Впервые на русском – новейшая книга Кристофера Бакли, автора знаменитого романа «Здесь курят» и полутора десятков других бестселлеров. На этот раз прославленный сатирик, хорошо знающий политическую кухню изнутри (бывший спичрайтер Джорджа Буша-старшего), «решил расширить палитру и временной охват – и превзошел сам себя» (The Washington Times). Лондон, 1664 год. Отгремела английская революция, монархия восстановлена, на троне сидит Карл II. Большинство судей, почти два десятилетия назад...
Апофеозом фривольности, как гласит аннотация, я бы могла назвать эту книгу, если бы она была написана хотя бы в 18 или 19 веке. Для данного образца современной литературы, даже с якобы уклоном в историческую - данная характеристика неприменима. Маркетинг в чистом виде (а по большому счету, что еще ждать от спичтайтера президента?).
Было ли мне смешно? Нет. 400+ страниц наблюдать за непроходимой и неизлечимой глупостью героя - это не смешно. Это жалко. Возможно, прием макания в грязь англичан для американской аудитории - лучшая из всех возможных тем для шуток. Для меня, как оказалось, нет.
Было ли мне интересно? Да, но исключительно в части исторической справка в конце. Потому как исторических сведений в самом тексте - кот наплакал: где-то фоном индейские племена, где-то - квакеры. Ни деталей, ни подробностей. Всё осталось за кадром.
А такой конец для единственного адекватного героя - это вообще провал. Да, героический, да, пафосный. Но после останутся только глупцы.
К сожалению, мое знакомство с автором не удалось. Вряд ли я рискну дать ему второй шанс.
Стёйвесант застонал. Англичанин не просто дурак. Он — Платонов идеал дурака.
Он порылся в седельной суме и протянул Балти пистоль. — Умеете с этим обращаться? — А как же. — Он заряжен? Балти заглянул в дуло. — Господи Исусе! — Ханкс выхватил у него пистоль. — Скажите мне, мистер Сен-Мишель, вы хоть что-нибудь умеете?
— В жопу день Господень.
— Как пожелаете. Но таверны сегодня закрыты. Что вы намерены делать?
— Охотиться.
— Это уж точно запрещено по воскресеньям. Все запрещено. Пока вы храпели, я пошел вниз попросить у служанки горячей воды для бритья. И знаете, что эта замараха мне сказала? В день Господень не дозволено бриться. И гулять. И помоги вам Господь, если вас увидят бегущим; разве что бежите вы в церковь. Эта стерва тут же добавила, что готовить сегодня тоже нельзя. Так что горячего ужина нам сегодня не видать. Ах да, мести пол и застилать постели тоже запрещено. Я спросил ее: «А умирать со скуки? Это-то в день Господень можно?» Она на меня оскалилась. Какие веселые воскресенья в Нью-Хейвене. На кого же вы собрались охотиться?
— Я порученец Короны! Меня нельзя просто так взять и убить. Или можно?
— Я никогда не видел евреев, — сказал он. — Какие они из себя? — Как Иисус.
Дойдя до виселицы, солдаты перестроились и оцепили ее квадратом. Англичанин не дрогнул. Он держался с достоинством. Наверно, это лауданум, подумал Стёйвесант.
— Мы, здешние жители, — пуритане, сэр. — Да, я заметил. — Мы живем по Божьим заповедям. — Звучит не очень вдохновляюще. Но каждому свое. Не судите и… и так далее. Библия — замечательная книга. Жаль, мне некогда читать.
Любая религия - помешательство.
- Можно прелюбодействовать сердцем. Так мне сказал один священник.
Ханкс фыркнул:
- Я, конечно, не священник, но гораздо приятней прелюбодействовать другой частью организма.
- Что ты делаешь? - спросил Балти.
- Ложусь спать.
- Спать? Черт побери, Ханкс, утром нас могут повесить!
- Тем более. Клевать носом на собственной казни - дурной тон. Мы должны быть подчеркнуто англичанами.