Долгожданный финал культовой серии, которая разошлась по миру тиражом свыше 10 миллионов экземпляров! Власть легче завоевать, чем удержать. Джуд, Верховная королева Эльфхейма, лишена власти, но не сломлена. Даже находясь в изгнании, она не оставляет надежды вернуться ко Двору фейри. Отринув свои чувства к Кардану, Джуд спешит на помощь сестре, которая попала в беду в Фейриленде. Но знакомого Эльфхейма больше нет. Война на пороге. И Джуд должна собрать все свои силы, чтобы спасти то, что...
-А может, позволишь лучше просто спасти тебя? -спрашивает Кардан. -Хотя бы в виде исключения.
Я настаиваю: сердись на меня на более близкой дистанции.
-Джуд никогда не любила Локка. Она любила кого-то другого. Вот ему она точно желала бы смерти.
-Любовь-это глупость. Мы только и делаем,что разбиваем друг другу сердца -Да-говорю я, снова думая о Кардане и том, как я попала в прямую ловушку которую он мне расставил.
«К преданности и к любви нельзя принуждать».
Для того, кто вечно голоден, нет услады даже в богатом пиршестве.
В природе ребенка заложено достижение того, о чем родитель может только мечтать
Лучше не пытаться, чем потерпеть неудачу.
-Сладкая моя мстительница, как же я рад, что ты вернулась.
Говорят, фейри плачут на свадьбах и смеются на похоронах, но я думаю, что твоя свадьба и похороны были одинаково забавными.
Ночью смертный мир выглядит так, как будто он полон упавших звезд.
Надо мной тот же серебристый диск луны, что сияет и над тобой. Глядя на него, я вспоминаю блеск твоего ножа, прижатого к моему горлу, и другую романтику между нами.
Я сказала себе, что, если не могу быть лучше моих врагов, тогда я стану хуже их. Намного, намного хуже.
Я слышу его бархатный голос и совершаю ошибку, посмотрев в черные как ночь глаза и на насмешливо скривившийся рот Кардана.
– Твоя красота поблекнет, – все так же мягко, словно влюбленный, продолжает он - И все, чем ты обладаешь, все, что ты есть, превратится в ничто. Ты станешь ничем. Ты уже ничто.
Издевайся надо мной, сколько хочешь. Что бы я ни воображал тогда, теперь это я буду умолять и пресмыкаться ради доброго слова из твоих уст. — Его глаза черны от желания. — Из-за тебя я навсегда погиб.
Любовь — это глупость. Мы только и делаем, что разбиваем друг другу сердца.
До чего же хорошо сражаться с кем-то другим, а не с самой собой.
Большую часть своей жизни я провёл, оберегая своё сердце. Настолько тщательно оберегал, что мог вести так, словно у меня его вообще нет. И пусть сейчас оно у меня потрепанное, изъеденное червями, огрубевшее — но твоё.
И все же мое сердце погребено вместе с тобой в диковинной земле смертного мира. Как оно было утоплено вместе с тобой в холодных водах Подводного мира.
Оно принадлежало тебе еще до того, как я смог признаться в этом себе самому. И оно останется твоим навсегда.
Кардан.
– Мне представлялось, будто ты разрешаешь мне делать с тобой все, что мне нравится.
– В самом деле? – удивленно смеюсь я, и это заставляет Кардана встретиться с моим взглядом.
– И что ты меня умоляла, стелилась передо мной. Одним словом, мои фантазии были замешаны на чрезмерном самомнении с моей стороны и легком пресмыкательстве с твоей, – смущенно улыбается он.
– Не знаю, с чего мне начать извиняться в первую очередь, – говорю я. – За то, что я снесла тебе голову, или за то, что заставила слишком долго ждать, когда сделаю это. Я не хотела терять то немногое, что от тебя оставалось. И не могу думать о том, как это чудесно, что ты жив.
– Ты не представляешь, как долго я ждал этих слов, – говорит Кардан. – Услышать, что ты не хочешь, чтобы я умер.
– Если ты собираешь отпускать шуточки на этот счет, то я...
– Убьешь меня? – спрашивает он, поднимая сразу обе свои черные брови.
Нет, мне кажется, я его все-таки ненавижу.
– На что это было похоже? – спрашиваю я. – Быть змеем.
– Это было похоже на то, словно ты сидишь взаперти в темноте, – медленно говорит он. – Я был одинок, и мне инстинктивно хотелось наброситься на кого-нибудь. Возможно, я не стал полностью животным, но и самим собой я больше не был. Не мог больше рассуждать здраво. Мыслей не было, были только чувства – ненависть, ужас, желание уничтожить.
Я начинаю было что-то говорить, но Кардан жестом останавливает меня, и его губы изгибаются, но это не совсем улыбка, это нечто другое, больше чем улыбка.
– Я мало что получил тогда, но тебя не забывал ни на секунду.
Мы так долго жили каждый в своих доспехах, ты и я. И теперь я не уверен, знает ли кто из нас, как их снять.
– Моя любовь – это ты, – говорит Кардан. – Большую часть своей жизни я провел, оберегая свое сердце. И настолько тщательно оберегал, что мог вести себя так, словно у меня его вообще нет. И пусть сейчас оно у меня потрепанное, изъеденное червями, огрубевшее – но твое. – Он направляется к двери, ведущей в королевские покои, словно давая понять, что разговор окончен. – Говорю на случай, если ты еще не догадалась.
– Она достает из своего кармана несколько бинтов и говорит, обращаясь к Кардану: – А вам нужно выйти.
– Но это моя комната, – возмущенно возражает Кардан. – А это моя жена.
– Это вы можете рассказывать кому годно, – отвечает ему Бомба, – а я собираюсь снимать швы и не думаю, что вам захочется смотреть на это.
– Ну, не знаю, – замечаю я. – А может, ему приятно будет послушать, как я кричу.
– Может быть, – говорит Кардан, поднимаясь. – Когда-нибудь, возможно, я и захочу это услышать.
Проходя мимо, он легонько касается моих волос и в следующую секунду исчезает за дверью.