Рецензии на книгу «Опасности путешествий во времени» Джойс Оутс

Твист головного мозга

Джойс Кэрол Оутс умеет обмануть и запутать легковерного читателя, но при этом нисколько не разочаровывает. Довольно свежий роман «Опасности путешествий во времени» носит название скорее метафорическое, чем сюжетное, хотя путешествия во времени в нем есть. Но никаких встреч самого себя, запутанных изменений истории и прочих «опасностей», о которых мы могли бы сразу подумать. Главная опасность в том, что мы путешествуем по времени всем обществом и раз за разом повторяем одни и те же ошибки.

Начинается все достаточно прозрачно и однолинейно. Есть США будущего, в которых после теракта 21 сентября и прихода к власти кого-то трампоподобного все двинулось по направлению к тоталитаризму и антиутопии. Сказать ничего нельзя, сделать ничего нельзя, подумать — тоже. Люди делятся на категории разного сорта в зависимости от цвета кожи (первой свежести, разумеется, стали европеоиды). Неугодных вольнодумцев быстро прищучивают и ликвидируют загадочным образом, в принудительном порядке заставляя родных о них не вспоминать. Под эту гребенку попадает семнадцатилетняя Адриана, которая всего-то и написала неугодную школьную речь, где задалась естественными для подростка вопросами о смысле жизни и будущем.

Весь этот сюжет вываливается на нас мгновенно, так что роман кажется похожим на young adult, тем более что и героиня весьма молода и большую часть текста будет не бороться за справедливость, а томиться в любовных муках. Но не стоит обманываться, это легкая ширма, за которой прячется все остальное. Оутс любит загадки, так что трактовать это самое «все остальное» придется самостоятельно.

Адриану ликвидируют и отправляют назад во времени в 1959 год в захолустный университет, где обещают следить за каждым ее шагом. Выбор года не случаен. Если отбросить все бытовое удивление от отсутствия гаджетов и ненависть к бигуди, то время знаковое. Студенческие волнения, близость вьетнамской кампании, страх ядерной войны и трещащие по швам скрепы. США пытается совладать с бурлящим обществом, и Оутс намекает, что люди должны шевелиться, если недовольны. Настроение мира вокруг уловлено идеально и четко, тем более, что сама Джойс в эти годы была уже в сознательном возрасте. Поэтому проводить параллель с текущим нервным состоянием общества ей проще простого. Да, вместо пишущих машинок теперь смартфоны, в кабинетах не курят, а чулки со швом приличной девушки можно и не надевать. Но смысл тот же: обстановка натянута до предела, люди боятся и раздражены, но большинство предпочитает отсиживаться в коконе уютных и понятных представлений об американской мечте или хорошей жизни.

«Опасности путешествий во времени» желательно читать именно между строк, а легкий сюжет провезет нас по тексту, как скоростная электричка. Впрочем, Оутс не была бы Оутс, если бы не оставила в конце настоящий майндфак в качестве подарка тем, кто любит именно сюжетные загадки. Никакой однозначности, ничего особенно страшного, но жутью от последних страниц так и веет. Ужаснее всего — потерять себя в болоте.

Оригинал текста на «Литературно»

Это временно

Власть займется экспериментами. Возможно, облачившись в белую форму, поскольку белый цвет символизирует принадлежность к медицине.

Джойс Кэрол Оутс восемьдесят один год, она из тех редких авторов, кто, раз ступив на свою стезю, движется ею всю жизнь - начав писать для школьной газеты, продолжает по сей день. На ее счету шесть десятков романов, половина из которых отмечена литературными наградами. На протяжение четверти века об Оутс говорили, как о ближайшем претенденте на Нобеля. Рецензенты обычно балансируют на грани между благоговением и насмешливым удивлением - шутка ли, такая плодовитость! И я до сих пор ничего из написанного ею не читала. Что ж, лучше поздно, чем никогда.

