Маленькая страна на Востоке, раздираемая бесконечными войнами, поделенная на сектора между группировками террористов, интересует многих. На этом небольшом клочке суши, называемом независимым государством, сходятся интересы многих стран. Опытному сотруднику разведки не привыкать к сложным ситуациям. Но неожиданно опасность приходит от собственного друга Джамаля. Разведчик оказывается в самом сердце наисложнейшего политического заговора. Теперь для того, чтобы обезвредить врага, ему придется...
– Убедительно.
– Потому что откатано на подопытных странах. А далее референдумы, голосования, выборы, формирование кабинета, переписывание конституции и основных законов – мир‑дружба‑жвачка!
– А наши? Они ведь с существующим режимом дружат. И сдавать его не будут, потому что он под нами ходит!
– А вот это и есть главная беда. Там – наши, там – не наши. Посерёдке, не пришей кобыле хвост, – Галиб, возле которого вся эта хренотень закрутилась! Сойдутся державы, как бычки на мостике лоб в лоб и начнут бодаться, кто сильнее. Потому что пятиться назад не умеют. И не любят. Забодать друг дружку до смерти не смогут, но рога посшибают!
По виртуальной карте двигались стрелки. Красненькие и синенькие. По жёлтому полю, обозначающему пустыню, и по коричневым складкам, которые были горами. Стрелки пересекали реки, перепрыгивали ущелья, шустро бежали вдоль дорог или медленно ползли по обозначенным весёленькими деревцами лесам. С ходу втыкались в города, перерубая их пополам или деля на несколько частей. Убегали из городов, вытесняемые другим цветом, или перемешивались сине‑красненькими полосками в лабиринтах городских кварталов.
Потом стрелки куда‑то исчезали и на картах начинали набухать цветные пятна, которые расползались, росли, иногда сливались, образуя лужи или целые озера. Потом начинали выбрасывать в стороны маленькие стрелочки, которые как щупальца проглаживали местность, замирали, втягиваясь обратно. Или плевались на чужую территорию капельками десантов, которые героически расширяли красные или синие кляксы, но потом скукоживались в окружении чужого цвета, таяли и исчезали.
Но вот какая‑то стрелка вдруг начинала стремительно бежать вперёд, разрастаться, толстеть. А навстречу ей выбегала другая стрелка или две, иного цвета. И они начинали прощупывать друг друга: маневрировать, останавливаться, сворачивать, отступать, делали попытки зайти друг другу в тыл или ударить в бок, но наконец сшибались лоб в лоб, перемешиваясь цветом, и им на помощь откуда‑то спешили, торопились более мелкие стрелочки, которые кололи чужие кляксы своими острыми носиками…
И все эти стрелки, кляксы и лужи жили какой‑то своей, особенной жизнью, которая на самом деле всегда была чьей‑то смертью. Стрелки не были сами по себе, потому что внутри них шли колоннами, ехали на грузовиках, бежали в атаку усталые, запылённые, злые солдаты и ещё более усталые и злые командиры. Они топтали армейскими берцами «топографию», преодолевая ножками масштабы один к тысяче или к десяти тысячам, недосыпая, выдыхаясь и изнывая от жажды. Переползали на животах тонкие линии высот, которые там, на поле боя, были укреплёнными, ощетинившимися пулемётными гнёздами, опутанными колючей проволокой, склонами, куда и налегке не всякий быстро забежит. Преодолевали вплавь синенькие ниточки водных преград, но не все, потому что многие камнем уходили на дно…
Тысячи людей… И помимо них, помимо личного состава, в этих стрелках умещались ещё танки, самоходные орудия, бронетранспортёры, артиллерийские батареи, установки залпового огня, медсанбаты, полевые кухни, похоронные команды, ремонтные мастерские, склады снабжения…
И синеньких стрелок становилось всё больше, они щетинились во все стороны, как колючки ежа, вытягивались, соединялись, наступали, кололи, тесня и загоняя красный цвет к столице, окружали его и, наконец соединившись, замкнули кольцо, отсекая противника от границ.
