Рецензии на книгу «Последние дни Нового Парижа» Чайна Мьевиль

Искусство выходит на тропу войны

Новая книга удивила, так как она отличается от других, что я читала у Чайны Мьевиля. Здесь нет мусорной эстетики. Здесь темные тона, но палитра иная. Здесь сюрреализм, но не угадывающийся в очередных воплощениях фантазии автора, а реально существующий – произведения искусства оживают.

По-моему, это просто грандиозная идея. Взять и выдумать новое «оружие», которое в этой истории было изобретено одним немного сумасшедшим молодым человеком и является ни чем иным, как какой-то непонятной, удивительной, волшебной смесью магии оккультной и магии искусства. Взрыв, и история пошла по-другому. Париж изменился, изменился и ход войны. 1941-й год – точка переворота, изменения, превращения. И вот перед нами Новый Париж, в котором уже почти десять лет идёт иная война. Причем не только с фашистами. Здесь создана новая церковь, что ведёт дела с самим Адом. Тут и шпионы от всех разведок и контрразведок. Здесь освободительное движение, что представляет собой несколько партизанских ячеек, что увы действуют разрозненно, так как и между ними существуют разногласия. Здесь фашисты. Здесь демоны. Здесь манифы – те самые ожившие произведения искусства.

Борьба идёт на разных уровнях. Создаются странные союзы, страшные отделы, где ведутся разные эксперименты, заключаются вроде бы невозможные договоренности. Но в Новом Париже возможно всё. Однако, что-то тревожит, что-то витает в воздухе. Это не конец, это всё движется к какому-то итогу, к какой-то цели. Главный персонаж Тибо, обладающий даром общения с манифами и «козырной картой» в рукаве, и загадочная женщина по имени Сэм, чья сущность будет раскрыта ближе к концу, и тут читателю вновь придется удивиться, пытаются предотвратить некий План «Рот». Увы, они не ведают до конца, что творят. К чему приведет их вмешательство. Это было сильно. Это было страшно. Это было… Я не знаю, как это описать. То, что в итоге появилось, наверно, действительно самое страшное. Это то, что создаёт искусственную правильность, безликую, милую, без изъянов. Никакую и ни о чем. Это то, что может сделать с жизнью посредственность, уверенная в своем таланте.

Мне безумно понравилось. Да, снова много описаний тех самых манифов и фрагментов Нового Парижа. Да, много фантазии, много искусства. Но это всё наложено на классный и оригинальный сюжет. Очень необычная книга.

"Родитель" Вело - рисунок "Я любительница велосипедов" Леоноры Каррингтон, а также тот, что тоже оживет - "Изысканный труп" Андре Бретона.

Все, что вы хотели знать о сюрреализме, но боялись спросить

Вдруг из маминой из спальни,
Кривоногий и хромой,
Выбегает умывальник
И качает головой...

Мьевиль вызывает у меня благоговейный трепет, ассоциируясь одновременно с двумя уайльдовыми персонажами: Мальчиком-Звездой и Счастливым Принцем. С одной стороны, совершенно непостижимо как мог человек двадцати восьми лет создать сложнейший мир Нью-Кробюзона, с многообразием его рас, непростыми социальными, политическими, межличностными отношениями персонажей, проработанной бюрократической системой. Тот Нью-Кробюзон, на штурм твердынь которого отправлялась трижды, будучи уже куда как опытным читателем и свои десять тысяч часов чтению давно отдав, а одолела только с третьего раза. С другой - исповедует радикально марксистские взгляды, его "Октябрь" по праву в тройке лучших современных книг о русской революции с "Домом правительства" Слезкина и "Пантократором" Данилкина.

"Последние дни Нового Парижа" соединяют обе ипостаси: писателя-эстета и пламенного революционера (три, еще просветителя). Хотя от мысли, что массовый читатель оценит книгу, все-таки далека. Форма - рукопись, найденная в бутылке: шапочная знакомая из прежних времен просит автора бестселлеров о встрече, в ходе которой знакомит его с рассказчиком и удаляется. В следующие тридцать шесть часов без сна, еды и (простите) даже без посещения туалета этот человек повествует о фантастических событиях, имевших быть в годы Второй Мировой в некоем параллельном мире, в котором Парижу нашего соответствует Новый Париж. По некоторым признакам писатель заключает, что его визави и есть Тибо, выступающий главным персонажем истории. Попытка встретиться еще раз не увенчивается успехом, читателю предоставляется возможность догадываться, что герой вернулся в свой мир, время которого течет в ином, чем у нас, ритме.

