Рецензии на книгу «Серотонин» Мишель Уэльбек
Вот уж никогда бы не подумала, что история одинокого, неприлично богатого аналиста французского Министерства сельского хозяйства, находящегося в экзистенциальной депрессии и под наблюдением у сомнительного психиатра, может так увлечь. Собственно, если бы меня спросили, о чём роман, я бы затруднилась ответить однозначно. Сорокашестилетний Флоран-Клод (да, он просто ненавидит своё имя), находясь в глубокой депрессии и обнаружив, что его актуальная подружка, японка Юдзу, ему изменяет (причём, совершенно дикими способами), решает в корне изменить свою жизнь к худшему. А именно: исчезнуть, раствориться в окружении как мираж, не оставляя следов и воспоминаний. Для начала он решает уйти от Юдзу и поселиться в отеле "Меркюр" на неопределённый срок. Стоит добавит, что являясь высококлассным специалистом, наш герой не стеснён в средствах и может позволить себе разнообразные дорогостоящие выходки, не беспокоясь о значительном сокращении банковского счёта. Для борьбы с депрессией доктор прописывает Флорану антидепрессант нового поколения - капторикс, повышающий секрецию серотонина. Маленькие таблетки не приносят счастья, но в какой-то мере примиряют с действительностью и обеспечивают стабильное функционирование ежедневных механических действий, как то: чистка зубов, горячий душ, принятие пищи, вербальное общение. Побочный эффект лекарства, практически полное снижение потенции, нашего героя не угнетает. В принципе, за неимением исходных ресурсов в лице представительниц прекрасного пола, этот аспект человеческой жизнедеятельности стал ему глубоко безразличен. Поэтому остаются лишь воспоминания о "женщинах его жизни" и смутное желание хотя бы мельком увидеть ту, единственную, которую, оказывается, любил все последние двадцать лет и с которой расстался исключительно по банальной глупости.
Практически, все произведение - это рефлексии Флорана на различные темы, начиная от последствий сокращения квот на производство молока и заканчивая размышлениями о женских и мужских гениталиях. Мы сопроврждаем Флорана и его нескончаемый поток сознания в сторону Нормандии. Знакомимся с его единственным другом, аристократом-фермером Эмериком, проживающим в настоящем французском замке, становимся свидетелями трагически закончившейся забастовки фермеров, следим с биноклем за немецким орнитологом-педофилом, забавляющимся с нормандской "лолитой", практически совершаем детоубийство и мечтаем избавить мир от своего присутствия, спланировав с двадцать шестого этажа.
Произведение пронизано безысходностью, мизантропией и циничным юмором. Для любителей - сплошное удовольствие. Полбалла убрала только за слишком уж откровенную нецензурщину. Я ни в коем случае не ханжа и прекрасно знаю, как что называется, но иногда Уэльбек реально перебарщивал.
Книга прочитана в рамках игр Новая рулетка и Книжное государство (городской объект: ЗАГС) и в клубе Белая сова.
Кризис среднего возраста à la française
Герой «Серотонина» — наглядный пример того, что все проблемы от головы. Объективно у него всё не так уж плохо: есть здоровье, есть деньги, есть возможность не работать, путешествовать, пить дорогие вина и вообще сибаритствовать. Девушкам он нравится. Но если ты неблагодарная особь рода человеческого, то всегда найдёшь себе основание для уныния. Нельзя курить, где хочется — проблема, мусор надо сортировать — проблема, не тянешь молодую подругу — проблема. Даже собственное имя Клод напоминает ему о легкомысленных танцовщицах-клодетках, а не о Клоде Моне (как вариант). В общем, стакан всегда наполовину пуст. Логично, что, исчерпав все ресурсы молодости, такой человек неминуемо оказывается в дантовском «сумрачном лесу».
На самом же деле с кем ему реально не повезло, так это с врачом: вместо психотерапевтической беседы герою сразу влупливают антидепрессант последнего поколения, ингибитор обратного захвата того самого титульного серотонина (к концу книги все худшие опасения о методах французской психотерапии только подтвердятся). Притом что последней стадии клинической депрессии у него нет: аварии избегает, с постели встаёт, под себя не ходит (если кто не знает, депрессия — это не просто плохое настроение, это серьёзная болезнь, при которой человек может утрачивать способность к самообслуживанию). Ну а дальше развивается побочка… Причём с этой побочкой можно мириться, но не таков наш герой. Ещё бы, если его интересы укладываются в один пункт:
На свою профессиональную жизнь я плевать хотел, сомневаюсь, что я хоть на полминуты о ней задумался, мне казалось невероятным, что кто-то может интересоваться чем-то, кроме баб.
