Три самые яркие звезды исторического романа приглашают вас на приём в загородный дом достопочтенного маркиза Финчли. Хью Данну, графу Брайерли, необходима жена — потому его сестра вручает брату список очаровательнейших молодых леди, обещая пригласить их — а также еще нескольких джентльменов — в свой загородный дом, что, несомненно, станет событием сезона. В результате у Хью появится время добиться благосклонности наиболее понравившейся ему гостьи. Если… кто-либо другой не опередит его. Список...
самый лучший подарок — любовь
— Вот умираю, умираю, умираю, умираю, умираю!
— Ты спишь, любовь моя? — Она опустилась на колено и потрясла Пирама. — Что, умер, голубок мой?
— Разве это не напоминает «Ромео и Джульетту»? — спросила Кэролайн у Гвендолин.
— Сама я предпочитаю истории со счастливым концом, — ответила та.
— Я тоже! — подхватила Кэролайн и захлопала в ладоши. — А нельзя ли устроить для нас счастливый конец? Пожалуйста.
На мгновение на подмостках воцарилось молчание.
— Я что, сказал, что плащ запятнан кровью? — вскричал, садясь, Пирам. — Должно быть, Фисба принесла с собой кувшин вина. О, Фисба, дай испить глоток!
Фисба проворно вскочила, любезно пнула кинжал так, что тот отлетел за кулисы, и подняла Пирама на ноги.
— Испей вина с моих ты алых губ, — с невесть откуда взявшимся красноречием произнесла она.
— Живу, живу, живу, живу! — прокричал Пирам.
— Люблю… люблю… люблю… люблю, — вторила Фисба, кидаясь Пираму в объятия.
— Вот и счастливый конец, — со вздохом подытожила Кэролайн.
— Ты голый! — воскликнула Джорджина, очевидно только что это заметив.
— Конечно голый, — отозвался граф, зажигая лампу на туалетном столике. — Джентльмен никогда не прыгает к леди в постель в сапогах.
мы будем любить друг друга так долго, как сможем, и лишь это имеет значение.
Хью не мог с ней спорить. Да и что толку? Если женщина не считает тебя мужчиной, если думает, что ты еще мальчишка, значит, она тебя не уважает. А если что он и усвоил, имея дело с лошадьми, да и с людьми тоже, — уважение нельзя вытребовать.
— Это все моя модистка-француженка, — пояснила Джорджина с поразительным отсутствием скромности. — Тебе нравится? — Она повернулась кругом.
За прошедшие десять лет сестры красовались перед Хью множество раз. Он многому научился из таких моментов. Мужчина никогда и ни за что не должен говорить, что лиф слегка тесноват или юбки чуточку коротки. Нельзя указывать, что алый цвет подчеркивает красноту носа, а поперечные полоски не всегда льстят фигуре.
Визитная карточка — похвала. Похвала и только похвала.
Джорджина надела свою лучшую амазонку — жакет цвета зеленого яблока с черными галунами-застежками и оторочкой — и теперь с удовольствием увидела, какое впечатление произвел наряд на определенное число мужчин, которые таращились на нее, задрав головы. Это особое облачение для верховой езды облегало ее бюст и бедра в весьма удовлетворительной манере. Лучше самого наряда были лишь милая шляпка (зеленая, с задорно торчащим пером) и хлыст. Не то чтобы Джорджина воспользовалась бы им, но если его украшала восхитительная черно-зеленая кисточка, то как же его с собой не захватить?
— О нет, только не говори, что все это время была с Гиркеном. Я не вынесу, если ты выйдешь за него замуж.
— Ничего подобного, — ответила Джорджина. — Не глупи. Если я снова соберусь замуж, — а ты прекрасно знаешь, что брак в мои намерения не входит, — обязательным условием для мужа будет умение считать до ста.
— Я сяду рядом с вами, Джорджи.
— Я…
— Или я вытащу вас с вашего места и посажу себе на колени.
— Хью, это нелепо, — запротестовала она. — Вы не можете!
— Никогда не любил это слово. Или вы передадите Кэролайн, что нужно изменить рассадку таким образом, чтобы я сидел рядом, ведь, похоже, сегодня я опаздываю больше обычного… Или же я вас скомпрометирую. — Глаза говорили, что он настроен решительно.
Джорджи аж рот открыла.
— И как только вы собираетесь проделать это в переполненной столовой? — И тотчас залилась краской, увидев дьявольский блеск в его глазах.
— Дорогая, — сказал Хью, проводя пальцем вдоль её подбородка. — Я могу… нет, я скомпрометирую вас в любом месте, где вы только позволите.
— Что ж, тогда я не позволяю, — неуверенно ответила Джорджина.
— Тогда придётся довольствоваться тем, что заключу вас в объятия и буду восклицать: «Ах, Джорджина, мне никак не забыть, как сладка ваша попка на ощупь!»
— Господи, Кейт, но почему бы просто не подписаться своим именем?
— Гордость, — призналась она. — Возможно, ты не замечал, слишком поглощённый чувством собственной важности, но мне также свойственно весьма немаленькое самоуважение.
— На самом деле, я припоминаю свои подозрения, будто в графстве есть ещё кто-то с самомнением, не уступающим моему. Но тогда я отмел эту мысль, посчитав фантазией.