Всё. Капкан захлопнулся.
И уже дальше, никуда не спеша, методично, синий цвет стал напирать, теснить красный, затягивая удушающую петлю. Стал вливаться в улицы, растекаясь по кварталам, всё ближе и ближе к центру. Иногда замирал и даже отступал, но потом «переливался» через препятствие и тёк дальше К Президентскому дворцу…
Девочки играют в куклы. Мальчики в оловянных солдатиков. Подростки в компьютерные «стратегии». Пока не вырастут. И только генералы играют до старости в свои штабные игры.
– Демократическая система управления не может адекватно отвечать на современные вызовы. Общественное мнение создает сдерживающие моменты, которые не позволяют руководству принимать жёсткие решения в критической для страны ситуации…
Ну да, демократия – она не для войны, она для жизни.
Дело другое у нас! Или в Северной Корее. Там все как один, в общем порыве, и хрен положат на свой огород, бассейн и отсутствующий счёт в банке. Тычь себя в глаз пальцем, лишь бы сосед ослеп. Там никакими процентами народ не запугать! Хоть всё население подчистую с лица Земли смети! Один кореец останется и тот свой автомат не опустит! Потому как жизнь такая, что не жаль её отдать!
А американцам – жаль! Столько лет копили, из кредитов выпутывались, только‑только жить начали и на тебе – прилетело!
Нет, тут лучше утереться, чем закопаться. Лучше один раз быть трусом, чем всю жизнь покойником.
И вот уже многомиллионные демонстрации. И лозунги. И призывы. И публичное сжигание флагов, повесток и портретов Президента, как во время войны во Вьетнаме, когда небритыми рожами хиппи, цветочками, фенечками и прочей пацифистской лабудой военную машину повернули вспять.
Всегда хочется малой кровью на чужой территории… И не хочется большой – на своей. И если быстро не получается, то уже… не получится.
И получи, дружок, импичмент. Таковы издержки демократического устройства общества, когда каждый своё мнение имеет и на улицу его тащит! А у нас кто кого спросит?.. Какой журналист вякнет? Кто с цветочком в петлице выйдет? Потому что субординация, единоначалие и единомыслие, без которого ни одну войну не выиграть! И это понятно: не может каждый солдат, тем более гражданский, решать, что надо, а что не надо делать вышестоящему командованию. Иначе – штык в землю, офицеров в распыл и айда домой до жинки.
Нет, не пойдёт Америка на полномасштабную войну! Кишка тонка! И значит… Значит, можно играть на уровне фола! До самого краешка. До демонстрационных атомных бомбардировок. Можно не уступать, не пятится, не уходить. И пусть не победить, но выгадать!..
А если нет? Если они шарахнут из всех стволов? И полстраны вдребезги пополам?.. А у них только четверть? Ну и что? Той четвертушки им хватит для полной смены кабинета, курса и персоналий.
А у нас? У нас наоборот. Все сплотятся перед лицом опасности и как один… Особенно если не как к электорату, а как к «братьям и сестрам». В общем, «Вставай, страна огромная…» Да и не до политических интриг всем станет, потому как занятие каждому найдется – руины разбирать, мёртвых хоронить и оплакивать, территории от радиоактивной грязи отмывать. Как говориться: не до жиру – быть бы живу…
Так что Большую Войну мы переживём. Если только соседи не захотят воспользоваться… Ну, да им можно часть территории сбросить, чтобы совместно от других отбиться. Да и не очень много будет охотников зараженную страну под себя грести. Одну шестую от грязи отмывать – это занятие на десятилетия!
Теперь по персонам. Президенты, премьеры, короли, эмиры… Как в волшебных сказках «Тысяча и одна ночь». Разве только джиннов и маридов не хватает. Средневековье…
Пошли по странам и интересам.