Каждый раз, когда я оказывалась на грани жалости к герою, автор опускал меня с небес на землю. За что его жалеть? Женщины для него — просто функция. И да, в чём-то я погорячилась насчёт врача, он невольно совершил благое, в общем-то, дело — убрал у пациента мнимую цель существования. Но куда там, человек всё равно ничего не понял. Его мысли насчёт истинных причин расставания друга с женой просто смехотворны. Точнее, это было бы смешно, если бы не было так грустно. Ерунда, что женщине пришлось работать на ферме без выходных, главное — физиология. Герой категорически не собирается пользоваться всем богатством высшей нервной деятельности — главным преимуществом человека как биологического вида, ему и примитивных рефлексов хватает. Плохонько, но хватает. И когда он говорит: «Бог дал мне природу простую, даже простейшую», то — осознанно или нет — лукавит. Человек может быть ленив или глуп от природы, но если речь идёт не об органическом поражении головного мозга, то можно же ну хотя бы лежать в направлении развития своих скромных данных.
А может, я зря считаю героя маргиналом? Ведь вокруг полно примеров, когда у мужчин рвёт крышу на той же почве, что и у него. Неслучайно, пожалуй, в конце книги Уэльбек цитирует писателя Пруста:
Не только светские, но даже дружеские отношения ничего значимого в себе не заключают, это просто пустая трата времени и писатель нуждается вовсе не в интеллектуальных беседах, как полагают в свете, а в легкомысленных связях с девушками в цвету.
Вот тебе и цели великих людей…
Несколько слов об авторском стиле. Повествование выглядит каким-то рваным. В принципе, когда герой вспоминает расставание с девушкой, а потом уже сами отношения с ней — это убедительно, человеческая память работает не в хронологическом порядке. Но эпизод с соседом и девочкой — будто из другой оперы и не имеет никакой логической привязки к основному сюжету (кроме желания автора вставить клубничку). Есть в книге и социалка, но тоже очень странным боком. В конце концов, непонятно, а про что же книга и какая её целевая аудитория? Композиция выстроена слабо, внутренняя динамика гуляет сама по себе. Но язык автора достаточно живой и книга читается легко. Ожидала худшего.
Не стоит ТАК убиваться! Вы ТАК не убьётесь!
У меня возникли временные трудности с оценкой книги. По-видимому, не у меня одной:) Мучительно долго зрела и рождалась рецензия. Однозначно, неоднозначное произведение:)
Роман «Серотонин» - настоящий перформанс, со всеми присущими и вытекающими, он непростой, многослойный, замысловато-аляповатый... "Смешались в кучу кони, люди"… и получился настоящий суп из страстей человеческих, приправленный тоской и беспомощностью, развязностью и пороками, социально-политическими повестками и индивидуальными страданиями. А не перемудрил ли автор с литературными аллюзиями?
Мишель Уэльбек – «шалунишка» ещё тот, которому не откажешь в отчаянной провокационности, циничной откровенности и наличии ума. Другое дело, что его печали и страдания на данном жизненном этапе мне не совсем близки и не до конца понятны. Также меня преследовало стойкое ощущение, что автор «Серотонина» в некоторой степени подражает Ремарку: его герои - тоже своеобразное "потерянное поколение" в современных реалиях, да и Кальвадос изрядно примелькался:)
Невзирая на довольно минорный настрой основного сюжета: обреченность, одиночество, отчаяние, старость, пропащая жизнь «тупиковый путь, а в конце его суицид», я изрядно веселилась благодаря навязчивым, крайне циничным и вместе с тем искренним вкраплениям авторской оды «О, бедной пипиське замолвите слово», кружевной лентой мелькающей на протяжении всего романа.
Безусловно, мне пришлись ко двору и по сердцу: авторские честность, точность и наблюдательность, магическое жонглирование образами, здоровый цинизм и обилие прекрасных цитат. Зацепили: история Эмерика, описание птицефабрики, авторские ремарки в подражание Марселю Прусту и дельные наблюдения в отношении старушки Европы.
Концовка изрядно озадачила и показалась совершенно чужеродной!!! Ну, да ладно!
С одной стороны, не могу не восхищаться этим писателем, который подобно волшебнику изумрудного города искусно манипулирует общественным сознанием на фоне экзистенциальной тоски главного героя по утраченным иллюзиям (эрекции) в жестоком, свирепом и безжалостном Евросоюзе, наполненном тоской, одиночеством (недоступными влажными …….) Видимо, не зря, скучающая публика с радостью нарекла автора «последним романтиком», наградив за творчество орденом Почетного легиона.
А с другой – была бы в большей степени признательна, если бы Уэльбек всё-таки избавил меня от некоторых подробностей «обмена жидкостями» и «трущихся слизистых». И не потому, что они вызывали омерзение, а потому, что это – дешёвый маркетинговый триггер, нежели высокая литература. Зачем опускаться до примитивизма обычной физиологии, если ты мастерски владеешь иными, более тонкими и искусными инструментами?!! Возможно, чтобы быть ближе к читателю, посредством откровенности на грани фола. Как говорится: «О, времена! О нравы!»
