Рецензии на книгу «Жизни, которые мы не прожили» Анурадха Рой
Рага Мышкина
В наш век литературного пластика, когда книги пишутся тяп-ляп, «прочитать и выкинуть в мусорку вместе с одноразовой салфеткой», и годны в большинстве своем только для пресс-релизов и обзоров, для рекламного шума «большая книга о больших чувствах, трагедиях, судьбе» (нужное вписать), оказывается, есть люди, работающие по старинке – на совесть, на века. Роман Рой производит впечатление олдскульной прозы – основательной, неторопливой, с бережным вниманием к деталям, со своей философией и стремлением к панорамному изображению мира. Жизнь течет, как и встарь, а потому достаточно времени не только для любви, но и для красоты и размышлений, вот что понимаешь, читая «Жизни, которые мы не прожили».
Основа тягучей и вязкой романной мелодии задана уже на первых страницах – старик на седьмом десятке Мышкин Чанд Розарио собирается написать завещание (а тут еще бандероль, явно имеющая отношение к его прошлому). Простое вроде бы решение сподвигает его на развернутые воспоминания о своем детстве в Индии конца 30-х годов XX века, о событии поворотном в его судьбе – бегстве матери Гаятри из дома и семьи с художником («русским немцем») Вальтером Шписом.
А дальше? Дальше открывается удивительный мир мелочей, полутонов, переживаний, потаенных историй, растущих подобно снежному кому от страницы к странице. Воспоминания - удел старых и одиноких. Было или не было? Память конструируется воображением. Мышкин не просто вспоминает, он пишет книгу своей жизни.
В коммерческой беллетристике вариативность становится поводом для литературных забав, читательского развлечения. Нас заставляют наматывать круги по одному и тому же пространству-времени: давайте сперва посмотрим, что случилось при таком раскладе, а теперь - при другом. Жизнь настолько бедна в подобного рода авторском представлении, что ей требуется добавка. В результате он прикручивает к основной линии новые вариации, такие же полые и блеклые.
В жизни полноценной, полнокровной нет необходимости в искусственном увеличении числа сюжетных веток. Память услужливо подскажет столько деталей и поворотов, сколько не присниться пришпоренной писательской фантазии. И это несмотря на то, что сделанный выбор в реале делает невозможными иные альтернативные линии.
Каждый из членов семьи Розарио в романе совершает свой выбор, закрывая для себя ту или иную перспективу (добрый дедушка становится врачом, забрасывая семейное мебельное дело, отец Мышкина Нек Чанд отказывается от своей фамилии Розарио, Гаятри отрекается от семьи в пользу свободы, а сам Мышкин находит третий путь, игнорируя родительскую дилемму «искусство или политика?»). Беднее от этого они не становятся, просто проживают жизнь ту, а не эту, оплачивая свой выбор утраченными возможностями. Лишь немногим гениям, талантам дано совершить выбор с легкостью и без потерь, все обратить себе во благо – и тюрьму, и тропический рай. Таков Вальтер Шпис («счастье само меня как-то находит»), чей идеализированный образ представлен в романе. Но и его лучезарная уверенность («если мир в опасности, мы все равно должны петь, танцевать и жить») кажется чем-то наивным, инфантильным, даже самодовольным, перед лицом всеобщего заговора политиков против жизни.
Почему мы выбираем ту дорогу, а не эту? Загадка. Впрочем, причин много – в этом виновато наше стремление к определенной цели, результат давления со стороны окружающих, игра случая (лучшее в жизни, по словам Вальтера Шписа, происходит по воле случая), игра политиков, воля государства, войны, которая вообще все меняет. Иногда причиной всему – конкретные люди, отец, мать, гений, приехавший навестить старую знакомую, собственный ребенок. Так Мышкин, отталкиваясь от слов матери, приходит к выводу, что стал для нее своего рода удавкой.
Письма самой Гаятри это не подтверждают. Но в свою очередь умалчивают о многом. И это согласуется с общей концепцией литературы не только как выявления, но и утаивания мыслей, чувств и фактов.
Тема памяти в романе причудливо перетекает в тему литературы, правдивости и значимости написанного. «Написанное остается». Единственное прочное прибежище памяти, открывающееся будущим поколениям, становится одновременно бременем и оковами, обвинительным документом, свидетельствующим о подтасовках и умолчании.
