Я бросаю вам вызов: позвольте себе идти по жизни, не пытаясь называть действия других злыми. Напротив, старайтесь разобраться в человеческих злодеяниях и в людях, которые их совершают, разложите их на части. Исследуйте каждую из них внимательно, как детектив. Ищите подсказки, почему это случилось и какую полезную информацию, вероятно, получится извлечь, чтобы помочь предотвратить эти действия в будущем.Те, кто изучает мозг приговоренных убийц, могут возразить, что недостатки этих людей выражены сильнее или никак не подавляются, но, если верить эволюционным исследователям, которых мы упоминали в начале главы, пожалуй, каждый из нас способен на убийство. Если бы ваши фантазии об убийстве были ярче, если бы вас меньше что-то сдерживало, вы бы могли воплотить их в реальность. Может, единственная разница между вами и серийным убийцей — активно функционирующая префронтальная кора, позволяющая вам контролировать свое поведение, в то время как другой человек к этому не способен.Если мы боимся смерти, неудивительно, что мы боимся тех, кто убивает. Но Сократ сказал: «Никто не знает, что такое смерть, не является ли она для человека величайшим из всех благ, между тем ее боятся, как будто хорошо знают, что она есть величайшее зло»[12]. Давайте не будем путать наш страх смерти с оправданием дегуманизации людей, которые смерть навлекают.
364 дня в году человек может быть полностью законопослушным, а на 365-й день переступить черту
364 дня в году человек может быть полностью законопослушным, а на 365-й день преступить черту.
Личность не должна определяться единственным поступком.
Когда мы видим бедняка на улице, многие из нас избегают его, неодобрительно косятся, даже советуют "просто найти работу". Такое поведение может проистекать из убеждений, что человек заслуживает своей бедности, так как не слишком старался или принимал не правильные решения. Но в действительности это способ защитить себя. Нам нравиться думать, что бедность нам не страшна, ведь мы-то ее не заслужили. Схожие аргументы используются в отношении тех, кто стал жертвой преступления. Мы виним жертву, ведь безопаснее считать, что она сама виновата, и не думать, что мы с той же легкостью и сами могли оказаться на ее месте.