Внимание! Несколько утрированный и довольно циничный Спойлер 18+
Итак, что мы имеем ГГ – Флоран-Клод Лабруст, который «ничего не добился», "плыл себе по воле волн, расписавшись в полной неспособности стать хозяином своей судьбы», был всегда «жалким рохлей и, дожив до сорока шести лет, так и не научился держать под контролем свою собственную жизнь», хотя его прекрасные родители которого «сделали всё возможное, чтобы полностью вооружить его для борьбы за существование». Началом «удручающего стечения обстоятельств» для Флорана стала случайная встреча на юге Испании с прекрасными «свежими, экологически чистыми» 20-летними девушками, после чего его «постигла эрекция», он «справился с ней привычным образом».
Поистине, неисповедимы Пути Господни! Никогда не предугадаешь, что станет началом конца. Хотя бы началом конца привычного образа жизни:)
Жил был мудак обыкновенный (далее – МО), особо не рефлексировал, моралью и порядочностью обременен не был, имел регулярно и с удовольствием всё, что мимо проходило и под руку (точнее под 21 палец) попадалось. Жил, особо не тужил… Вдруг опамятовался и заметил: "Лето красное пропела; Оглянуться не успела, Как зима катит в глаза» …
И понеслось…
Пришла беда – отворяй ворота : попутно выясняется, что Юдзу, молодая японка-сожительница, помимо «смычка» Флорана, с одинаковым усердием нимфоманки, регулярно и мастерски использует все прочие фаллосы, существующие во вселенной (не брезгуя собачьими) и оскорбился до глубины души:
я был задет изменами (мягко говоря) Юдзу, они нанесли удар моему мужскому тщеславию, а главное, я заподозрил, что она любила все прочие х.. так же, как и мой
Юдзу поступила ровно таким же образом, как привык действовать главный герой, по отношению ко всем предыдущим пассиям, но «не вынесла душа поэта» вероломства возлюбленной и траченый молью идальго расстроился не на шутку. А ведь мать Флорана пожертвовала своей жизнью во имя великого чувства к смертельно больному отцу, почему же Юдзу, которая должна чтить традиции, не предложила совместное аутодафе посредством харакири из-за "меланхоличного малыша"???
ГГ, взвалив на плечи, всю тщету и несправедливость бытия, помноженную на мировую скорбь, прозревает и осознает, что одинок, несчастен и карта бита, плюс ко всему фасад изрядно обветшал… Судьба-злодейка!
Флоран не знает, где преклонить свой утомленный организм и успокоить раненое, тревожное сердце. Нести своё горе с достоинством (отцвели хризантемы в саду), не достаёт ни мужества, ни сил. В отчаянии, заламывая руки, МО ничего не остаётся, как основательно подсесть на «маленькие белые таблетки овальной формы с насечкой посередине». Страсти Господни, и только!
Тут наступает то самое время, час Х, когда МО необходимо прошерстить былое и вспомнить о любви. Авось, кто-то из прежних возлюбленных вернёт его из сексуального небытия. Замечено, что Флоран питает особую необъяснимую страсть и нежность к женщинам с именами на букву «К»: Кейт, Клер, Камилла…
Однако «жизнь невозможно повернуть назад и время ни на миг не остановишь»: одна– Клер, жирная, дрябло-отвратная алкоголичка (Клер); другая – страдает «биполярным расстройством или шизофренией» (Мари-Элен); третья – ещё не утратила былого очарования и вполне адекватна (Камилла), но у неё есть четырехлетний ребенок. Мальчик – прямая угроза, конкурент, материнская любовь к которому не позволит последней, (согласно измышлениям МО) в полной мере подарить сердце Флорану (самозабвенно любить, предаваясь всем видам плотских утех). Мир никогда уже не будет прежним... Трагическая пауза:)
А вдруг, надежда ещё есть? А что, если избавиться от конкурента, застрелив мальчонку?
Как я уже упоминала выше, в сухом остатке читатель имеет дело с МО, который слаб, труслив и малодушен…
Вот такая пронзительная история получается в общих чертах.
«Ты выглядишь так несовременно рядом со мной», – мог бы спеть мне автор «Серотонина» голосом Виктора Цоя. И ничуть не ошибся, потому что для меня Человеческий Дух не может и не должен приравниваться к либидо!
Нет, надуманные, а потому чрезмерные, страдания старого слюнтяя меня особо не растрогали и не впечатлили, в отличие от непростой судьбы французских фермеров в лице Эмерика. Тем более, когда и поныне существуют войны, геноцид, голод, нищета, детская смертность, огромный процент онкологических заболеваний и многое другое. Детей не нажил, так хоть бы кота завел, что ли. Абсолютный эгоцентризм и паразитирующий образ жизни никого до добра не доводит!