У меня мелькает мысль, что дотошность самого романа Рой в какой-то степени намеренна. Мы чувствуем как ценна для нее и ее героя Мышкина память об Индии последних лет британского владычества (много ли мы знали о концлагерях для военнопленных, безразличном отношении к тому, кто победит Черчилль или Гитлер, или танцах, песнях тех лет, лавчонках и улочках индийского города, забавах ребят, перипетиях политической борьбы). Но она же оказывается изматывающей, давящей, тормозящей развитие основного сюжета.
Тема взаимосвязи, взаимовлияния и даже прямых перекличек литературы и жизни занимает в книге не последнее место (и дело здесь не только в том, что к концу книга все больше приобретает эпистолярный характер). Судьба матери Мышкина перекликается с историей девушки из романа Майтрейи Деви, влюбившейся в студента по имени Мирча Элиаде (это ответ на роман самого Элиаде «Майтрейи» и собственная версия произошедшего). Фрагменты этого романа вплетены в текст Рой и эта невыдуманная история органично вписывается в происходящее. Ты не видишь, не замечаешь границы между документальным и художественным, теряешься в вопросе, где она, где грань между историей, рассказанной одним и другим автором.
Мысль изреченная - есть ложь. Запечатленная в слове мудрость, создает ощущение удушья, спертости. Написанное не просто остается, оно угнетает.
Тема литературы, писательства в самом широком смысле этого слова интересна еще и потому, что она вплетается в противостояние двух жизненных позиций, которые в романе персонифицированы в образах деспота-демократа Нека Чанда и ценителя всяческой красоты Вальтера Шписа.
Весь роман Рой можно представить как прение между аполлоническим и дионисийским началами. Нек Чанд воплощает мир разума, политики, риторики свободы, слов, национализма, генерализирующего, почти тоталитарного начала. Вальтер Шпис представляет искусство, практику, живопись, музыку, танец (все имеющее невербальное начало – красоту в чистом чувственном и непосредственном виде), он – очередной председатель Земного шара, а не какой-то там гражданин Германии, выступающий за плюрализм, за многообразие.
В итоге Рой создает удивительный по своей противоречивости текст, подвергающий сомнению доминирование слова над переживанием, образом, эмоцией.
Но в том –то и дело, что это не прощание с литературой, а попытка вернуть ее к живописи и музыкальности. Рой сама много делает в этом плане, превращая свой роман в череду завораживающих ярких, эмоциональных сцен и образов. Осуждая иссушающую рациональность, ее снобизм, она не лишает разум права на существование. Импровизационность памяти сочетается в книге с остротой мысли, с философской мудростью, констатирующей великое несовершенство и гармоничность человеческого существования, с его неудовлетворенностью, жаждой и, одновременно, неспособностью достичь идеала. Однако в непрожитых жизнях, возможно, и таится возможность многообразия.
Заговор политиков против жизни
Одиночество удел тех, кто идет своим путем.
Предостерегу тех, кто любит читать и ориентируется в книжном потоке, но не имеет фундаментальных знаний о современной индийской литературе: Анурадха Рой и Арундати Рой - не одно и то же лицо. Дело в том, что сама я угодила в эту ловушку разума. Бралась читать "Жизни, которые мы не прожили", пребывая в уверенности, что это и есть новая книга от автора "Бога мелочей", о которой много говорили с год назад. И продолжала в ней оставаться большую часть времени, недоумевая только, отчего на сей раз все так трагично и просто?
Почему нет мрачной тайны, саспенса, который Рой успешно нагнетала на всем протяжении первого романа? Где уморительно смешные сцены, вроде той, с маленьким Лениным? Пока, загуглив, не поняла, что однофамилицы с очень похоже, на русский слух, звучащими именами - разные индийские писательницы. Обе озабочены правами женщин, социальными проблемами, кастовым неравенством. Романы обеих построены в форме воспоминаний старых одиноких людей о драматических событиях детства в зажиточной семье, пришедшегося на время войны. Персонажи обеих носят имена, связанные с русской культурой. Обе книги великолепны. И они разные.
Чандру Розарио все в семье зовут Мышкиным, в честь, догадайтесь, кого? В раннем детстве он был слаб здоровьем и подвержен судорожным приступам, заставлявшим опасаться эпилепсии. А мама как раз тогда читала "Идиота". Вот по аналогии, а прозвище приклеилось. Детство Мышкина закончилось в девять лет, когда его мама сбежала с англичанином. На самом деле, художник Вальтер Шпис был немцем, но в колониальной Индии всякого белого привычно называли англичанином. И никакой сексуально-скандальной подоплеки у происшествия не было, реально существовавший художник Шпис был геем, но такова молва: предполагает за любым поступком худшее и судит безапелляционно.
