В чем связь между монстрами с крыши Нотр-Дама, самобытным мистическим путем России и трансгендерными уборными Северной Америки? Мы всего в шаге от решения этой мучительной загадки! Детективное расследование известного российского историка и плейбоя К.П. Голгофского посвящено химерам и гаргойлям – не просто украшениям готических соборов, а феноменам совершенно особого рода. Их использовали тайные общества древности. А что, если эстафету подхватили спецслужбы? Что, если античные боги...
Американцы, если честно, туповаты. Они в основном продвигают свои айфоны и Голливуд. У них уже давно непонятно, где разведка, где масс-медиа и где маркетинг.
Все тайные нацисты несчастны по-разному, но маскируются одинаково
В Кремле пришли к выводу, что уничтожать Америку нам невыгодно. Знаете, как с Римом – его многие не любили, но когда он рухнул, поднялось такое геополитическое цунами, что утонули все враги. Америка – это позвоночник современного мира. Мы можем не любить ее, но если сломать этот позвоночник, плохо будет всем. В том числе и нам. Последствия будут непредсказуемыми. Руководство это понимало, а Изюмин закусил удила… Говорил, что Америка никакой не Рим, а Карфаген, прикинувшийся Римом. А мы – это Рим, который назначили Карфагеном. Или нас надо в жертву принести, или их. Его спрашивают – кому в жертву-то?
Искусству верного обращения с кошкой нужно учиться всю жизнь. То же касается и думающего ума.
...от президентских выборов зависит только меню Белого дома.
Как говорится, чтоб вам плыть на корабле, которым управляет архитектор.
Если вы скажете вменяемому американцу, что в Америке демократия, он скорей всего тихонько засмеется – там все знают, что живут при олигархии. Но если вы сообщите ему же про атаку на американскую демократию, он гневно сожмет кулаки – и некоторое время, возможно, действительно будет верить, что живет при демократии.
...мозги у исчезающих в лиловом зареве девчушек так надежно и фундаментально пропитаны сетевым гноем, что помочь им не сможет даже дева Мария – среди их внутримозговых приложений не осталось ни одной левой софтинки, и все большие жизненные выборы давно сделаны за них этим самым смартфоном.
«Чем отличается клоун от климактериального мужчины? Клоун понимает, что выглядит нелепо».
Что есть жопа в научном смысле? Жопа есть то, что нельзя пройти насквозь, отрезок пути, который придется перематывать назад, и чем глубже уходит в нее наш голубой вагон (а хоть бы и бронепоезд – толку-то что?), тем дольше потом придется пятиться к свету, что был когда-то в начале тоннеля… А в конце этой жопы никакого света нет.
...его задачей было разрушить то главное, что делало Америку Америкой – ясный, рациональный и свободный американский ум. В идеале он хотел превратить США в такое же тупое и лживое общество, каким был Советский Союз семидесятых. Задачей Изюмина было свернуть свободу слова и создать в Америке омерзительную и душную атмосферу лицемерия, страха и лжи, погубившую Советский Союз. С той же аморалкой, парткомом, кучей запретных тем и избирательным правосудием – с поправками на американские реалии, конечно, но все же.
– А какие данные нужны экстрасенсу? – спросил Иван.
– Надо ауру видеть, – ответил Валентин.
– Биополе чувствовать, – добавил Тимофей.
– Надо, чтобы чакры были открыты, – немного подумав, сказал Андрон.
– Я гляжу, вы и без меня в теме, – засмеялся Акинфий Иванович. – Но это все не главное. Главное – уверенность в себе. И такой… как бы сказать… перевернутый масштаб восприятия. Как у актеров, политиков и всяких шоуменов.
– Это что такое?
– Ну, – наморщился Акинфий Иванович, – надо, чтобы человек смотрел на мир как в перевернутый бинокль. Вокруг бегают мелкие пигмеи, а он типа титан. Если человек действительно так себя чувствует, его и другие начинают таким ощущать. – А притвориться можно? – Нет, – ответил Акинфий Иванович. – Притвориться титаном нельзя. В свое величие надо свято верить.
