С чувством юмора и изрядной долей скептицизма Боскер увлекает читателя в подпольные дегустационные группы, фешенебельные рестораны Нью-Йорка, на калифорнийские винодельни, пытаясь найти там ответ на самый главный вопрос: почему вино вызывает такой ажиотаж? Ее открытия навсегда изменят ваше отношение к этому напитку, а возможно, и вашу жизнь. Для широкого круга читателей.
Ресторан, как и театр, может быть местом, где люди исцеляются и снова обретают целостность, где они осознают своё место во Вселенной и свою человечность. И в свей человечности они уникальны, неповторимы, не похожи ни на кого другого. Мы приходим в ресторан, потому что любим, когда о нас заботятся. Каждый нуждается в заботе. Мы намного более хрупки и ранимы, чем думаем.
Когда человек идёт на "Анну Каренину", он ведь не рассчитывает на то, что в конце она всё-таки выживет. Нет, сэр, из этого блюда нельзя убрать грибы. Мы не можем приготовить его без глютена. Потому что паста по определению не бывает безглютеновой. Разве нельзя хотя бы иногда в жизни пробовать что-то сложное, нестандартное или всё должно быть в точности таким, как вы хотите? Лично я иду в ресторан, как на спектакль. И не жду, что мне непременно всё понравится. Мне интересно посмотреть, что могут предложить шеф-повар, директор по винам, обслуживающий персонал.
Вино делает тебя свободным. Оно даёт тебе возможность встретить людей, с которыми ты никогда бы не познакомилась, побывать в местах, в которых ты никогда бы не побывала, и попробовать то, что в противном случае тебе было бы недоступно.
Мне это нравится, понимаете? Приходишь куда-нибудь, садишься в баре, ешь вкусную еду, пьёшь хорошее вино и думаешь: "Какое счастье - жить и быть собой!"
Пить хорошее вино - всё равно что отправиться в путешествие и попробовать там что-то новое. Сначала свежие впечатления дарит первый бокал, а во втором раскрывается уже совсем другая история. Она может быть лучше, может быть хуже, но в любом случае это новый опыт, раскрывающий новые грани бытия.
Если вы скажете: «Принесите мне что-нибудь, потому что я все равно не почувствую разницы», я вернусь с двумя совершенно разными винами: одно будет из Бургундии – болотистая лужица, смешанная с клюквенным соком, – а другое – из Аргентины – тесто для шоколадного бисквита с пина-коладой. «Чувствуете разницу?» – спрошу я, рассказав об отличиях вин Нового Света от Старого, о разном влиянии прохладного и жаркого климата на вкус вина. И вы поймете, что вполне способны заметить разницу. Вы поймете, что это первая из множества историй, которые теперь будут рассказывать вам разные блюда и напитки.
Но вот Шато Д’Икем, пока я изучала каноны виноделия, почему-то приобрело в моем сознании чуть ли не мистический статус. Производимое в Сотерне, одном из регионов Бордо, это сладкое вино, прозванное «нектаром богов», подвергается такой строгой стандартизации, что в неудачные годы производитель отбраковывает весь урожай и не пускает его в производство. (Любопытно, что секрет получения этого «нектара» заключается в идеально подгнившем винограде: его делают из ягод «совиньон-блан» и «семильон», пораженных грибом-некротрофом Botrytis cinerea, под воздействием которого они заизюмливаются и получаются очень сладкими.) Самой дорогой проданной бутылкой вина в истории было как раз Шато Д'Икем. Второе самое дорогое вино? Оно же. Шато Д'Икем. Его очень почитал Томас Джефферсон и любил дегустировать в компании Джорджа Вашингтона.
Така собі формула: Європа + велич природи + рідкісне вино = мить осяяння.
Після крові вино є найскладнішою матрицею.
Якщо ви запитуєте про ціну, знаить ви не можете собі цього дозволити.
Вино більше, ніж будь-яка інша провізія на планеті, ваажається невід'ємною складовою цивілізованого життя.