Но она таки сбежала? Да. Молодая образованная красивая талантливая художница Гаятри была глубоко несчастна в браке. И не то, чтобы муж плох, преподаватель колледжа, придерживавшийся современных национально-освободительных и социальных взглядов. Но вот бывает такое, люди не смешиваются, как масло и вода. К тому же, прогрессивность Ника не распространялась в равной степени на права женщин, на признание возможности самоопределения и творческой реализации для них. Чи-во? Ты о чем вообще? Тридцатые годы прошлого века, патриархальная Индия, да в половине европейских стран в это время женщины не имели права голоса.
И тем не менее, в Индии уже был Рабиндранат Тагор, и влияние его колоссально. А отец Гаятри воспитывал ее в любви и уважении к данному ей таланту. Жаль, папа умер, властная мать выдала шестнадцатилетнюю девочку замуж, семья вовсе не домостроевская: вдовец свекор врач, дружески расположенный к невестке, супруг откровенно любуется красавицей и умницей женой, слуг полон дом - живи и радуйся. А вот поди ж ты, не мыслит себя без живописи. Приезд старого друга Шписа, с которым познакомилась в трансатлантическом путешествии, будучи подростком, послужит катализатором.
Этим днем счастливое детство Мышкина заканчивается, начинается ад, различающийся, главным образом, интенсивностью горелок. Ожидание писем от ненавистной обожаемой мамы, школьный буллинг и предательство друга, который прежде всегда был его защитником, уход отца в пешее паломничество и возвращение с новой женой и новой маленькой сестренкой. Все это написано хорошо, горько, атмосферно. И, как бы сказать, чтобы не в бесцеремонно потребительской манере: классно, но такого: детские травмы, соотношение жертвенности в пользу семьи и обязательств перед собственной дхармой - было уже много.
Ни описаниями экзотической природы, ни аутентичным бытом, ни введением реальных исторических персонажей, вроде антрополога Маргарет Мид и самого Вальтера Шписа, нас, пресыщенных, не удивишь. Даже органично влитые в эпистолярную часть повествования (старику Мышкину передают пакет с откровенными письмами его матери) фрагменты "Майтрейи" Мирча Элиаде, придавая роману статус и блеск интеллектуальной прозы, не ломает четвертой стены.
Это случится почти в самом конце книги. Начало Второй Мировой, в которую Индия и Бали, где пытается строить новую жизнь свободной художницы, которая вот накопит денег и заберет своего Мышкина - Гаятри. Беспомощность перед нечеловеческой силой, что калечит правых и виноватых без разбору, потому что виноваты перед ней априорно мы все. Мерзейшей мощи политиков, в чьей власти кинуть миллионы малых мира сего в топку войны, в лагеря для интернированных - это лупит наотмашь, проливается слезами, заставляет ощутить собственную малость и родство с героями Рой. Наполняет ее историю живой кровью. Щемящей жалостью о жизнях, которые мы не прожили.
Любовь! Сдается мне, никому не приходит в голову, что женщина может сделать хоть что-то не из любви к мужчине. Ну что ж, они ошибаются.
Источник
"Каждый пишет, как он слышит..." (Булат Окуджава)
Последнее время в ситуации, когда я не уверена, стоит читать книгу или нет (новый для меня автор, мало отзывов о произведении и т.д.), я нахожу на просторах интернета фотографию писателя и просто смотрю на неё. После того, как я увидела это фото Анурадхи Рой, я решила, что не может женщина с такими глазами написать ерунду. Она её и не написала...
То, что указано в аннотации, и мои ощущения от книги разнятся так же, как запах моря и попытка описать его человеку, никогда на море не бывавшему. Собственно говоря, именно из-за аннотации я и откладывала прочтение этой книги не один месяц. Мне казалось, что история о мальчике, которого бросила мать, не может быть для меня интересной. Болезненной, какой угодно, но только не интересной. И что же это за женщина, оставившая семью и сбежавшая неизвестно куда? А оказалось, что книга вовсе не об этом...
Это книга о жизни, о желании сделать в этой жизни что-то важное, желании дышать полной грудью, а не просто существовать. И мать главного героя, "разорвавшая себя на тысячу кусочков", хотела быть живой, ощущать себя любимой, творить, обретя то, что сделало бы её счастливой. Насколько же сложно тем, кто
зависим от окружающих одновременно более и менее остальных - им хочется теплоты и дружбы, однако приходится беречь себя - хранить неприкосновенность своего уединения, своей индивидуальности.