— Куда ты клонишь, Кейт? Зачем пристаешь ко мне со своими бесстыжими планами?
У нее расширились глаза:
— Бесстыжими?.. Нейл Оукс, полагаю, тебе не понравится, если к уже имеющемуся списку твоих грехов добавится еще и лицемерие. Если бы поцелуй превращал девушку в бесстыжую женщину, тогда во всем графстве не нашлось бы ни единой девицы старше семнадцати, которая смогла бы претендовать на порядочность. За исключением Чернушки Ламли, да и то, она осталась нецелованной вовсе не из-за недостатка усилий с ее стороны.
— А тебе разве не объясняли, что невежливо совать нос в чужие дела? — парировал он.
— Пытались, — доложила Кейт. — Но как я узнаю то, что хочу знать, если никто по своей воле мне ничего не рассказывает?
Стоило этому вопросу зародиться в голове, как с каждым прошедшим часом он казался Кейт все более значимым и мучил столь же нещадно, как крапивница прошлой весной, когда она наелась мидий. Ну, может, чуток полегче.
Но тут же, прекратив ломать комедию, строго предупредила его:
— Женщины не любят служить объектом сарказма.
— Ну да, они любят лишь упражняться в сарказме, — протянул Алек.
— Что заставляет тебя полагать, что она захочет провести это время со мной? — спросил Алек.
Октавия воззрилась на брата, как на идиота:
— Потому что ты… О, ради всех святых, все мои подруги в тебя влюблены. Даже я признаю, что ты привлекателен.
— Мое сердце не выдержит такого проявления сестринской любви.
То была весьма путанная детская игра, включавшая пушечные ядра, мечи и овцу.
Она с минуту пристально в него вглядывалась, стараясь понять, не шутит ли он. Нет, похоже, нет.
— Пожалуйста, скажите, что овца осталась цела и невредима.
— От земли овца не отрывалась, — заверил он.
И пока Гвен осмысливала услышанное, добавил:
— Но не из-за отсутствия попыток.
Она не знала, что сказать. Да и вообще сомневалась, можно ли подобрать слова в ответ на такое заявление.
Чартерс склонил голову на бок, глаза его затуманились воспоминаниями.
— Кажется, в дело ещё пошла катапульта.
Гвен покачала головой:
— Поразительно, как вы только доживаете до зрелости.
— Мальчики, вы это имеете в виду? — Он быстро вернулся в настоящее и усмехнулся. — Что ж, да, мы — ужасные существа. С этим ничего не поделаешь. Устраиваем глупые игры, слишком много пьем, затеваем войны, и это далеко не весь…
Гвен выругалась себе под нос. Она редко богохульствовала, но, имея трех братьев, выучила достаточно дурных слов, чтобы отыскалось подходящее данному моменту.
До чего же странно, как некоторые могут души не чаять в человеке и всё же совершенно не понимать, что делает того счастливым.
— Вы проголодались? — спросила Кейт, слегка склонившись к Гвен.
— О да.
— И я, — вздохнула Кейт. — Даже было подумала, что нас так и не позовут к ужину. Я сочту вечер удавшимся, только если сумею заполучить целую курицу.
Гвен рассмеялась, но тут же поджала губы, заметив, как на нее оглянулась леди Финчли, и оба графа впридачу.
— Думаю, вам следует стремиться к большему, — прошептала Гвен Кейт. — Возможно, подойдет поросенок.
— Целый?! Нет, ну что вы, не хочу выглядеть прожорливой.
— Мы можем его поделить.
— Только если вы согласитесь забрать рыльце, — запротестовала Кейт.
— О нет, это должны сделать вы, я настаиваю.
И они снова рассмеялись, и снова остальная часть компании уставилась на них. Но на сей раз Гвен было безразлично. Шутить с подругой — это же замечательно.
— так где же двоюродная бабушка Дарлингтон?
— Она задержалась в Лондоне, — пояснила Октавия. — Дело в том, что день отъезда совпал со встречей Общества коллекционеров птиц, которые происходят дважды в месяц. Так что она приедет вечером.
— Она коллекционирует птиц?
— Как-нибудь спросите у нее самой, — предложил Алек.
— Не вздумайте, — вставила Октавия, бросая на брата свирепый взгляд. — Если только действительно не хотите обо всем этом услышать.
— Признаюсь, я заинтригована…
-...ты хочешь, чтобы я тебе и жену выбрала?! — И она снова начала всхлипывать. — Чтобы я составила тебе список?
— Оставьте свои шуточки, — приказал он обеим. — Мне недосуг слоняться по бальным залам и самому во всем этом разбираться. Вы же постоянно крутитесь в подобных местах и знаете все поголовье; просто-напросто укажите мне женщину с приличной родословной и здоровыми зубами.
— Похоже на покупку герефорда, — заметила Джорджина подруге.
— Речь не о корове, — уточнила Кэролайн. — О лошади. Ты же знаешь Хью: конюшни — вот о чем он думает дни и ночи напролет.
— Ау, я здесь, никуда не ушел, — напомнил Хью. — Можете глумиться на все лады, но я жду списка.