Эти имеют деньги и субсидируют тех, кто превращает деньги в кровь. Чем больше денег, тем больше крови. А кровь льётся рекой. Но не везде, не равномерно, а там, где требуется в данный момент. То есть одиночки‑смертники, которые вроде подчиняются только себе, отчего‑то подрывают себя не ближе к дому, а едут за тридевять земель смертушку принимать. Отчего бы?
Другие всё про то знают и поддерживают или даже помогают и подталкивают. Третьи греют руки. Четвертые набивают карманы. Пятые получают политические дивиденды. Шестые отрабатывают свою зарплату, потому что пока есть угроза, есть субсидии и хорошие оклады и командировочные. Седьмые протестуют, требуют, выходят на демонстрации и митинги. Ну да этих можно в расчёт не брать. Они и выходят, потому что надо выходить. Потому что – массовка. Кому нужна кровь, которая не имеет резонанса? Кто станет взрываться, если о том не узнает ни одна живая душа? Восьмые разогревают седьмых, снимая репортажи, фильмы и телепередачи и делая себе на этом имена. А есть ещё девятые. И десятые. И сто двадцать пятые!..
И прихлопнуть всё это безобразие по большому счету можно мгновенно, надо лишь воздействовать на первых, на тех, которые дают деньги. Без больших денег можно только новогоднюю петарду купить и взорвать. А вот пластид прикупить уже будет не на что. И куда‑то, за немаленькие денежки, поехать и там отель снять и документы выправить.
Но… Если первым перекрыть денежные потоки, то вторые и… сто двадцать пятые пострадают. И карманы останутся пустыми, ладошки не согреются, оклады накроются, а протестующие будут тупо сидеть по домам, наживая себе геморрой. Поэтому потоки не перекрываются, а лишь множатся. Сидеть на суку и подпиливать его такой толпой под собой глупо! А напротив, очень желательно в этом процессе поучаствовать, отстаивая свои корыстные интересы, благо рычаги появились, да ещё какие!
Как ни странно, созерцание чужих мучений бывает более действенно, чем когда пытают тебя. Человек – худший враг самому себе и самый изощрённый палач, с которым не сравнится никто сторонний. Наблюдая чужие страдания, он неизбежно примеривает их на себя. Настраивается на боль. И это ожидание и предвкушение страшнее, чем если резать его на куски. Такими пытками можно сломать самых упорных молчунов.
Почему‑то считается, что охранники – бездельники и ни черта не делают, кроме как спят и убивают время, пялясь в «ящик» или решая кроссворды. Может, где‑то это и так. А где‑то совсем иначе. Если службу не отбывать, а нести.
– Господа, прошу садиться. Открываем совещание. Тема – подготовительные мероприятия по Региону, известному всем присутствующим. Прошу докладывать по ведомствам. В двух словах. Министерство обороны… Представитель от Генерального штаба. У вас по регламенту пять минут.
– В настоящий момент нами прорабатываются возможные варианты полномасштабных военных действий вплоть до использования стратегических сил и расширения театра по Европейскому континенту до границ…
– Спасибо. Министерство иностранных дел.
– Формируем мировое общественное мнение… Формулируем причины… Обосновываем позиции… Укрепляем контакты в сопредельных странах… Готовим ноты и отписки в ООН и другие международные организации…
– Финансовое управление?
– Составляем сметы, исходя из требований предстоящих мероприятий во всех вариантах развития событий… Создаём фонды… Формируем резервы, перебрасывая финансовые ресурсы с вторичных направлений… Изыскиваем резервы. Оптимизируем расходы… Ведём переговоры по внешним займам и кредитам… Готовим выпуск облигаций военного займа для населения… И продажу части армейских активов…
– Снабжение?
– Создаём стратегические запасы для организации дополнительных воинских частей. Часть вооружений снимаем с консервации и концентрируем в местах временного базирования для проверки и текущего ремонта. Имеет место нехватка личного состава для расконсервации и обслуживания техники.