«Сказка – быль, да в ней намёк! Добрым молодцам урок»
Подводя итоги:
Потеряла бы я что-либо, если бы это пронзительная история обошла меня стороной?
Пожалуй, нет.
Жаль ли мне потраченного времени?
Отнюдь! В каких-то моментах было весьма любопытно, да и читается книга довольно быстро.
Жаль ли мне 15 $, потраченных на бумажный вариант?
В какой-то степени да, но не так, чтобы очень.
Стану ли я подобно главному герою так же убиваться, когда мои попытки мастурбации будут оканчиваться полным фиаско?
Надеюсь, что нет:)
Р.S: не могу с полной уверенностью исключать, то обстоятельство, что возможно я не до конца расслышала, поняла, а главное – приняла близко к сердцу эту «скорбную музыку» потеряно-растерянного, одинокого, неспособного на поступок, никчёмного и глубоко несчастного человека. Чёрт побери, что со мной не так?!
Галину Юзефович "цепляет": «Лучшая работа автора за последние двадцать лет». Отчего же меня не слишком трогает данная история?! Взять хотя бы авторский дар предтечи: «В этом романе, грустном и волнующем, Уэльбек предугадал бунт «желтых жилетов»?! Должно быть, я попросту фригидна к высокому искусству в виде камерного романа. К сожалению, так случается.
Прошу о снисхождении: понять и простить!
Р.Р.S: весьма любопытно, что же думает о романе «Серотонин» обычный человек?
Какие чувства и эмоции одолевали вас во время чтения?
За сим, пожалуй, всё! Откланиваюсь:)
Благодарю за внимание, понимание и терпение!!!
Серотонин враг гедонизма
Помнится, читала у французов про Вторую мировую войну и не могла найти в себе силы сопереживать печалям героев из-за эрзац-кофе, плохого кинематографа и засилию некрасивой немецкой речи.
Да, я все понимаю, тяжело жить порой. Только кому-то тяжело бороться за существование, а кому-то тяжело от того, что бороться за существование не нужно. Если это типичный крик одинокого гражданина Евросоюза, то как же тогда надо кричать жителям стран третьего мира, где нет социальной политики и ипотечное кредитование сродни закабалению и продажи себя в рабство за маленький кусок крыши над головой?
Может быть, если у несчастного главного героя была бы цель выжить, он будучи неглупым человеком посвятил этому свою жизнь, тем бы и развлекся. Но буржуазное общество как продукт развитого капитализма его такой цели лишило и обрекло на бесцельное существование.
Душевные недомогания, переживаемые образованными людьми в прошлые века, рождали лиризм мыслей или откровения по поводу нарушения условностей. В наше время, лиризм это пережиток, от условностей остались одни руины, ничего не остается современному человеку как обезболить себе душу. Обезболить душу это значит намерено остаться без желаний. Остаться без желаний значит потерять желание жить. Вот, собственно, роман о том, каково это - потерять желание жить. Не потому что устал трудности преодолевать, или эрзац-кофе гадкий, а потому что пресытился хорошим кофе, хорошими жилищными условиями, доступными женскими телами. Зачем я это читала, а? Мерзкий крах гедонизма и пресыщенности. И серотонин не помог.
С небольшим опозданием, но с окрепшей решительностью проглотил нового небольшого Мишеля Уэльбека – конечно, не его самого, а его новый роман «Серотонин». И если бы у моих литературных рецепторов была система оповещения, ну там АЗ-15 и всякие другие штучки, то она бы сейчас мигала тысячью разных огонечков. Потому что французский enfant terrible мировой литературы в этот раз поджег фитиль потолще, накинул погуще, сделал ну очень-очень террибль вещи. И хотя он так делает каждый раз, в этот раз французский словесник совсем распоясался и порадовал своих читателей такими провокатировками, что хоть стой, хоть падай. А сам Houellebecq только лукаво с обложки на тебя смотрит. «Кушай», - говорит.
Вообще, если кто-то уже знаком с творчеством Мишеля Уэльбека, то в целом ничего нового в плане, например, порнографически откровенных сцен они не узнают. Если кто-то не знаком – то на 50-й странице вас ждет сцена секса с животными, а потом, какое-то время спустя, сцена, которую крайне не одобряет Уголовный кодекс Российской Федерации (кому интересно, то 134 статья). Если для вас это неприемлемо, то не нужно даже браться – с этим невооруженным глазом не справиться. Все эти безобразия, ко всему прочему, разбавлены шовинизмом в открытой форме (оскорбления женщин, очень много оскорблений женщин), расизмом (если вы румын, то будет больно) и еще рядом –измов, которые оскорбят приличное количество людей вне зависимости от их взглядов на жизнь. И это вполне себе классический Уэльбек, он все это не со зла делает, просто так ему велит сердце. И так уж получилось, что параллельно он – один из лучших писателей современности, поэтому все, что ему велит сердце, он очень высокохудожественно записывает. И получается такой вот парадокс восприятия, когда почти что философская книга о крахе надежд и угасании души разбавлена дешевым порно и не всегда аргументированными нападками на род наш женский. Ну что тут сказать, pour être belle il faut souffrir.