На первый взгляд "Опасности путешествий во времени" антиутопия. Вариант "1984" для бедных: доступный язык, коротенькие главы и простые предложения, краски предельно сгущены, читательское мнение о происходящем формируется шершавым языком плаката. Жизнь в дивном новом мире настолько под тотальным контролем, что даже хорошая учеба становится маркером неблагонадежности. Впрочем, девочкам учебное рвение до определенного предела дозволено, мальчики сразу попадают под подозрение, нетривиальный взгляд на гендерную проблему. При этом поступить в государственный университет стипендиатом возможно только с хорошими учебными показателями, а без высшего образования остается прозябать на неинтересной, непрестижной, низкооплачиваемой работе. Такая себе Уловка 22

Впрочем, все это не относится к местной финансовой и политической элите, предельно далекой от масс (у них и университеты свои, названий и адресов которых рядовой член социума не узнает). Имущественное расслоение настолько полное, что народ со своими слугами сталкивается только на выборах - система однопартийная, кандидат один. Любое сомнение в правомерности действий власти рассматривается как преступление против демократии и карается снижением индекса благонадежности, предельная степень которого физическое уничтожение, "распыление" неугодного. В воспитательных целях процесс транслируется по ТВ с вмененным в обязанность просмотром.

Неосторожная Адриана Штроль, выбранная за успехи в учебе спикером от своего класса, арестована во время генеральной репетиции выпускной речи, подвергается мучительному допросу, во время которого ее пытаются принудить оговорить учителей, родителей, спикеров от других школ (заговор!). На глазах остальных, произвольно выбранного парня уничтожают дроном, прочие видят это в трансляции по сети, в которой все они участвуют. Девушку приговаривают к четырем годам ссылки, после чего она оказывается... в пятьдесят девятом году.

Тут бы и обрадоваться, но представьте: вы убеждены, что за каждым вашим шагом по-прежнему наблюдают и в любой момент могут уничтожить как того несчастного. Кроме того, в университете, где вы учитесь на правах стипендиатки сироты, ваш статус самый низкий из возможных. Все кругом курят, говорят на странном диалекте, который едва можно разобрать, нет элементарных житейских навыков. Присланные вдогонку, в отсыревшей перемотанной скочем картонной коробке, якобы ваши вещи - прелые ношеные и штопаные. Вы не знаете, что с вашими родителями, тревожитесь за их судьбу. Вы смертельно напуганы и дезориентированы. И вы совершенно одиноки.

Повествование еще не раз сделает такой головокружительный поворот: от дистопии к ретро; от тотального контроля к фатальному одиночеству; от попытки найти утешение в учебе и доказать себе, что чего-то стоишь, к осознанию собственной посредственности; от любовного романа к конспирологическому в духе " Матрицы". Чтобы завершиться совсем уж неожиданным хеппи-эндом. Только что-то в идиллической картине настораживает, ои ли? Таки да, Оутс мастер, а умеющий видеть найдет в книге много смыслов, кроме очевидных.

Источник

С облегченным саундом

Вечный вопрос: что с нами происходит?

Для литературы в любом разрезе актуально: О чем пишем? Как пишем?

Не нашей, само собой, у нас уже давно все отпроисходило и вряд ли в обозримом будущем что-то начнется.

Так вот, о мировых тенденциях. Литература странным образом повсеместно глупеет на глазах, впадая в примитивизм и инфантилизм.

Старые авторы еще держатся, но и у них началось «облегчение саунда» и «коммерческое звучание».

Д.К. Оутс, насколько можно судить по роману «Опасности путешествий во времени», тоже решила не выглядеть белой вороной. В 80 лет решилась поиграться в новые форматы, еле заметно иронизируя над ними при этом, попастись на антиутопическом пастбище, где резвятся теперь, в основном, молодые. Все у нее, как принято и даже героиня юная.

Не стоит поспешно примыкать к хору читателей, решивших, что на старости лет классик американской литературы собралась удариться в янг-адалт.

«Слушай, зачем так плохо думаешь?»

У нас ведь как нынче по простоте нравов обычно получается? Если в книге есть завод - то роман производственный. Если заумные беседы какие, пусть даже на уровне учебника «Введение в философию» - философский. Церковь – значит, православная литература.