– Призовите резервистов из числа отслуживших срочную службу.
– Так точно!
– Что по новым типам вооружений?
– Оборонному комплексу поставлена задача в ближайшие сроки нарастить выпуск продукции. Если по отдельным позициям, то я могу представить подробный список по каждому изделию.
– Не надо подробный. Потом подробности.
– Войска стратегического назначения?
– Мы всегда готовы. Ждём только отмашку.
– Авиация?
– Стягиваем на запасные аэродромы стратегическую и фронтовую авиацию. Проводим проверку матчасти, ставим борты на капитальный и текущий ремонт. Формируем эскадрильи. Обучаем, летаем, тренируемся. Подбираем аэродромы. Готовим «коридоры».
– ВМФ?
– Ведём ревизию флота. Создаём сводные ударные группировки, тренируем экипажи.
– А что по переброске войск?
– Собираем «коробки», простите, торговые суда большого тоннажа для формирования караванов. Штопаем, латаем, меняем движки. Растаскиваем по дальним портам, чтобы не привлекать внимание. Готовим к выходу в море сводные отряды кораблей охранения. Запасаем горючку, подвозим боезапас, занимаемся матснабжением.
– Атомный флот?
– Подлодки готовы. Несут боевое дежурство согласно расписанию. Части субмарин передислоцированы ближе к театру возможных действий. Осваивают новые территории. Отрабатываем манёвры. Идёт активная работа с плавсоставом.
– Воздушно‑десантные войска?
– Собираем сводные штурмовые бригады, отрабатываем на местности в условиях, максимально приближенных к боевым. Прыгаем, захватываем, уничтожаем.
– Разведка?
– Прощупываем территории. Добываем карты. Узнаем глубины рек, броды, пропускную способность автодорог, метеоусловия… Ведём активную вербовку среди местного населения. Готовим диверсионно‑разведывательные отряды и бойцов‑одиночек для ведения разведывательной деятельности в тылу и разрушения коммуникаций. Отрабатываем маршруты доставки, взаимодействие. Ищем полезные контакты на той стороне.
– Внутренние войска?
– Готовимся. Отрабатываем работу с массовыми выступлениями гражданского населения, введение комендантского часа, борьбу с диверсантами, дезертирами, мародёрами, паникёрами и прочим преступным элементом.
– Оборонка?
– Напрягаемся изо всех сил для выполнения заказов Минобороны. Прорабатываем переход предприятий на военные рельсы. Обеспечиваем стратегический запас сырья и оборудования для бесперебойной работы промышленности.
– Тыл?
– Собираем питание, обмундирование, портянки, гробы… Создаём передвижные мастерские для ремонта матчасти, включая тяжёлую бронетехнику и артиллерию. Питания не хватает.
– Задействуйте госрезерв… Что медицина?
– Проверяем готовность полевых госпиталей и транспорт. Проводим ревизию недвижимого фонда, включая школы и институты, где можно разместить раненых, если не хватит существующих мощностей.
– Гражданская оборона?
– Проверяем убежища. Расчищаем, осушаем, вычищаем, снабжаем, готовим системы оповещения. Но на всех убежищ не хватит. Нужно строить новые.
– Это лишнее. Лучше напечатайте и раздайте населению памятки по самоспасению. Народ у нас крепкий, боевой и не такое лихолетье переживали.
– Что скажут комиссары?
– Ведём политико‑воспитательную и разъяснительную работу среди личного состава, повышаем боевой дух и боевую подготовку. Разъясняем о происках врага и нашу освободительную миссию. Воспитываем бойцов в духе патриотизма и готовности отдать жизнь за Родину.
– Вы, святой отец?
– Строим разборные полевые церкви, призываем священнослужителей, обучаем их основам военного дела, готовим молебны во славу российского оружия. Печатаем карманные Библии и изготовляем нательные кресты. Разъясняем солдатикам святость гибели на бранном поле во славу Всевышнего и Отчизны.