Что бы ни утверждали казенные пропагандисты, трудно поверить, что столько дыма может подняться совсем без огня, и западное медийно-разведывательное сообщество выдвинуло эти обвинения против России без всяких оснований.С другой стороны, десяток-другой твиттер-ботов, агитирующих против Киллари, поддельные фейсбучные группы, сеющие рознь среди негров в Тампе (Флорида), боевые мемы калибра «не дрочи, а то не сможешь обнять Иисуса», уверения английской пенсионерки, что ее лично увлек в пучину Брекзита переодетый путинский повар, и т. д. – все это звучит занятно, но не слишком серьезно. Сомнения в достоверности западного нарратива посещали в ночной тишине не только ватника Голгофского, но и самых упертых либералов, к которым относит себя и автор этих строк.Складывается чувство, что Запад знает что-то важное и роковое о вредоносной российской активности – но вынужден прибегать к иносказаниям и намекам, поскольку не может назвать все вещи своими именами: общественность для этого не созрела.
«Чем отличается клоун от климактериального мужчины? Клоун понимает, что выглядит нелепо».
Голгофский имеет в виду наряды пожилых парижских модников (он упоминает Джона Гальяно и других модельеров). Но в результате он выносит приговор самому себе. В двадцать первом веке изображать из себя Дон Жуана – это примерно то же самое, что в двадцатом публично планировать подкоп под Кремлевской стеной.
...кормит всех тот самый полуосвобожденный пролетарий, которого никак не могут нормально закрепостить назад.
...теперь этот мост им. Клинтона готов – но почему-то одним концом он упирается в мексиканскую стену, а другим очень похож на Крымский.
Разница, говорил он, в том, что в совок семьдесят девятого года можно было привезти джинсы из Америки, а сегодняшняя Америка - это такой совок, в который джинсы уже никто не привезет.
Взросление - это утрата возможностей. Только дело не в том, что шлагбаумы закрываются. Они, может, и не закрываются. Просто в жизни каждый день надо делать выбор, находить себе путь. А если прошёл под один шлагбаум, уже не сможешь под другой.
- О чем я и говорю. Дорожки ветвятся, ветвятся, а потом из всех мировых маршрутов остаётся только тропинка на работу, и ты уже полностью взрослый.
- Как заряжал? - спросил Иван.
- Ну вот прямо так и заряжал. Говорил, поставьте бутылку с водой возле телевизора, и будет вам от неё счастье.
- И что, люди верили?
- И тогда верили, - вздохнул Акинфий Иванович, - и сейчас верят. Только сегодня мозги вправляют по-другому, через тренинги, всякие коучинги, семинары и особенно это, книги про путь к успеху. И поэтому люди думают, что раньше все были глупые, а теперь они умные. И типа к успеху идут. А им просто так воду заряжают.
Человеку сложно обидеть бога. Худшее, что может случиться - вы его собой не заинтересуете.
Быть может, я с небывалой ясностью увижу скелет когда-то великой страны, где все настолько давно и надежно украдено, что нет никакой надежды ни на будущее, ни на прошлое? Где деткам одна дорога – в персонал, обслуживающий жирную мразь, а единственный работающий социальный лифт расположен на сайте «девушки для путешествий» (который наверняка и прокручивают на своих мобильных уходящие в закат подружки) – но и он чаще увозит в подвал, чем наверх? Где вся общественная жизнь давно проходит на американских платформах и модерируется американцами – а стоящие у руля весельчаки до сих пор зачем-то строят направленные на Америку ракеты?..
Вот почему передовое российское искусство – почти всегда такое провинциальное мещанское говно, каким бы международным авангардом оно ни прикидывалось: в самом своем сердце оно старается не решить что-то вечное и важное, а «выставиться в Париже», точно так же, как российский олигарх мечтает не полететь на Марс, а выехать на IPO в Лондон.
Одиночество, страх будущего, сложная материальная ситуация - и такой надежный, такой взрослый мужчина на соседней даче. Нетрудно додумать остальное. Но приличные люди подобное именно что додумывают, а Голгофский подробно излагает на двухстах с лишним страницах своего опуса.
Во время жарких дебатов о том, по какому пути пойдет дальше гражданское общество (и пустит ли его туда общество в погонах), Тимофей глядел сквозь экран глазами с красивой поволокой — и бросал иногда в микрофон несколько железных слов, облитых горечью и злостью: эдакий Лермонтов двадцать первого века, переключившийся на общую прокачку стиля.
...белая беседка с колоннами в духе колхозного ампира, типичного для послевоенных здравниц.