друзьями человека, которого ты любишь…