Бен Элтон возвращается, и опять в своем несравненном амплуа сатирика с кинематографическим зрением. Его новая книга – бескомпромиссный роман об “эпохе оскорбленных”, в которую мы живем. Мы и не заметили, как миллионы людей начали круглосуточно выяснять отношения, обижаться на то и на это, оскорбляться по поводу, без повода и просто для удовольствия. В социальных сетях нынче сплошное кровопролитие. Сдвинув время всего на несколько лет вперед, Элтон моделирует возможное развитие событий в Британии...
Почему люди пялятся в свои телефоны без передышки? Почему сама она пялится в него? Не придется ли ей когда-нибудь оглянуться на свою жизнь и осознать, что жизнь эта, в общем, опущена - из-за глазения в телефон?
Нация перестала быть нацией. Она превратилась в сборище племен. Во время эвакуации из Дюнкерка Британия действовала как единое целое. Когда вышел великий фильм "Дюнкерк", Британия яростно обсуждала отсутствие чернокожих персонажей на береговом песке.
Любой мужик, у которого кубики при его-то полтиннике с лишним - либо кинозвезда, либо конченый обсос с переизбытком свободного времени.
Теперь он оказался на переднем крае маневров по устранению ущерба.
Клегг недавно почувствовала, что это ее место в машине, принятое по умолчанию, – хороший пример малюсеньких умолчаний, упрочивающих позиции патриархата.
Осознавал, само собой, что интернет-порнуха сделала обыденными для целого поколения такие сексуальные практики, какие поколению Мэтлока, будь оно сколько угодно постпанковым, казались уж во всяком случае экзотическими, а вообще-то попросту извращенскими.
Не я дала название компании, в которой работаю, и не я отвечаю за то, что это название – адски натянутая метафора сэндвича, которая никуда не годится ни на каком уровне.
Хор порицающих сделался таким громким, что любая попытка ссылаться на контекст и нюансы была обречена.
Я думала, мы избираем правительство, чтобы оно управляло, а не доставало нас каждые пять минут, чтоб мы за них решали.
На дух не выношу нытиков-либералов и их избирательные добрые сердца.
Нация перестала быть нацией. Она превратилась в сборище племен.