Но безусловно, главная особенность французского автора и его романа, в частности, это язык. Тот язык, которым написана книга даст фору почти всем современным авторам, кого истеблишмент относит к большой литературе. Да что уж там, самое верное будет сказать, что Уэльбек сам по себе один такой, ну не будем же сравнивать всерьез с ним условного Брета Истона Эллиса (не такой искренний) или Эдуарда Лимонова, который, кстати, именно «сердечно» достаточно похож. По насыщенности и контрасту языка (о да, особенно по контрасту) ему просто нет аналогов. Да и давайте будем честными, я не знаю ни одного современного писателя, который мог бы вчленить (именно так) в повествование описание секса с животными, не выставив себя извращенцем или дурачком с дурным вкусом. А Уэльбек, не руководствуясь даже близко хулиганскими побуждениями, пишет не только о нем, но и других явлениях, обсуждать которые мне прямо запрещает вышеупомянутый УК РФ. Просто потому что ему так надо, и хотя я до конца не уверен, что именно так надо и почему так надо, но так надо. Понятно, что Уэльбеку не нужно опускаться до такого уровня провокации, но он все равно это делает, а потом лукаво смотрит на тебя с оборота книжки. А его глаза так и говорят «а какие эмоции ты, дружок, испытал при прочтении этих сцен»?
Я убежден и уверен, во многом именно «эти сцены», да и в целом изрядная циничность-скабрезность мешают многим воспринимать французского интеллектуала по достоинству. Ведь актуальная оценка за «Серотонин» даже близко не отражает уровня этой книги (3.70 на момент сдачи статьи в тираж). Примерно как и с фильмами фон Триера – многие просто не видят всех этих глубоко спрятанных метафор и смыслов за сценами сверхоткровенной порнографиии или ультранасилия. Или видят, но все равно им неуютно и некомфортно. И я отчасти солидарен, иногда складывается ощущение, что на тебе то ли опыты какие-то ставят высокохудожественные, то ли просто-напросто троллят. Все может быть. Но опять же факт остается фактом, и я с радостью о нем опять напомню, «Серотонин» - это 300 страниц большой литературы, высокой кухни и нарушений законодательства. Коктейль крепок, но так и времена такие.
Честно сказать, у меня нет никакого желания тут быть адвокатом французского автора. По мне, так «Покорность» была значительно сильнее, да и «Карта и территория» где-то тоже, не говоря уже о его раннем творчестве, с которым я просто пока не очень хорошо знаком. Но есть, все равно, что-то такое в Мишеле Уэльбеке, что заставляет им после прочтения искренне восхищаться. Чувствуется, что все, что написано – написано очень честно, и он правда так думает и чувствует (даже когда эти мысли и чувства ужасны и противны). Не думаю, что правильно только по этому критерию оценивать художественные произведения, но здесь это очень важно. И вся эта история смерти души показана так буквально, что правда жуть берет. А на такое реально способны немногие.
Читайте хорошие книги.
Совершенно зря потраченное время. Я просто не целевая аудитория этой книги и, видимо, автора, хотя его предыдущий роман "Покорность" (пусть там речь частично о том же, стареющий мужчина волнуется по поводу потери сексуальной привлекательности для девушек помоложе) мне понравился. Здесь же было триста страниц депрессии личной, экономической на примере французских фермеров, проигрывающих борьбу с глобальным рынком, общенациональной ввиду кризиса всего. Люди в своем стремлении избежать внутренней пустоты творят всякую разную дичь, нет ничего невозможного, но ввиду того, что у главного героя нет ни семьи, ни хобби, ни интересов, и профессией своей он не горит, остается заполнять жизнь сексом, алкоголем да воспоминаниями о былом. Что примечательно, из всех показанных персонажей и историй отношений самыми гармоничными и наполненными любовью показались отношения родителей Флорана-Клода, умерших в один день. А их сын, увы, по паспорту мужчина, а по психологическому возрасту так и застрял в пубертате.
Удивительно быстро даже по скромным человеческим меркам "вечный образ" мятежного Дона Жуана, распутника и дамского обольстителя, деградировал в пассивного Флорана-Клода, страдающего всеми видами дисфункций. Хочется по-стариковски воскликнуть "а вот раньше"... раньше книги писали о героях, пусть и "лишних", разочарованных и страдающих "нравственной болезнью" поколения, но всё же людей исключительных. А Флоран-Клод - второстепенный персонаж, занявший место главного. Впрочем, это и есть особенность нашего времени: чиновник из министерства сельского хозяйства "важнее" фермера-производителя. Хотя, казалось бы, зачем вообще нужно министерство, когда самого сельского хозяйства нет?!
