Рыжеволосая Айрис работает в мастерской, расписывая лица фарфоровых кукол. Ей хочется стать настоящей художницей, но это едва ли осуществимо в викторианской Англии. По ночам Айрис рисует себя с натуры перед зеркалом. Это становится причиной ее ссоры с сестрой-близнецом, и Айрис бросает кукольную мастерскую. На улицах Лондона она встречает художника-прерафаэлита Луиса. Он предлагает Айрис стать натурщицей, а взамен научит ее рисовать масляными красками. Первая же картина с Айрис становится...
Несколько минут они стояли молча, любуясь кипящей серебром луной, ее бледным отражением в неподвижной воде и седыми языками тумана, что, неспешно клубясь, стлались над поверхностью озера. Казалось, будто весь мир был только что создан специально для них двоих.
Покажи мне художника, которому действительно наплевать, когда о его картинах говорят ужасные вещи.
Ах, Рози, Рози!.. Айрис внезапно ощутила такой сильный прилив нежности, что ей пришлось схватиться за край стола, чтобы не заключить сестру в объятия.
В какой-то момент ей стало казаться, что ее члены сделаны из фарфора, как у куклы, что ее изгвазданное, порванное платье — роскошный кукольный наряд из плотного блестящего атласа с кружевной оторочкой, что на ногах у нее нарисованы черной краской туфли с белыми пуговицами и что боль — это всего лишь случайные уколы иглой, которой Роз сшивает платье на тряпичном теле.
Это не ее волосы он держит в руке, твердила она себе, это парик, сшитый из волос южногерманских крестьянок. Это не на ее губы он глядит, а на крашенный кармином фарфоровый рот. Ее руки холодны, как фарфор, а глаза превратились в зеленоватое стекло. И не на стуле она сидит, а на полке в лавке миссис Солтер, и это не его руки прикасаются к ней, а пальцы шаловливого ребенка, который пытается играть с куклой, которую ему еще не купили.
Умирающие девушки пользовались в городе бешеным спросом, прямо мода какая-то на них пошла!
Искусство заключается в том, чтобы остановить движение.
Всем нам хочется спасать женщин, а женщинам хочется быть спасенными.
На стене напротив висела табличка с надписью «Ну и какой эль тебе нравится?». Каждый раз, приходя в эту таверну, Сайлас смотрел на нее и улыбался просто для того, чтобы показать всем, что он умеет читать.
– Настоящий джентльмен должен быть пук… пунтуальным. Это значит, не опаздывать и не приходить раньше, понятно? В общем, пока, деревенщина рябая!
Его лицо оказалось на одном уровне с лицом Сайласа, и мальчик почувствовал исходящий от чучельника запах – не тот едкий, химический запах, который был ему хорошо знаком, а другой. Это был густой и острый запах зверя.
Счастливо вздохнув, Айрис устроила голову в ямке чуть ниже левого плеча Луиса и стала слушать, как бьется его сердце.
Айрис понимала, что ее доброе имя и ее репутация окончательно погибли, но ей почему-то было совершенно наплевать
Он был бы только рад, если бы всех этих людишек унесло ураганом или разметало взрывом и в павильоне остались только он и Айрис. Да что там в павильоне – во всем мире!.. Ему нужна была только она. Она одна – и никто больше.
Он дал ей еще один шанс – последний, но она не пришла.