Очень грамотно выстроен роман. Сначала автор показывает нам детство главного героя, маленького Мышкина, его привязанность к матери, трогательные отношения с дедом. Читатель смотрит на мир глазами маленького мальчика, и воспринимает исчезновение матери главного героя так же остро, как и он сам. В душе ребёнка так много вопросов, на смену которым затем приходят отчаяние и опустошённость. Невольно проникаешься как минимум неодобрением по отношению к матери, красавице Гаятри, ровно до той поры, когда автор начинает знакомить тебя с её письмами. И тут ты понимаешь, через что этой женщине пришлось пройти, чтобы принять решение сесть на поезд и отправиться в долгое и небезопасное путешествие.
Мне было жаль всех героев: Мышкина - за его покинутость и ранимость, его мать - за то, что всё получилось совсем не так, как она планировала. Но в этой жалости нет ощущения тоски и безысходности; очень точно отмечено редакцией Washington Post , что автор "проникает в глубины меланхолии и при этом никогда не впадает в отчаяние". С какой любовью Рой описывает дедушку главного героя, даже его отца, человека довольно сложного и в чём-то жёсткого, но тоже нуждающегося в тепле, любви и жизненной цели.
... Вот интересно получается: иной автор из кожи вон лезет, чтобы вдохнуть в своих героев жизнь, подробно описывает их прошлое, привычки, внешность, поступки, даже мысли, а не деле выходит, что персонажи получаются "картонными" и абсолютно неинтересными. Анурадхе Рой, как мне показалось, даже не приходится прилагать никаких усилий для того, чтобы у героев её книги сердца начинали биться сразу же, как только читатель обращает на них свой взор. Как-то очень просто и легко у неё получилось населить свой роман настоящими живыми, осязаемыми персонажами. В чём тут секрет, я не знаю. Если бы знала, наверное, сама смогла бы стать писателем...
А на этом фото автор книги мне напомнила мать главного героя и её собаку Рикки.
И ещё мне почему-то кажется, что Анурадха Рой, как и её Гаятри, тоже рисует...
Хочу поблагодарить читателя Kelderek за рецензию к этому произведению (его фраза про "наш век литературного пластика" долго не выходила у меня из головы и таки сподвигла, пусть и спустя месяцы, на прочтение этого замечательного романа).
P.S. А ещё у книги издательства "Азбука" просто невероятная обложка. Только представьте: все эти баночки краски, изображённые на ней, имеют выпуклую глянцевую поверхность, так что рука сама тянется их погладить...
Не всё так просто, как кажется детям. да и взрослым
Для начала нужно сказать, что я, когда брала в библиотеке, то перепутала автора с другим, которого раньше читала. Поэтому у меня были слегка другие ожидания.
В итоге я получила не совсем камерную историю, а очень даже роман о общество, пусть и мини - из семьи и их соседей.
Это было очень странное начало. Точнее история так разворачивалась, что я забывала, что начиналось всё со старика, который почему-то решил предаться воспоминаниям.
И когда начинается часть мальчика, то я очень сильно ныряла в эту арке и оттуда уже выныривала с непониманием того, как всё это можно было опередить и кто этот старик. Вообще очень трудно описать Мышкина. Для начала - да, книга об Индии, а главного героя зовут Мышкин.
У него очень странная семья. Они и не христиане, как многие зажиточные индийцы смешанных корней (то есть в рожу было белые колнизаторы). И ни в одну из других религий тоже не слишком верят.
Первую половины книги я всё думала, почему автор не сделала ребёнка девочкой. Ведь переживания ребёнка проще передать, елси он с тобой одного пола. Но потом оказалось, что я ошиблась и главынх героев вообще два - мама. И вот эта мама, как оказалось, не совсем та, какой её запомнил сын.
Этот текст очень напоминает Южную Корею, где проблемы большие с депрессиями и вообще психическим здоровьем. Про это не задумывается человек, пока сам не столкнётся. Или с депрессией или с расизмом. Ну или с сексизмом.
Жена, которая жалуется, что её сыну позволено больше, чем ей самой. Вторая жена, которую спасли из нищеты и трудового рабства в деревне (точнее обычной судьбы крестьянской женщины в любой стране) и заключил в рабство домашнее. Очень грустно было читать, как мужчина, который на секундочку профессор в колледже, человек вроде образованный для своего времени так подрязг в предрассудках.Хотел мира во всем мире, или начать хотя бы с Индии. Хотел освободить страну от Британской империи. И не мог освободить своих домочадцев.