– Культура?
– Формируем концертные бригады с участием известных артистов. Отдаём приоритет женщинам от восемнадцати до тридцати для поднятия настроения в войсках. Пишем сценарии для художественных фильмов и сериалов на патриотические темы, привязанных к предстоящим событиям. Ведём конкурсный отбор журналистов, телевизионщиков и корреспондентов для освещения событий на местах. Телевизионщики идут неохотно.
– Почему?
– Недовольны гонорарами.
– Призовите их на трёхмесячные сборы на переподготовку… Давайте заканчивать. Вопросы, просьбы есть?
Ну, как не быть, конечно, есть!
– Нам бы деньжат подкинуть.
– «Нам» – это кому?
– Флоту. Матчасть изношена в конец. Латаем из чего есть, на боцманском крепком слове ходим. Впору на вёсельные лодки пересаживаться.
– Вам же давали! Много!
– Все средства израсходованы ещё в прошлом году!
– А яхта для командующего Северным флотом ценой… Сумасшедшей! Это же нецелевое использование!
– Как не целевое, когда это судно, когда это плавучая единица с экипажем. Может, она для разведывательных целей…
– В Средиземном море в августе, с командировочными?
– Ну да! Конечно, в Средиземном, как наиболее приближенном к местам вероятных боевых действий.
– И десять связисток на борту?
– Естественно. Без связи в море никак!
– Без каких таких связей? С кем?
– Господа, товарищи, перестаньте уходить в мелкотемье! У кого ещё проблемы? Прошу высказываться.
– У нас. Просьба дать деньги. Подбросить бы надо.
– Кому ещё подбросить?
– Авиации. На керосин и вообще. И хорошо бы подъёмные.
– На таких подъёмных я без самолёта поднимусь и полечу! Нет у меня денег!..
Попрошу серьёзнее.
– Серьёзнее некуда. Мы посчитали. Сметы на ремонт бортов выходят больше, чем если бы мы купили новые самолёты. Даже если у вероятного противника! Одного спирта на протирку затребовано пять составов!
– Так современная же техника! Электроника! Она потребляет. Это же не примус!
– Знаем мы, кто что потребляет. Куда и как!
– Не будет спирта, не будет полётов. Не полетит техника! Ручаюсь! Проржавеет вся насквозь. Мы и так потребности урезали до минимума. Эскадрильи просили втрое больше.
– Дайте им спирт. Летунов обижать нельзя.
– И нам бы спирта добавить.
– Кому?
– Медицине.
– У вас и так его хоть залейся!
– Вы не понимаете специфики работы полевых санбатов. Это же анестезия. Для врачей. Они с утра до вечера режут! Увеличьте лимиты хотя бы вдвое.
– Нет у меня денег, хоть на куски меня рвите. Впору у тёщи из пенсии занимать. Все резервы исчерпаны. Мы в гарнизонах зарплаты уже на три месяца задерживаем.
– Хорошо, мы подкинем из внебюджетных фондов. Распорядитесь. Я думаю, экономить на обороноспособности страны не стоит. Будем экономить на чем‑нибудь другом. В конце концов, урежем пенсии пенсионерам, которые ещё помнят и нас поддержат.
– Всем спасибо.
И все задвигали стульями. На которых ещё наркомы сидели во время Большой Войны…
А он уже думал, что на небе и над ним ангелы хлопочут. Хотя нет, какие ангелы, по их ведомству только черти, потому что столько за душой… всякого разного. Ни один котёл такую душу не вместит! Пропащие они и на этом и на том свете. Во грехе рождённые, во грехах жившие, с грехом пополам дотянувшие не до самого преклонного возраста. Это если ещё кому повезёт…
– Право попавшего в беду человека искать себе защиту у более сильного. Обязанность сильного – протянуть руку помощи нуждающемуся. Это есть основа цивилизованного общества…