По аналогии, любая книжка с героиней - выпускницей школы, будущей абитуриенткой превращается в подростковую. Но ничего подобного даже близко нет.

Но отрицать глупо: облегчение есть. Вслед за более молодыми авторами Оутс приходится нагибаться к поглупевшему читателю: главы покороче, лексика попроще, проговаривание в лоб, как для отстающих из класса коррекции, героев поменьше, чтоб глаза не разбегались, рассказ про главного героя нашего времени – девицу-красавицу.

Отрицать посыл «Вам молодым!» с некоторым налетом поучения не следует. Нынче кажется, что молодость есть только на излете 10-х годов XXI века. Это неверно. Тогда, оказывается, тоже люди жили. Молодость была и в 1959 году. Влюблялись, бежали на свидание, шили платья, занимались, кто глупостями, кто наукой и учебой, боролись, кто за мир, кто с коммунистами. Спорт, зрелища. Выбирай на вкус. «У нас была прекрасная эпоха!» Из отличий – то, что мобильники отсутствовали, у государства в плане контроля руки были коротки, а вместо ноутбука имелась портативная писчая машинка.

В увертюре роман, выглядит, как чистой воды антиутопия. Умным быть не то, что немодно, как в далеком 1959 году и у нас сейчас, просто чревато для государственной безопасности. Как при этакой установке на антиинтеллектуализм глупому обществу день простоять да ночь продержаться, Оутс, как и Шигалев ответа не дает. Но это и не важно, потому что книга, как и песенка «Черный кот», «совсем не о том». Сделав зачин в духе усредненного варианта современной дистрофической антиутопии (сокращенно, дистопии) с полагающимися тут ужасами тоталитаризма («туда нельзя, сюда нельзя, никуда нельзя»), Оутс как-то потихоньку отваливается от магистральной дороги. Мысль ведет ее куда-то в собственную даль и она потихоньку забивает на непосредственную актуальную повестку. Волнует ее человек и экзистенциальная проблематика, а не то, как изящнее плюнуть в лицо Трампу.

Фантастическое допущение в книге не новое. Ну да зачем изобретать велосипед. Чай, не фантастика какая. Его, к примеру, озвучил еще в своем романе «Лагерь «Хауксбилль» Роберт Сильверберг. Мыслепреступников-супостатов, ополчившихся на режим посредственностей отправляют не в места, а во времена не столь отдаленные. У Оутс они и впрямь недалеки. Золотая эра – конец 50-х. «Magic Moments», «Papa Loves Mambo» и все такое. На пятилетку позже визита Марти Макфлая, но времена все равно хорошие. Кругом белые люди, как до сих пор в России.

Для чего все это Оутс завертела?

Возможно, для сравнительного анализа «тогда» и «теперь», с выходом – «теперь растет из тогда». И обратно (мы же переизобретаем прошлое постоянно). Хотя тогда к людям были помягче: за протесты не сажали, к странным относились терпимее. Но из той терпимости произросла противоположность. В последующие демократические и либеральные времена гнут тебя почище, чем в «прекрасную эпоху».

Можно было предполагать, что здесь будет сплошной анти-Трамп, но Оутс отложила эту тему до следующего романа «Моя крысиная жизнь», где что-то подобное Трампу аллегорически обрисовано. Оутс в «Опасностях» опростилась, но не до такой степени, чтоб скатиться до однозначности оценок.

Часть проблематики вынесена в заглавие. Опасно не время, опасны путешествия по ним. Подпирает тезис в романе постоянная неразбериха с временами. Для героини будущее оказывается прошлым, а прошлое ее будущим. Своего рода подсказка, разница, мол, небольшая. И одержимость, как тем, так и другим (они - идеал), вшитая в любую идеологию, сулит одни неприятности.