В 2017 году Институт мониторинга общественного здравоохранения Франции опубликовал статистику, согласно которой уровень самоубийств среди фермеров на 22 процента выше, чем у населения в целом. Наибольший общественный резонанс получила история Жан-Пьера Ле Гульву, покончившего с собой 14 декабря 2016 года. За несколько лет до самоубийства Жан-Пьер принимал участие в популярной телевизионной программе "L'Amour est dans le pré", французской "фермерской" версии "Холостяка". Когда-то Жан-Пьер с братом содержали 66 коров в процветающем семейном поместье в южной Бретани. Но падение цен на молоко, огромные долги, депрессия и одиночество в итоге привели к суициду. Жан-Пьер Ле Гульву оставил предсмертную записку: "Когда отчаяние превосходит надежду"... Ему было 46 лет.
Столько же лет настоящему главному герой "Серотонина" - Эмерику, фермеру-аристократу, гордому, трудолюбивому, не привыкшему жаловаться и жалеть себя. Беспомощность, бесплодность и дезертирство Флорана-Клода в каком-то смысле и стали причиной того, что случилось с Эмериком. Но Флоран-Клод слишком эгоистичен, слишком увлечен пошлыми интимными переживаниями, чтобы видеть то, что происходит вокруг. Флоран-Клод слеп, но всё замечает Мишель Уэльбек. Он выворачивает историю наизнанку: второстепенное делает главным, самое сокровенное - публичным, невинных превращает в развратников, честных людей - в предателей. И тут нет ни грамма писательской фантазии. Уэльбек утверждает: таков современный мир и все живущие в нем люди. К сожалению, никаких оснований написать роман "Дофамин" у автора нет, но он как мог попытался встряхнуть читателя, использовал даже несколько запрещенных приемов. Но читателю все равно скучно...
Наконец дочитала безумно новогоднюю жизнерадостную книгу Уэльбека "Серотонин". Там сорокашестилетний зажиточный француз утопает в бесконечном депрессняке и неистово самокопается. Наблюдения его едки и мизантропичны, он на грани того, чтобы перестать мыться и выйти в окно. Довольно скучно, хотя есть небезыинтересные отрывки про молочное хозяйство Франции плюс пара-тройка интригующих моментов, когда кажется, что вот-вот произойдёт взрыв и дело кончится очень плохо и даже кроваво.
Читала для обсуждения в тг-чате, посмотрим, что выйдет и придут ли те несчастные три калеки, которые обычно обсуждают (из 90 человек вступивших в группу)
Уже встретила мнение, что "автор оправдывает педофилию". Чё? Эпизод с махровым педофилом имеется, яркий такой, особенно на сером фоне текста вообще, но никакого отношения авторского я там не увидела. Нет его и всё, просто картинка движущаяся. Наверное, возмущающемуся не хватило гневных эпитетов.
Хочу ещё "Покорность" у автора взять.
Брюзжание старого деда
Героя более мерзкого я не встречала уже давно. Мерзкого лично для меня, поскольку у меня с этим персонажем нет вообще ни одной точки соприкосновения, кто-то невероятно чуждый, человек из параллельной системы ценностей. Ни в одной из ситуаций, описанных в книге, я бы не поступила так же, как герой. Он сам и его проблемы вызывают у меня отторжение. Обычно мне интересно посмотреть, что там в головах у других, не похожих на меня, но подобных ему людей я встречала уже не раз, и стараюсь держаться от них подальше. Сопереживать людям, у которых всё плохо, но которые не хотят ровным счётом ничего менять - опасная ловушка, они вполне могут утащить тебя вслед за собой на дно.
В целом же сорокашестилетний Флоран-Клод Лабруст - совершенно заурядный мужчина, выросший на крепкой почве патриархальных устоев, убеждённый в том, что мир вращается вокруг его члена, и что он знает, как лучше в любой ситуации, при этом его не смущает, что оно не работает - просто не сложилось, а не потому что "лучше" на самом деле зачастую хуже. Человек, который не понимает, что он чувствует и что с этим делать, хотя делать он как раз ничего и не собирается, а вот ныть собирается примерно всю книгу. Как же надоели подобные люди!
Он давно для себя всё решил, он считает, что в том, как сложилась его жизнь, повинны бог и судьба, сам же он просто лист на ветру. Он не способен взять ни за что ответственность, в происходящем, в том, как сложилась жизнь, в том, что от него ушла женщина, всегда так или иначе повинны сторонние силы и обстоятельства, Бог и судьба, и только совсем немного - он сам. Если бы это был мой знакомый, я бы посоветовала найти нормального психотерапевта и разобраться с головой, ведь одинокими мы становимся не в одиночестве, а когда сами считаем себя одинокими, но Флоран-Клод Лабруст ведь лучше всех нас знает, что психотерапия - чушь собачья. Ну и чёрт с тобой!
