Кошка пересекла твою тропинку в снегу и замяукала. «Дул Хуракан» – эти слова постоянно звучат в голове Вианн Роше, которую одолевают страхи и опасения. В сонный городок Ланскне пришел ветер перемен, который, кажется, вот-вот унесет с собой частичку ее сердца. Все началось со смерти нелюдимого старика Нарсиса, что держал на площади цветочный магазин. Он внезапно оставил Розетт, младшей дочери Вианн, земляничный лес на границе своих угодий. Розетт – необычная девочка, особенная, говорит на птичьем...
Еда -- это то, что нас объединяет, заставляет снова повернуться друг к другу. Еда -- это единственное, что мы в состоянии приготовить, когда ничего больше сделать уже нельзя. Вот почему в день похорон подаётся еда. Чтобы напомнить нас, что жизнь всегда продолжается.
Все люди иногда совершают плохие поступки. Но плохими людьми они от этого не становятся.
[...] жизнь мы берём взаймы, а всё то, что мы обретаем на жизненном пути -- возлюбленных, детей, счастье, -- в итоге должно быть возвращено.
Исповедь, может, и полезна для души. Но любовь гораздо полезней. Любовь спасет нас, избавляет от грехов, даже когда мы сами считаем себя неисправимыми грешниками.
Глаза - они как окна: иной раз заглянешь в такое "окно" и увидишь там то, что видеть вовсе не полагалось.
Истина похожа на луковицу: несколько слоев нужно содрать, пока не обнажиться ее плоть и не заставит тебя плакать.
А в детстве обычно хорошо спится. Это с возрастом мы утрачиваем умение быстро и крепко засыпать, как утрачиваем и звонкий детский смех, и невинность.
Война – дело сложное, тут черно-белые определения, столь удобные для историков, не годятся. Даже мальчишкой я понимал: добродетель и злодейство зачастую можно различить, лишь находясь от них на большом расстоянии.
Иногда, если нам говорят, чтобы мы чего-то не делали, это лишь заставляет нас еще больше желать запретного. А потому порой лучше получить немножко того, чего тебе так хочется, чем стараться соблюдать полное воздержание.
Глаза – они как окна: иной раз заглянешь в такое «окно» и увидишь там то, что видеть вовсе не полагалось.