Всем известна только одна версия моей истории. Но кроме нее – есть правда. И она о том, как я превратился из самого первого и любимого потерянного мальчишки Питера Пэна в его величайшего врага… Питер привел меня на остров, потому что там не было правил и взрослых, которые могли о нас позаботиться. Забавы ради он приводил мальчишек из Другого Места, но забавы Питера острее пиратской сабли. Потому что на острове никогда не было игр и веселья. Наши соседи – пираты и монстры. Наши игрушки – нож,...
Горе не могло меня затопить, потому что навсегда стало частью меня
Все дети вырастают, или умирают — или и то, и другое. Все дети, кроме одного
Неестественно, когда мальчишки вечно остаются мальчишками. Нам положено расти, заводить собственных мальчишек и помогать им становиться мужчинами.
Это тоже часть взросления? Когда смотришь на все плохое, что ты сделал, а не только на хорошее, и понимаешь, что у всех твоих ошибок были последствия?
Я вдруг подумал: а каково это – быть взрослым? Может, ты всегда ощущаешь на себе груз, чувствуешь, как заботы давят на тебя, словно ноша, которую нельзя стряхнуть? Тогда не удивительно, что Питер может летать. У него нет забот, которые прижимали бы его к земле.
Я вдруг подумал: а каково это – быть взрослым? Может, ты всегда ощущаешь на себе груз, чувствуешь, как заботы давят на тебя, словно ноша, которую нельзя стряхнуть? Тогда не удивительно, что Питер может летать. У него нет забот, которые прижимали бы его к земле.
И тут он улыбнулся. Ох, эта его улыбка! Именно эта улыбка утащила меня из Другого Места, из-за этой улыбки я готов был сделать для него все, что угодно.
Они все одинаковые. Все считают себя особенными, а на самом деле особенным был только я. Я был первым – и никому из них этого у меня не отнять. Я был первым, и лучшим, и последним, и был всегда. Питер мог обходиться без них – но не без меня. Без меня – нет.
Детство всё ещё дружелюбно протягивало нам руку, если нам хотелось к нему вернуться, а впереди лежала неизведанная страна, которая звала нас прийти и посмотреть, какие новые радости там найдутся.
Сейчас мне нужна было от него всего одна улыбка – узкая красная полоса там, где улыбке быть не положено.
Жаль, что я не мог пообещать ему, что с ним ничего плохого не случится. Такие обещания нельзя было давать - ни на острове, ни в Другом Месте. С мальчишками всегда что-то случается. Они падают. Они разбивают друг другу носы. Они обзывают друг друга. Иногда их съедают крокодилы. Иногда их протыкают пираты.
Я не буду врать Чарли. Но я могу пообещать, что я его не брошу.
"Это тоже часть взросления? Когда смотришь на все плохое, что ты сделал, а не только на хорошее, и понимаешь, что у всех твоих ошибок были последствия?"
Я его любил, мы все его любили, но он врет, потому что Питеру надо всегда быть тем ясным солнышком, вокруг которого мы все вертимся. Он готов на все, чтобы быть этим солнышком.
Я взял тебя сюда, чтобы играть, а в последнее время ты ведешь себя, как взрослый
Он казался частью дерева, и луны, и ветра, который шелестел по высокой траве.
Он бежал так, словно ветер был его частью, и его ноги едва касались земли – и, глядя как он бежит в темноте, я думал, что он может подняться и полететь... и забрать меня с собой.
Он понимал это место, а оно понимало его.
Ох, эта его улыбка! Именно эта улыбка утащила меня из Другого Места, из-за этой улыбки я готов был сделать для него все, что угодно.
Как это ни странно, снова настала ночь. Как это дни проходят так быстро?
Может от девчонок не одни только неприятности, как считает Питер, но их явно трудно понять.
Я почувствовал, как жесткая ярость отступает, но не исчезает: она никогда не исчезала полностью, а ждала, чтобы правильная подкормка вернула ее к жизни.
Питеру захотелось быть героем, и потому кому-то пришлось стать злодеем.