Ещё и куликов обзывает, скотина: "пляжный пролетарий", "крылатый дурачок", "маленький робот-убийца", "гадкая птичка"! Собственно, именно на куликах моё подозрение, что Уэльбек - тупо жирный тролль, который накидывает говн на вентилятор, переросло в уверенность.
У Уэльбека действительно получилось написать невероятно мерзкую книгу, в которой, пожалуй, каждый найдёт, на чём подгореть. Для кого-то это были сцены секса, совершенно невыразительные на мой взгляд. Меня же больше всего возмутило то, в чём есть "секс", но нет ничего сексуального - сексизм и мизогиния главного героя. Не ожидала такого
Флорану-Клоду Лабрусту сорок шесть. Он ненавидит своё имя, сидит на антидепрессанте капторикс, состоит в вялотекущих любовных отношениях с японкой Юдзу и однажды решает исчезнуть, как каждый год исчезает 12 000 французов. Отказавшись продлять аренду, уволившись из Министерства сельского хозяйства и переведя все деньги на новый счёт, герой, утонув в воспоминаниях о прошлых любовях, отправляется на север Франции, где живёт его институтский товарищ, фермер Эмерек…
⠀
«Серотонин» – 320 страниц гундежа и бубнежа обрюзгшего женоненавистника, незнающего, что ему делать со своей жизнью. Такое ощущение, что Флоран-Клод находится в кризисе средних лет перманентно, всю свою жизнь, но в связи с возникшей на фоне приёма антидепрессантов импотенцией, он перешёл на новый уровень недовольства всем и вся. Читать эту бесконечное нытьё было бы абсолютно невозможно, если бы не одно «но» – юмор, который превращает монолог унылого жалобщика в более-менее бодрое выступление стенд-апера, чуток утратившего к концу повествования связь с реальностью. Ну да, порой шуточки на уровне «вдуть/поддуть», но у кого что болит, знаете ли…
⠀
Актуальная социалочка в «Серотонине» имеется просто для галочки, автору, конечно, куда интереснее обобщать и предсказывать, чем топтаться бок о бок с жёлтыми жилетами, фиксируя для вечности общественное негодование и хронику протестов. Если у Шпенглера был «закат Европы», то Уэльбек предлагает нам «импотенцию Европы», причём импотенцию глобальную и хроническую, затрагивающую все сферы жизни. Тут не то, что «верхи хотят, а низы не могут», такое ощущение, что никто уже ничего давно не хочет, и остаётся только с хрипотцой вздыхать по ушедшей молодости, вспоминая череду увиденных сисек-писек, да вкидываться таблетосами, хоть как-то поднимающими уровень серотонина в крови. В общем, скатилась Европа к оральной стадии, что поделать!
Книга о депрессии (кризисе среднего возраста?), справиться с которой главный герой пытается с помощью антидепрессантов. Но дело в том, что у него нет никакого смысла жизни. Антидепрессанты подавляют либидо, и герою становится еще тяжелее смириться с собственным существованием. Он оглядывается назад: оказывается, что любовь настоящая в жизни была, но он её не сберег, потерял по собственной вине. А назад не вернуться, хотя герой и делает попытки убежать от настоящего в прошлое. Но самый главный шаг - примириться с дорогим для себя человеком - не делает. Из его жизни счастье ушло навсегда (и не верится, что может уже быть по-другому), а в жизни любимой женщины есть и счастье, и близкий человек, и работа...
Личный кризис разворачивается на фоне кризиса сельского хозяйства, неминуемого краха фермерства, все попытки которого сопротивляться заканчиваются жертвенным самоубийством. Так и жизнь главного героя - неминуемое и необратимое движение к смерти. Личная история здесь - метафора истории целого поколения.
Унылая французская мизогиния
Случается, что у самых чувствительных и наделенных богатым воображением мужчин любовь вспыхивает мгновенно, так что love at first sight это вовсе не миф; но тогда мужчина, отчасти забегая вперед, тут же воображает себе всю совокупность удовольствий, которые женщина в течение долгих лет сможет ему доставить.
Французская литература достигает наших палестин в исчезающе малых, в сравнении с англоязычной, объемах. Может потому ее немыслимая полярность воспринимается отчасти как нонсенс. То есть, попытки классифицировать и разносить по реестрам англоязычное, изначально безнадежны, хотя бы потому, что вал обрушит любую систему каталогизации, а тематика обширнее, чем даже у русской. С прочими много проще.