Теперь о чем книга. Пристрастие нацистов к оккультизму давно стало общим местом, а склонять на все лады аненербе сделалось любимым занятием авторов фантастики, фэнтези и альтернативной истории. В романе фашистам удается таки заручиться помощью адских демонов для поддержания порядка в оккупированном, но непокоренном Париже. И вот тогда, в ответ надругательство, сам свободолюбивый дух Лютеции восстал на завоевателей, материализовав порождения творческой фантазии сюрреализма, признанным центром которого был предвоенный Париж. Новый Париж наводняют причудливые создания, явно не выступая на стороне борцов Сопротивления и чуждые всего человеческого, но при столкновении с наци или их адскими приспешниками, вступая в бой.

Все это, как несложно догадаться, не добавляет дивному новому миру упорядоченности, но в критической ситуации любая помощь кстати, а свой своему поневоле брат. К тому же, на стороне Маки постепенно появляются люди, наделенные способностями ладить с диковинными креатурами, отыскиваются и артефакты, усиливающие такого рода свойства. Одним из таких людей становится молодой боец Тибо, стихийный сюровый гений. Париж, меж тем, превращен оккупантами в закрытый город - род Зоны из стругацкого "Пикника..." в который (деньги могут многое) тотчас устремляются со всех концов света авантюристы, готовые достать для богатых коллекционеров чудеса и диковины Нового Парижа, вроде шерстяной ложки или (если повезет) волкостолика или (при совсем уж невероятной удаче) женщину-велосипед.

Скучно, желающему познакомиться с очередным Городом, порожденным гением Мьевиля, не будет (ох, а ведь этот аспект его творчества, особую страсть к городам всех возможных архитектурных форм, форм правления, ландшафтов и трудноуловимой, но важной составляющей, которую можно определить как Дух города - этот аспект я совсем упустила). Да, с городами он особенно хорош и в современной литературе нет автора, которому эта тема отвечала бы такой безусловной взаимностью. Но города Чайны Мьевиля могут и должны стать предметом отдельной обширной статьи, здесь об этом не время и не место.

А о чем никак нельзя не сказать, так это об огромной работе по систематизации, каталогизации и популяризации сюрреализма, проделанной им в этой книге. Приложение и Алфавитный указатель к ней ничуть не менее увлекательное чтение, чем собственно роман. И, гарантирую, после нее "Дали" перестанет быть первой (часто и последней) ассоциацией, которой вы откликнетесь на слово "сюрреализм".

Это не книга. Это - Искусство.

Это потрясающе. Правда. Других слов у меня просто не находится. Такое чувство, будто я наконец-то нашёл тот самый алмаз в куче сюрреалистичекого мусора, который не давал мне покоя и, бредя которым, я вновь и вновь отправлялся в поиски, закапываясь с головой в данный жанр. Всё, что мне сейчас хочется - встать и громко аплодировать автору, ибо это было потрясающе. И, если говорить о самом Мьевиле, то я не побоюсь назвать "Последние дни Нового Парижа" его лучшим произведением, хотя бы потому, что тут всё кратко и по существу (что, оглядываясь на ранние работы, ему не свойственно), но при этом идея раскрыта более, чем полностью. Что же касается героев, то до сих пор восхищает мысль о том, что "главные герои" вовсе не являются главными, что они нужны только для более динамичного движения сюжета вперёд; не будь их - не осуществился бы разве что только План "Рот" с его последствиями, все остальные образы продолжили бы существовать, именно поэтому серость и блеклость Тибо и Сэм я не могу назвать ничем иным, кроме частью сюжета, частью основной идеи.

Без искусства мы все умрем.

В очередной раз в шоке от фантазии автора, главное что шок всегда положительный, и это прекрасно, есть желание прочесть все книги и ждать еще много новых, потому что такой гениальной фантазии можно только позавидовать.
Основную тему книги можно почерпнуть из аннотации, две сюжетные линии 1941 год, Франция, американский журналист пытается вывести художников, сюрреалистов, и прочую интеллигенцию, которые борются за свободу слова, и искусства, что не очень подходит под понятия, которые пытаются навязать всему миру фашисты.
Новый же Париж представляется 1951 годом, в котором война все еще продолжается, вся Франция поделена на оккупированные округа, партизаны борются против фашистов, которым подчиняются ожившие после взрыва С-бомбы демоны. Но не только демоны вышли из-под земли, так же ожили и шедевры искусства, созданных сюрреалистами, дадаистами и прочими модернистами.
Очень помогло что книга дополнена примечаниями, в которых автор подробно знакомит со всем тем сюрреалестическим безумством, которое развивается на страницах. Захотелось даже на некоторые картины посмотреть, благо что они тоже представлены.
Мьевиль верен себе, создать мир, которого раньше в литературе не встречалось, и несмотря на творящееся безумие, книга читается на одном дыхании, и даже кажется что маленькая, хочется еще побродить по улочкам того загадочного Парижа.

