Зачарованные улицы этого города стали домом для головорезов и мечтателей. Четверка мошенников знает, как обмануть и тех, и других. Тавия – уличная артистка, мечтающая оставить преступное прошлое позади. Уэсли – владелец подпольных заведений, желающий заполучить абсолютную власть. Карам – участница боев без правил, намеренная восстановить честь своего народа. Саксония – обладательница магической силы, готовая на все ради мести. Каждый из них стремительно движется к своей цели до тех пор,...
- Война - не игра. - Всё игра, мой мальчик.
Это действительно не наша битва, но это не значит, что мы не собираемся подготовиться к тому дню, когда она станет нашей.
...пусть сожаленья хотят повториться, мир по желанию может сместиться.
- Уэсли, скажи, что у тебя есть план... - У меня всегда есть план.
Некоторые вещи нужно разрушать, чтобы их можно было воссоздать.
Твоя слабость слишком заметна. Осторожнее, осторожнее с тем, кому ты показываешь эти трещины.
Угрозы - все равно что обещания. Не кидайся угрозами, если не можешь их исполнить.
Изменить прошлое невозможно. Это дорога к безумию - без возврата.
Уэсли никогда не пытался что-то сделать. Он просто делал.
- Этот мир делает нас чудовищами. - Это не мир. Это люди, которые в нём живут.
Не верь никому. Предавай всех. Убей или будешь убит – всегда.
Тавия вновь взглянула на Уэсли – ей требовалось увидеть выражение бесстрашия на лице парня, прежде чем сделать вид, что она тоже ничего не боится. Но выражение лица Уэсли оказалось вовсе не бесстрашным – вид у смотрящего был такой, будто его сейчас стошнит.
– Что у тебя с лицом? – спросила Тавия. Он поднял бровь.
– Лицо как лицо. Никто еще не жаловался.
Уэсли подарил бы ей этот мир, хотя Тавия не заслуживала такого подарка. Он дал бы ей силу, хотя фокусница ее не желала. И среди всего этого таилась самая жуткая мысль: страх, что ей может понравиться этот мир и эта сила; что Тавия привыкнет игнорировать всё плохое и всех хороших людей, с которыми происходит это плохое.
И потому Тавия покинула Уэсли. Хотя чудесная, ужасная часть ее существа так отчаянно желала остаться.
Она понимала: дом может быть где угодно. Ведь это не место – это чувство. Дом – это люди, а не кирпичи; дом – то, что ты сам создаешь для себя. Так же, как и семью.
Уэсли поправил запонки. Проблеск человечности на его лице быстро угас.
– Мы можем бросить кого угодно, – отрывисто произнес юноша.
Потому что никто из них не был по-настоящему справедлив, добр или хотя бы наполовину верен.
– Этот мир из всех нас делает чудовищ, – промолвила Эйрини.
– Это не мир, – Клинок показался Саксони слишком легким. – Это люди, которые в нем живут.
Это был единственный способ выжить в мире – столь голодном, что слабых он пожирает целиком.
Не верь никому. Предавай всех.
Убей или будешь убит – всегда.