От датчан и разных прочих шведов приходит мрачный северный детектив с разными степенями расчлененки. Из Испании почти один только Сафон с его навязшими в зубах книжным лабиринтом. Страны бывшего СЭВ разбавляют высокоинтеллектуальным абсурдизмом Павича и Краснахоркаи новую польскую фантастическую волну Дукая, Гжендовича, Збешковского, Майки, Комуды. Япония мейнстрим Мураками, Китай нынче в тренде, потому его прибыло, но в основном жестокий магреализм Мо Яня и многословная фантастика Лю Цысиня.
Это можно было бы продолжать довольно долго, но надеюсь, алгоритм понятен: страна - ожидания. С французским такого не выходит. С монстрами постструктурализма Батаем и Бланшо соседствуют убогие детективщики Шаттам и Мюссо, взращивает свою инсектно-ангельскую космогоническую делянку Вербер, одаривают изысканой сентиментальностью Гавальда и Барбери, а есть ведь еще модерн Перека и Селина, к которым поднялась новая волна интереса. И никакой классификации не поддающися, унылый человеконенавистнический цинизм Уэльбека.
Я его очень мало читала. "Элементарные частицы" в начале нулевых сильно отвратили, а внутреннее устройство солнечного Тельца таково, что раз глубоко разочаровав, вы прекращаете существовать для него навеки. То есть: на следующие два десятка лет самые упоминания о звезде квазиинтеллектуальной французской литературы перестали достигать моего слуха, умер - значит умер. Пока сразу два человека из числа тех, к чьим рекомендациям прислушиваюсь (плюс Ксения Собчак, но она не непосредственно, конечно), не напомнили о нем.
Вообще-то советовали "Покорность", но поскольку кандидат в президенты хвалила "Серотонин", а в глубине души все мы снобы и вернее откликнемся на слова самого одиозного представителя селебрити, чем на рекомендации человека, которого глубоко уважаем, то и рассудила, что начну с самого позднего романа, а если уж хорош пойдет, прочту еще "Покорность". Констатирую: не пошел.
Все та же крайняя степень цинизма, уныния и человеконенавистничества. Герой так же омерзителен и не вызывает сочувствия. Его бесконечный поток словоизвержения, имеющий целью просветить читателя, как тяжело на свете жить бедняжечке, воспринимается тем, чем в сути является - словесным поносом. Читается с трудом и без удовольствия, мотивации персонажей маловразумительны, а все вместе производит впечатленние претенциозной мути. То и дело ловила себя на мысли, что хочу сказать своему ровеснику Флорану-Клоду: "Да займись ты уже, наконец, хоть каким-то делом!"
О чем книга? Коротко: герой, выходец из верхушки французского среднего класса, уникальный специалист по сельхозаналитике страны, соответствующим образом оплачиваемый, страдает от клинической депрессии, для снятия симптомов которой употребляет сильный препарат. И все бы ничего, но побочный эффект снижает либидо, а женские письки (попки и рты), как он с определенного момнта начинает понимать - единственное, что гипотетически могло бы вернуть ему радость жизни. Но не стоит, блин! Поистине неразрешимая дилемма.
В бесконечном приступе рефлексии вспоминает подружек: Иветта, Лизетта, Мюзетта, Жанетта, Жоржетта... Кое с кем из них пытается встретиться, кое с кем рвет (с нынешней) совершенно по хамски и одновременно трусливо. Какое-то время мотается куском дерьма в проруби по городам и весям, погружаясь все глубже в черные омуты депрессии. Следует отдать автору должное, чтоб читатель не заскучал, он постарался разнообразить повествование не только традиционными сиськами-письками, но и самоубийством в знак протеста против глобализации, сценами скотоложества и педофилии, Несмотря на титанические усилия, читать смертельно скучно.
Совсем уж было решившись убить ребенка, парсонаж принсипаль неожиданно отказывается от затеи - и то хлеб. Заканчивается тем, что обдумывает план проесть остаток денег на счету и сверзиться с двадцать шестого этажа, тем покончив с бренным существованием. Какая клюква, господа! И это при том, что есть "Наследие" Дюбуа (прошлогодний Гонкур), написанное тремя годами раньше, где герой, тоже представитель среднего класса, уходит из жизни вследствие клинической депрессии. Но там не просто веришь в происходящее и сопереживаешь, и сердце ноет. Там каждая деталь правдива. Рядом с этим раздутая пустышка мизогина Уэльбека пшик.
На мой взгляд, «Серотонин» автору не удался. «Не читается», заставляешь себя листать. Герой, как почти всегда у Уэльбека, в депрессии, но тут она какая-то запредельная. Отвращение к жизни такое, что даже женщины его не могут развеять. И старая любовь не возрождает, а уж мысль об убийстве ребенка и страшна, и символична. Что хорошо показано, так это беды французских фермеров, страдающих от брюссельской бюрократии и дешевого экспорта. В общем, объелись европейцы, объелись во всех смыслах. Как утверждается в романе, на Западе уже никто никогда не будет счастлив. Правда, что ли?