Куда ж простому человеку податься? В финале романа, кажется, что книга голосует за настоящее. «Надо жить сегодняшним днем», «никто не может достичь совершенства», дом, друзья, семья, любовь-морковь, что еще душе надо? Но название опять напоминает об иллюзорности очарования этой временной ипостасью. Опасно и здесь. Как и в любое время. Такое счастье – сон, самозабвение, деятельность без цели. Познание здесь, без прошлого и будущего (университетская жизнь Вайнскотии тому пример) становится слишком уж самодостаточным замкнутым на себя, бесплодным и безрезультатным.

Тема времени – социальный аспект романа, но есть еще антропологический. Здесь тема старая, но возрожденная нашей эпохой – среда или личность?

Фантастический прием – героиню отправили в другую эпоху и присвоили ей другую личность, повод поразмышлять над «истинами» бихевиоризма и над вечной проблемой самопознания и самоидентификации. Обычно мы делаем это внешним образом, через другого. Но есть ли что-нибудь константное внутри? Прав ли бихевиоризм, прав ли Скиннер? И каково общекультурное значение их убеждений? Как повлияли они на мировосприятие и картину мира? И как научные идеи становятся инструментом доминирования посредственностей?

Большинству антиутопий, которые начинают захлестывать книжный прилавок, не хватает концептуальной основы. Традиционный суповой набор из противостояния системы, запретной любви и «побега из курятника» имеются и в романе Оутс. Но у нее есть и нечто поболее, чем «мужики захватили весь мир», «к власти пришли религиозные фанатики». В отличие от большинства книг, сосредоточенных на избитом внешнем противостоянии системе, государству, роман Оутс предлагает задуматься над глубинными вопросами. Это действительно интеллектуальная антиутопия.

Оутс интересует не Адриана Штроль, а вопросы контроля над личностью и противодействия ему. Героиня не просто попадает в прошлое. Она оказывается внутри ящика Скиннера (университет фонтанирующих креативом посредственностей) и невидимые нам манипуляторы ищут тот набор стимулов, создают ту среду, которая поможет Адриане перестать быть личностью, превратиться в очередную крысу, жмущую на нужные системе рычажки.

Ты интеллектуал? Попробуй себя в среде псевдоинтеллектуалов. Различить очень непросто. Легко быть нестандартной среди простецов. Но что если тебя поместить в среду стандартных нестандартностей, вокруг которых фимиам славы?

Университет, в который попадает героиня (пишут, что без автобиографических вставок не обошлось) – полигон такой науки, которая в действительности не является наукой. Система образования? Кто сказал, что здесь нужны знания и полет мышления? Главное лояльность и конформность. «Нажми на кнопку – получишь результат».

Пространство личной жизни, верность семье, сердечное к ним отношение и нежелание ранить оборачивается при умелом манипулировании в свою противоположность. Любое внутреннее с легкостью может стать внешним, еще одним рычажком в системе правильного формирования личности, когда ты, ослепленный желаниями, скажешь, как некогда Фауст: «Жизнь происходит здесь и сейчас… Я в нужном месте, в нужное время».

То, что средовой принцип «нужного времени» побеждает, видно, к сожалению уже по избранной Оутс форме для романа. Играя за команду интеллекта и свободы воли, она, увы, вынуждена вписываться в параметры, задаваемые современной литературной модой. Результат в чем-то сходен с тестовым эссе героини: стремясь одновременно играть по правилам и раздвинуть рамки заданной извне литературной формы, Оутс добивается всего лишь тех же удовлетворительных результатов. Нельзя быть глупой и утончено-интеллектуальной одновременно, пытаться заинтересовать читателя пришедшего за очередным пошлым пережевыванием общеизвестного тончайшей диалектикой взаимоотношений Я и среды. Ну и, само собой, проехать только на одном мастерстве тоже уже не получится. Надо чем-то его утяжелить.

Ода издыхающей лягушке

Не айс

Искал интересную антиутопию, а нашёл эту книгу. Написана от лица наивной девушки 17-19 лет, с принципами и драматичным прошлым. Читается легко, но много воды и сюжет после середины книги никуда не ведёт, концовка разочаровывает, думаешь: «что это было?»