Всю свою жизнь Эми посвятила тому, чтобы стать идеальным сосудом для богини Аматэрасу, однако все меняет вероломное предательство другого божества. Теперь Аматэрасу поручила Эми не терпящее отлагательств задание: отыскать и освободить земных божеств, прежде чем человечество падет на колени перед всемогущей тиранией. Рядом с ней – Широ, загадочный дух-лис. Когда Эми впервые спасла ему жизнь, она и не догадывалась, что за своим лукавством и уверенностью он скрывает замешательство – его силу...
– Страдать – значит жить. Стремиться, сражаться – значит познать страсть. Во имя спокойствия ты лишил бы меня и того, и другого. Твоя трусость мне отвратительна, Цукиёми.
— Не знаю, что буду чувствовать, когда воспоминания вернутся, — он крепче обнял ее. — Но знаю, что страх потерять тебя сильнее всего ранит меня.
Пальцы кицунэ, тёплые и сильные, слегка обхватывали её ладонь. А Эми всё шла вперёд. Ей не нравилось видеть в его глазах тени, далёкую боль, которую он столь тщательно скрывал.
– Упрямо не обращаешь на меня внимания, малышка-мико? – Пальцы мимолетно задели ее щеку, мягко потянули за прядь волос. – Признаюсь, я-то ожидал приветствие потеплее.
Ты всегда ценишь чужую жизнь выше своей.
– Я скучала по тому, как ты дразнишь меня. Он надул губы. - Тебе не должно это нравиться. Это должно тебя раздражать.
– Почему ты не сказала, что замёрзла? – возмутился кицунэ.
– Я... – Она не могла отвести взгляд от его пальцев. – Я просто...
– Просто хотела, пока я не вижу, превратиться в ледышку? Мне что, надо всё время за тобой следить? – Вокруг Эми вспыхнули четыре кицунэби, и её окутал жар, такой сильный, что после долгого холода ей стало больно. – Это такой женский способ меня наказать за то, что я чуть не умер, или как?
— Что… – Эми перевела взгляд с чашечки в его руке на стол. Тот был уставлен остатками еды и множеством белых бутылочек. – Это что, сакэ?!Она подошла к столу и остановилась между Широ и Юмэем. Ее тут же обдало запахом алкоголя, и она потрясенно уставилась на кицунэ сверху вниз.— И ты что… пьян?!— Не пьян, – отозвался тот с усмешкой. – Пока что.— Продолжишь проигрывать – и скоро будешь, – сухо заметил Юмэй и налил в чашечку Широ еще.— Вы… – Эми покачала головой. Двое куницуками, принц теней и столько бутылок сакэ, что им можно было наполнить целую ванну.— Что ты так на нас смотришь? – Широ закатил глаза. – Я ведь тебе уже говорил: мы, ёкаи, народ простой.
Широ схватил Эми за плечо и, развернув к себе, впился в ее широко распахнутые глаза пылающим взглядом.— Ты не только тело, Эми. Не только сосуд для чьей-то воли и силы.— Но я камигакари. – Она переступила с ноги на ногу, сдерживая порыв отвести взгляд. – Это мой долг…— Умереть? Ставить мою жизнь выше собственной? – Широ стиснул зубы. – Аматэрасу, может, и хочет, чтобы ты ради нее умерла, а я – нет. Только посмей опять посчитать мое выживание важнее своего.
Эми хотелось отчитать Юмэя и Сусаноо за такое ужасное поведение, но она понимала, что ничего этим не добьется. Тысячелетний принц теней и бессмертный куницуками бури не станут слушать человеческую девчонку, выговаривающую им за то, что они ведут себя как малые дети.
Оба ёкая застыли с потрясением на странных круглых лицах.
- Это человек, - прошептал один из них.
- Что человек здесь делает?
- Не знаю.
- Похоже, оно видит нас.
- Люди не могут нас видеть.
- Но оно смотрит на нас.
- Что делать?
Ёкаи безмолвно смотрели на нее, а она – на них, и они не знали, что делать.
- Может, если не двигаться, – прошептал тот, что был с веткой, - оно уйдет.
Будь смелой, дитя. Не каждую жизнь можно спасти, но мы все равно должны продолжать.
– Это какое-то женское наказание, потому что я чуть не умер, или что?
- Ч-что?
- Не проси меня объяснять, как работает женский разум.
“Что страшного в смерти? Груз жизни может быть таким тяжелым, что даже приятно знать, что когда-то это закончится, что когда-то мы получим отдых.”
- Ты опять уйдешь с ними одна? – он убрал руку от чашки, ладонь сжалась в крепкий кулак. – Это слишком опасно, Эми. Даже без Тэнгу быть с этим кицунэ наедине опасно. Он так на тебя смотрит…
Она опустила палочки и хмуро посмотрела на Катсуо.
- Как он на меня смотрит?
- Словно хочет тебя съесть, – щеки Катсуо покраснели. – Знаю, он специально меня дразнил, потому что мог меня разозлить. Я видел, что он делает, но не мог не реагировать, когда он смотрел на тебя так, словно ты принадлежишь ему.
- На улице лучше не оставаться. Мико уже как ледышка.
В глазах Юмея отразилось раздражение, как и всегда, когда упоминалась ее человеческая хрупкость.
- Ты не можешь ее согреть?
Губы Широ хитро изогнулись.
- Не в одежде.
Эми раскрыла рот, но лишилась дара речи.
— Чего ты так на нас смотришь? — Широ закатил глаза. — Я тебе рассказывал, что мы, ёкаи, обычная банда.
Она смотрела на него, лишенная дара речи из-за потрясения. Они не знали, что были вещи важнее, чем играть и пьянеть?
Широ повернулся к остальным.
— Видите этот взгляд? Она нас осуждает.
- Мы не встречались, - сказал Юмей без эмоций. – Я бы не забыл такое раздражающее существо.
- Я рад, что оставляю после себя запоминающиеся впечатления, - сказал Широ, ухмылка указывала, что он не принял это близко к сердцу.
- Готова умирать?
- Нет, - прошептала она.
- Тогда вставай и бери меч, - он вытянул руку и прижал ладонь к барьеру, растопырив пальцы. – Пока ты не мертва, бой не окончен.
- Что значит быть куницуками? - повторила Эми.
Он наконец ответил, и единственное слово зазвенело пронзительной обреченностью:
- Одиночество.