Собери их всех!
Новая рулетка

Можно нечаянно услышать много реакций на сюрреалистическое искусство, но самую жалкую демонстрируют те, кто спрашивает: «И что же я должен увидеть и почувствовать?» Другими словами, «что папочка разрешает мне думать и чувствовать по этому поводу?».
Грейс Пэйлторп, «О важности фантастической жизни»

наверное эта цитата про меня, я в большинстве случаев не поминаю и не принимаю сюрреализм, мне и правда нужно растолковывать, что автор хотел сказать своим произведением ( а ведь очень часто вообще ничего).
а еще эта книга про Париж, а я заочно уже не люблю его, хоть и не была там.
хотя тут есть интересующая меня тема Второй мировой войны.
но нет, каша из сюра, Парижа и нацистов оказалась для меня не очень привлекательной - слишком тяжело и скучно это все читать.
тут очень мало Мьевиля с его странными существами, тут очень много героев произведений сюрреализма, которые Чайна заимствовал.
у него намного лучше получается придумывать свои миры, а не брать их у других.
данную книгу Мьевиля никому советовать не буду.

Я без вступлений и сразу к делу: 1. Книга наполовину состоит из словесных описаний произведений сюрреалистического искусства, которые ожили и ходят по Парижу. 2. Сюжета нет - опять как и в "Переписчике" наброски и брошенные сюжетные линии. 3. Гитлер как главный злодей это, как бы сказать, несколько избито. 4. Первая треть книги - некое повествование, вторая треть - странная история о том, как кто-то там рассказал автору эту историю, оставшаяся часть - словарь терминов и определений. Если вы не прочитаете эту книгу, то совершенно ничего не потеряете. Если все-таки прочитаете, то через месяц вряд ли вообще вспомните, что читали ее.

С чего бы это человеку, придумавшему скарабееголовых хепри и рельсовое море, подключаться к коллективному бессознательному сюрреалистическому и заимствовать оттуда горящих жирафов, телефоно-лобстеров и людей в шляпах-котелках с яблоками вместо лиц? Приступала я к чтению с этаким подозрительным прищуром, но закончила книгу с той восхищенной улыбкой, которая у меня обычно появляется при взаимодействии с чайнинскими текстами.

Расстановка сил в Париже 1950-го года такова: не только оккупировавшие его нацисты никуда не делись, но еще по улицам разгуливают материализовавшиеся в результате S-взрыва произведения сюрреалистов (манифы), а кроме того, демоны (нормальные такие адские рогатые демоны), ну и оккультисты до кучи, причем немцы заключили с демонами договор о сотрудничестве и пытаются поставить себе на службу манифов. Главный же герой, член Сопротивления, становится свидетелем странного поведения манифов, а еще встречает женщину, которая выдает себя за писателя-документалиста, и отправляется с ней в путешествие по Новому Парижу (будучи одетым в пижаму и с изысканным трупом* на поводке), давая нам рассмотреть, во что превратился город. В ретроспективной сюжетной линии-1941 нам расскажут о причинах S-взрыва. В конце, как намекает название, все изменится.

Для тех, кто не посвятил десяток лет изучению сюрреалистов, добрый автор снабдил произведение примечаниями, в которых разъясняет, какой маниф откуда повылазил. А еще более добрые люди составили гид по манифам, местам и персоналиям. Благодаря этому не придется мучиться в догадках, кому же это пришло в голову базилику Сакре-Кер выкрасить черным и превратить в трамвайное депо, а Триумфальную арку использовать в качестве писсуара (нет, это не Чайнина идея). Также не ему, как ни странно, принадлежат женщина-велосипед и слон-паровой котел. В этот раз Мьевиль не столько сочинял безумное окружение, сколько расставил уже имеющиеся образы и запустил туда героев. Зачем? Может, ему хотелось столкнуть живое искусство и мертвое, ретроградное. В нашем мире 30-х немецкие национал-социалисты назвали авангардное искусство "дегенеративным", и придумыванием обидных названий дело не ограничилось. А в Новом Париже огромная статуя, произведение гитлеровского любимца Арно Брекера, правильный и эстетический совершенный мраморный мужчина, топчет и уничтожает манифов и людей заодно. Может, Чайне хотелось свою образованность показать (помимо собственно работ сюрреалистов, автор перелопатил их журналы, манифесты, письма). В любом случае, Новый Париж отправляется в список Городов, Которые Хочется Посетить (Но Не Жить Там Ни в Коем Случае) к Нью-Кробюзону, Армаде, Послограду, Бещелю/Уль-Коме и разным Лондонам, а автор из списка любимых и не уходил никуда.

