Рецензии на книгу «Почему им можно, а нам нельзя? Откуда берутся социальные нормы» Мишель Гельфанд

Не фонтан.

Не могу сказать, что книга так уж плоха, но я нашла 2 существенных минуса из-за которых она мне совершенно не понравилась.
1. Одна мысль, растянутая на всю книгу: "Все соцнормы происходят из внешних стресс-факторов". Вполне логично, нормально, нет ничего нового. Интересно читать про эти факторы и то, как они влияют на полтику, менталитет. Сам анализ и правда интересен.
2. Нет ни одного подтвержденного факта. Книга кишит ссылками на исследования, данные, на фактические справки. Но нет ни одной ссылки на источники, ни одного примечания. И возникает 2 вывода, где один не лучше другого.
Первый: это мне что, самой проверять и гуглить? Если да, то зачем мне тогда вообще читать эту книгу с единственным тезисом?Зачем тратить на нее деньги и время?
Второй: а мне пи...врет ли мне автор? Я тоже могу нашпиговать текст справками и сказать, что были собраны данные с полумиллиона человек. Но это всего лишь слова. И почему я должна им верить? Автор не такая известная личность (как Харари, Сапольски или Талеб), чтобы я верила.

Именно поэтому я не советую книгу.

Почему в Америке победил Трамп, а в Кёльне собака лает по расписанию

— Ооо, это что, набор баек про всякие культурные странности?
— Не совсем, тут...
— Знаю-знаю. В Сингапуре огромные штрафы, а в Италии в Новый год выбрасывают из окон старую мебель! Хм, или в Испании...
— Да послушай. Всё серьёзнее. Про сингапурские штрафы тоже есть, но эта книга — не набор баек. Это исследование.
— Понятно, очередная скукотища.
— Поначалу мне тоже так казалось, но это интересно, правда. Вот смотри. Культуры бывают жёсткими — когда всё запрещено, регламентировано и вообще Северная Корея. И свободными — пей, гуляй, веселись, дорогу на красный переходи. Если утрировать. Так вот, книга про то, что любую страну, да и не только страну — отдельный город, организацию, одного человека; в общем, любую социальную единицу можно положить на шкалу жёсткости—свободы — и очень многое про эту социальную единицу станет понятно!
— Хм. Например?
— Видишь ли, у жёсткости и свободы есть обратная сторона. Хотя жёсткость — это ограничение прав человека и часто враждебное отношение к другим странам, в то же время жёсткие страны очень дисциплинированы, воспитанны, на улицах чисто, у них вообще всё на уровне. А свобода в действиях часто приводит к хаосу и беспорядкам. Но и креативных сообществ, инноваций, перемен в свободных странах намного больше. Вот тебе что важнее: комфорт и безопасность или неограниченные права?
— Сложно. Хочется и того, и другого, конечно...
— О, про это в книге тоже есть. Про страны там только в первой половине, а потом — про то, как навести порядок в своей компании, если ты босс, пользуясь вот этой шкалой жёсткости—свободы. Потом вообще про отдельных людей. У каждого из нас в голове есть своя установка, ближе к жёсткости или свободе. Машка с работы, на которую ты вечно жалуешься, что она разговаривает громко по телефону, делает так не потому что хочет тебя позлить...
— Ага-ага, просто она выросла в другой культуре. И наши с ней нормы отличаются. Начинаю понимать.
— Вот в Японии ей бы было туго. Там из-за плотности населения такое шумовое загрязнение, что в поездах запрещено говорить по телефону — и все слушаются!
— Но подожди, это же тупо подход «мы все разные», и в этом нет ничего нового.
— Да, но разве тебе не интересно — а почему разные? Как это сложилось? И в какой степени мы все разные? И как это можно использовать? И даже — предсказать, чем закончатся выборы, или слияние двух разных корпораций, или будет ли в стране революция или...
— А почему у нас принимают дурацкие законы, там сказано?
— Вот про Россию там очень мало. Почти что и ничего. Но в целом всю логику исследования можно наложить и на Россию. Очень интересно, кстати, с такого ракурса смотреть на всё происходящее. Но вот про то, почему победил Трамп, там есть, и это интересно.
— Надеюсь, что всё это в начале книги, а то я от нонфикшена засыпаю.
— На самом деле в конце, но попробуй, правда. Я тебе даже карту местности набросаю, смотри. Первая треть — немножко твоих любимых баек и про то, от чего зависит, жёсткие или свободные в стране социальные нормы.
— От правителя?
— Не совсем. Правители тоже не случайно именно такие приходят к власти. Не перебивай, дальше. Вторая треть книги — подробный разбор, а как оно в США. Там просто даже штаты отличаются по шкале жёсткости—свободы. Про то, почему такой разброс. Про то, что жёсткость и свобода могут сменять друг друга волнами. И это уже не только в США. Про жёсткость и свободу классовых обществ, организаций, ну и личные. Про Машку.
— Ага, а в конце?
— Про то, можно ли найти золотую середину. Можно ли как-то ослабить культурную вражду. Может ли страна, которая всегда была жёсткой, стать свободной. Про то, почему так сильны радикальные группировки. И ещё немного баек.
— Ты как всегда рассказываешь очень сумбурно, но ладно. Тебе-то самой что больше всего запомнилось?
— Наверно, про эксперимент с американскими и пакистанскими студентами. Они какое-то время обменивались дневниковыми записями. И потом американцы сказали: «Ну, они, конечно, более религиозные, чем мы, но в целом не такие агрессивные, как мы думали, и вообще похожи на нас». А пакистанцы: «Ну, они, конечно, более раскованные, чем мы, но в целом не такие развратные и высокомерные, как мы думали. И вообще у нас столько общего».

Чудесный нон-фикшн про то, почему понятие "нормы и правильности поведения" порой так диаметрально противоположно для людей разных национальностей.

Мишель Гельфанд - психолог и исследователь из США, основоположница культурной концепции tightness–looseness, которая напрямую перекликается с исследованиями американских антропологов ещё 30-х годов, которые вывели два типа культуры и общества - "аполлонийский" и "дионисийский". Первый, названный в честь, что очевидно, Аполлона, подразумевает консервативность, строгость и жесткость. Второй, от имени разнузданного Диониса, наоборот, олицетворяет свободу, креативность и некоторую распущенность.

Книга отличная. Даётся огромное количество примеров, ссылок на исследования и эксперименты, много-много тем для размышления. Во многом, Гельфанд пишет об очевидных вещах, но помогает задуматься об обществе, в котором мы живём, и о самом себе (например, многие вещи, которые мы впитываем с детства в России - которая, совершенно очевидно, принадлежит к "аполлонийскому" типу - так и сидят в нас, хоть сколько путешествуй и считай себя "свободным космополитом").

Книгу читала на русском, перевод отличный, приятно порадовал. Очень рекомендую!