Саулюс Томас Кондротас (род. 1953 в Каунасе) – литовский прозаик, сценарист, автор трех романов и пяти сборников рассказов и повестей. Преподавал философию в Вильнюсской художественной академии, в 1986 году эмигрировал на Запад, работал на радио «Свободная Европа» в Мюнхене и Праге, с 2004 года живет в Лос Анджелесе, где открыл студию макрофотографии.
В романе «Взгляд змия» (1981) автор воссоздает мироощущение литовцев XIX века, восприятие ими христианства, описывает влияние на жизнь человека рационально необъяснимых сил, любви, ненависти, гордыни.
Роман переведен на пятнадцать языков, экранизирован в Литве и Венгрии.
Мне кажется, что чтение этой книги было похоже на попадание в суровую непогоду. Сначала тяжелая попытка подстроиться под новый для меня и непривычный стиль изложения, желание отложить её и дочитать "когда-нибудь никогда". Вроде бы уловил ритм книги и читаешь быстрее и легче, но потом автор выбивает почву под ногами, смещая фокус на нового персонажа и изменяя "скорость" текста. Для меня рассказ Косматика пролетал как быстрый шепот над ухом, чувствуется, что он торопится рассказать историю быстрее, успеть все сейчас, а капитан, например, был нетороплив и как будто приостанавливался осмотреть себя и окружающих. Люди в этом романе очень интересны, их мало, они появляются неожиданно и точно после не забудутся. Возможно они и не люди вовсе, просто выдуманные (вот откуда их чрезмерная "ненастоящесть" в сравнении с обычным человеком) Лизаном герои сказки. Ну хотя, конечно, им можно казаться такими. Персонажи появляются на такое короткое время, что просто невозможно успеть показать все их стороны, сгладить их характер бытовыми вещами. Или, возможно, просто все дело в огромном древнем змее времени, для него в вечности время течет иначе. Он может открывать и закрывать глаза за секунды, а для нас пройдет столько времени, что успеется смениться не одно поколение Мейжисов. Что может увидеть взгляд змея? Возможно самое жестокое и худшее в человеке?
Все-таки могу сказать, что книга мне понравилась. Это тот случай, когда "не знаю смогу ли читать дальше" превратилось в "это большая удача, что я не прошла мимо такого произведения". Не знаю, буду ли перечитывать вновь, но она определенно должна остаться у меня на полке.
Мне кажется, что чтение этой книги было похоже на попадание в суровую непогоду. Сначала тяжелая попытка подстроиться под новый для меня и непривычный стиль изложения, желание отложить её и дочитать "когда-нибудь никогда". Вроде бы уловил ритм книги и читаешь быстрее и легче, но потом автор выбивает почву под ногами, смещая фокус на нового персонажа и изменяя "скорость" текста. Для меня рассказ Косматика пролетал как быстрый шепот над ухом, чувствуется, что он торопится рассказать историю быстрее, успеть все сейчас, а капитан, например, был нетороплив и как будто приостанавливался осмотреть себя и окружающих. Люди в этом романе очень интересны, их мало, они появляются неожиданно и точно после не забудутся. Возможно они и не люди вовсе, просто выдуманные (вот откуда их чрезмерная "ненастоящесть" в сравнении с обычным человеком) Лизаном герои сказки. Ну хотя, конечно, им можно казаться такими. Персонажи появляются на такое короткое время, что просто невозможно успеть показать все их стороны, сгладить их характер бытовыми вещами. Или, возможно, просто все дело в огромном древнем змее времени, для него в вечности время течет иначе. Он может открывать и закрывать глаза за секунды, а для нас пройдет столько времени, что успеется смениться не одно поколение Мейжисов. Что может увидеть взгляд змея? Возможно самое жестокое и худшее в человеке?
Все-таки могу сказать, что книга мне понравилась. Это тот случай, когда "не знаю смогу ли читать дальше" превратилось в "это большая удача, что я не прошла мимо такого произведения". Не знаю, буду ли перечитывать вновь, но она определенно должна остаться у меня на полке.
Чувства человека можно сравнить с воротами. Но в определенном смысле они - полная противоположность воротам: ворота запираются перед набегом и широко открыты, когда нам ничего не грозит; органы чувств, напротив, притворяются, обмирают в состоянии покоя и раскрываются нараспашку, когда нам грозит опасность. Счастье - тоже угроза для чувств, потому что когда человек испытывает его, чувствам трудно это вынести, они трещат, грозя не выдержать и распасться. Увы, чувствам не всегда удается из всех опасностей выделить опасность счастья, ведь оно желанно. Не всякий ведь может его вынести.
...не отрывайся от земли, опирайся на нее, наблюдай жизнь, особенно же смотри, чтобы она не убежала вперед, пока ты стоишь, обернувшись к прошлому и оплакивая ушедшие счастливые дни, неосуществленное правосудие, и ломаешь голову, как это правосудие осуществить или установить его объем. Таков наш тебе совет. Он действителен и для "смысла жизни": не отставай, шагай вперед, оборачивайся, только когда споткнешься. но, чтобы не оступиться, лучше смотри себе под ноги. Если ты будешь идти, повернувшись лицом назад, то можешь уже не просто споткнуться, но так упасть, чтоб больше не встанешь.
Осенней ночью человек понимает, что удел его - быть частью стада ему подобных и что поддержки он может дождаться только от них, ибо мир, в другие времена года кажущийся уютным и в ладу с ним.как с добрым старым приятелем, об эту пору обнажает самую свою суть: не доверяй, мол, мне, в самых своих глубинах я пестую злобу на тебя и род твой; ты не желаешь идти дорогой, которую я уготовил тебе когда-то, два руки лишь для того. чтобы сорвать плод; ты заговорил языком, который я дал тебе для иного - чтобы ты перемалывал пищу; но ты недоволен постоянной сменой жизни и смерти, так н а т е б е. Стены дома сотрясает удар, крыша трещит, словно суставы женщины в объятиях ярого любовника. Те, у кого есть жены, просыпаются и вновь засыпают, крепче обняв их. Одинокие ищут тепла в самих себя. Они призывают на помощь воображение и принимаются строить воздушные замки. Только тогда они вновь обретают доверие к миру и силу. Они видят чистые родники, текущие по зеленеющим, залитым солнцем лугам, слышат кристально-девственные голоса птиц, испытывают весеннюю прозрачность души. Только так они возвращают себе жизненно важное желание желать.