вы, скорее всего, видели, а может, и сами делали так: один человек рисует что-то наверху листа, загибает, чтобы не было видно, и передает другому. Когда все участники игры самовыразятся таким образом, листок разворачивается, а то, что получилось, и есть изысканный труп. Вот этот симпатяга сопровождал героев:

Сюрреализм вышел на охоту

Это произведение моего любимого автора стало для меня настоящим испытанием. И отныне я буду знакомиться с исключительно фантастическими работами автора наподобие «Вокзала потерянных снов», «Шрама», «Рельсов» и т.п. Я поняла, что сочинения на тематику истории, искусства (здесь – настоящая ода сюрреализму) мне не по вкусу, хотя я продолжаю считать себя поклонницей таланта Чайны Мьевиля и буду советовать полюбившиеся мне книги этого писателя каждому, кто не успеет увернуться. Небольшая книга, даже повесть, мучила меня целую неделю, и я рада, что наконец-то с ней рассталась, что вышла за границы этого искореженного города, полного демонов и чудовищ, порожденных фантазией.

Город, некогда бывший самым прекрасным в мире, наполнился уродливыми плодами его собственного воображения и мерзостью со дна глубочайшей из ям.

На Париж упала не ядерная бомба, но невероятной силы С-взрыв, породивший фантомов, чья суть непонятна, но угроза от них более чем реальна. Ударные волны взрыва оживили видения не только сюрреалистов, но символистов, образы декаданса и обычные человеческие грёзы. В свою очередь нацисты, превратившие город в закрытую зону, призвали тварей из Преисподней в надежде обрести оружие против сюрреалистичных «манифов». История мне чем-то напомнила «Улитку на склоне» и «Пикник на обочине» братьев Стругацких, где также присутствовала аномальная зона, полная необъяснимых явлений и артефактов.

В книге сюрреализм вышел за грани философии или направления в искусстве. Он настигнет каждого, воплотит все ваши самые страшные кошмары, и вы столкнетесь с ними где-то в темном переулке. Если остановиться во время чтения и начать воображать, то становится на самом деле жутко. Но вам необходимо быть подкованным в сюрреализме, чтобы воспроизвести в воображении всех химер, ну или быть готовым к постоянному обращению к первоисточнику, возможно, что эти постоянные отвлечения меня и сбили с ритма. Было бы здорово однажды увидеть комикс или анимационный фильм по этой книге, им бы я точно сильнее прониклась.

Сюрреализм и нацисты

Он сумасшедший. Это уже третья книга Мъевиля, которую я читаю и с каждым разом убеждаюсь все больше и больше-он сумасшедший. Каждая книга - это как полет в кроличью нору, что ты там выловишь не знает никто. На этот раз автор показывает нам историю, основанную на почти реальных событиях где-то в параллельной вселенной, как сюрреализм стал на службу к нацистам. Кау по мне очень необычно, много имён, много отсылок к художникам, чьи имена мне ни о чем не говорят. Но этот мир определённо захватывает. А ещё было бы очень интересно посмотреть эту книгу на большом экране. На любителя. Мне кажется, не каждый это поймёт.

Я бы с огромным удовольствием промолчала про эту книгу, но, пожалуй, придётся, если хочу кого-нибудь убедить её прочитать. Чайну Мьёвилля последние годы тянет на совсем уж weird fiction, и этот его последний роман — эпицентр (простите, шутка для читавших). Я не удивлюсь, если ему удастся написать что-то ещё более странное, но пока что аплодирую стоя.

Итак. Если пробовать описать сюжет, то получится следующее. Есть Париж во время Второй мировой войны, в нём идут бои, но вот только не французов с немцами, а манифов с демонами. Так, стоп, отмотаем назад. В 1941 году в Париже рванула сюрреалистическая бомба, из-за которой произведения искусства этого направления обрели плоть и кровь (стали манифами — манифестациями), а немцам пришлось заключить договор с Адом, чтобы попытаться их угомонить, а ещё проводить эксперименты по контролю над манифами и, возможно, вызыванию своих. Сложно всё, короче.

Есть протагонист — Тибо, который принадлежит к группировке Main à Plume, коллективу сюрреалистического сопротивления (которое, кстати, существовало на самом деле, как и очень-очень многое в этой книге). Однажды он случайно спасает от обстрела немцами женщину Сэм, которая говорит ему, что является свободным документалистом и хочет запечатлеть последние дни Нового Парижа.

Где-то последнюю четверть этой книги занимает перечисление всех сюрреалистических работ, из которых произошли манифы, упомянутые в книге, а также послесловие автора, в котором на историю накладывается новый слой.

Однозначно советую любителям сюрреализма и Франции, вы наверняка сходу сможете узнать большинство отсылок, в то время как я очень тесно обнималась с Гуглом во время чтения этой книги. Да, гуглить придётся много, так же как и залезать в словарь, потому что это всё тот же вычурный и сочный мьёвиллевский язык, справляться с которым довольно тяжело, но неимоверно приятно.

Чистое интеллектуальное удовольствие, в общем.