Читать эту книгу было вообще тяжело эмоционально. Как и медленные физические упражнения сложнее по сравнению с быстрыми. Так и тут - этот неспешный ход рассказов о детстве - возможно, связанный с тем, что эти воспоминания очень расплывчаты и на самом деле сборная солянка нескольких людей.
Так сводная сестра Мышкина говорила, что не знает, помнит ли она это со своих воспоминаний или запомнила его рассказы.
Книга опять об одиночестве. Не этого я хотела, выбирая когда-то книгу в библиотеке за яркую красочную обложку. Которая как оказалось оригинальная, выкупленная издательством, за что им огромное спасибо.
Эта книга, где кидает читателя от состояния лета и детства как в вине из одуванчиков до действительно философских размышлений и замечаний о смысле человека в системе как у Достоевского.
Наверное, художник, на основе жизни которого была написана книга - был чем-то интересен. Я его не знала, но зато погуглила. Так я задумалась о том, сколько талантовгубится. Кто-то из-за родителей, кто-то сам закрывается в своём маленьком мирке-скорлупке, кого-то убивают они или люди.Страшно это всё и шрустно очень.
И хотя мы не знаем, чем заканчивается эта история для Лизы или дедушки, которого обделили даже рассказам тем, когда и почему он умер (что прямо расстрило) или главных героев. Возможно, она только начианется, - на что нам намекает открытый финал.
Из второстепенных героев хочется отметить Лизу, соседку, которая не вышла замуж и держит постоялый двор. В начале мы видим её живой с её пирогами-тортами и алкоголем для дедушки-врача. Эта парочка, пожалуй, была самой интересной. Они не были любовниками, художниками, политиками или активистами. Но они делали то, что было действительно нужно и полезно. Заботились о детях. Лечили подстреленных людей. А после они и вовсе пропадают. Дедушка без слов. Опять же очень меня это расстроило почему-то. Такой светлый персонаж. правда мы опять же не знаем, как он обращался с бабушкой. И дальше идёт только отец, про которого у меня нет хороших слов и это меня тревожит. И Лиза нашла семью и уехала из Индии. Её мы не видим. Видим только её поступок - возможность сыну познакомиться с мамой, которая его не бросала ради мужчины, как он подумал.
Всё делается для свободы. Ддя нас самих и вот это иногда сложно понять. Какая самореализация нужна женщинам, лол. И правда?) Когда я узнала вот этот вот главный винтик истории, который не буду спойлерить (а вдруг это кто-то прочитает) - я очень обрадовалась. Это не было очередной историей - семясвятоечтовытакоекакиеразводыгосподиупаси.
Это история о людях, которые не были счастливы, а если и были, то недолго и им казалось, что они этого не заслуживали.
В её лет девочка поехала в путешествие со своим отцом.
Спустя десятилетия её сын пошёл искать маму, как мамонтёнок. Мы не знаем, найдёт ли он её. Но он точно познакомился с ней ближе, чем когда-то мог представить.
Ну и вишенкой стало то, что я наконец-то узнала, где на карте находятся Бали.
прочитано и отрецензировано в рамках игры собери из Всех
Неожиданно! Весьма качественная проза с глубокой проработкой материала, основанного на реальных событиях. Индия, Бали, 1937-1941.
Основная линия – семья Розарио. В одной семье соединились пламенная душа и аскетичный разум, творчество и логика, пламень и лед… Обе половины оказались в ловушке своих мечтаний о гармонии. Их разница в восприятии мира, понимании благочестия, добра и зла, принесла немало страданий всем членам семьи. Единственный ребенок, раздираемый семейными противоречиями, вырос замкнутым и одиноким чудаком. Сможет ли он когда-нибудь понять и простить?
Невольным катализатором семейной катастрофы оказался Вальтер Шпис – музыкант, художник, хореограф, деятель искусства. Реальный человек, весьма многогранный, мало известный в России. Его история не менее интересна и основана на биографических фактах.
Каждый герой этой книги, включая собак, наделен своей судьбой и выбором жизненного пути. В этот выбор вмешиваются и внешние обстоятельства.
Хочется размышлять над каждым фрагментом, сложенном из множества деталей. Неспешное, подробное, атмосферное произведение.