Леонид Владимирский - московский художник-график, иллюстрирует книги для детей. Ещё тридцать лет тому назад к сказке А. Толстого "Золотой ключик" он создал свой образ Буратино. Теперь этот весёлый деревянный человечек в полосатом колпачке известен всем ребятам. Нескольким поколениям маленьких читателей знакомы его рисунки к серии сказочных повестей писателя А. Волкова об Изумрудном городе и Волшебной стране. "Путешествие голубой стрелы" Дж. Родари, "Три толстяка" Юр. Олеши, "Приключения...
И наконец я счастлив буду, Спокойно мир оставлю сей- И в благодарности моей Твою пощёчину забуду.
С надеждой, верою весёлой Иди на всё, не унывай; Вперёд! Мечом и грудью смелой Свой путь на полночь пробивай.
Победа наша, думал я. Но в самом деле победитель Был рок, упорный мой гонитель.
А девушке в семнадцать лет Какая шапка не пристанет!
Сбылись давнишние мечты, Сбылися пылкие желанья!
Я каждый день, восстав от сна, Благодарю сердечно Бога За то, что в наши времена Волшебников не так уж много.
"Слыхал я истину бывало: Хоть лоб широк, да мозгу мало!"
Те, кои, правду возлюбя, На темном сердца дне читали, Конечно знают про себя, Что если женщина в печали Сквозь слез, украдкой, как-нибудь, Назло привычке и рассудку, Забудет в зеркало взглянуть, - То грустно ей уж не на шутку.
Слыхал я истину, бывало: Хоть лоб широк, да мозгу мало!
Я каждый день, восстав от сна, Благодарю сердечно Бога За то, что в наши времена Волшебников не так уж много.
Но вы, соперники в любви, Живите дружно, если можно! Поверьте мне, друзья мои: Кому судьбою непременной Девичье сердце суждено, Тот будет мил назло вселенной; Сердиться глупо и грешно.
Уж побледнел закат румяный Над усыпленною землей; Дымятся синие туманы, И всходит месяц золотой...
Ах, если мученик любви Страдает страстью безнадежно, Хоть грустно жить, друзья мои, Однако, жить еще возможно.
Но светлый терем не отрада, Когда не видим друга в нем.
«Что вижу я? — спросил герой, —
Зачем ты здесь, зачем оставил
Тревоги жизни боевой
И меч, который ты прославил?»
«Мой друг, — ответствовал рыбак, —
Душе наскучил бранной славы
Пустой и гибельный призрак.
Поверь: невинные забавы,
Любовь и мирные дубравы
Милее сердцу во сто крат.
Теперь, утратив жажду брани,
Престал платить безумству дани,
И, верным счастием богат,
Я всё забыл, товарищ милый...
А дева спит. Но юный князь,
Бесплодным пламенем томясь,
Ужель, страдалец постоянный,
Супругу только сторожил
И в целомудренном мечтанье,
Смирив нескромное желанье,
Свое блаженство находил?
Монах, который сохранил
Потомству верное преданье
О славном витязе моем,
Нас уверяет смело в том:
И верю я! Без разделенья
Унылы, грубы наслажденья:
Мы прямо счастливы вдвоем.
Дивится пленная княжна,
Но втайне думает она:
"Вдали от милого, в неволе,
Зачем мне жить на свете боле?
О ты, чья гибельная страсть
Меня терзает и лелеет,
Мне не страшна злодея власть:
Людмила умереть умеет!
Не нужно мне твоих шатров,
Ни скучных песен, ни пиров -
Не стану есть, не буду слушать,
Умру среди твоих садов!"
Подумала - и стала кушать.
Поверьте мне, друзья мои: Кому судьбою непременной Девичье сердце суждено, Тот будет мил назло вселенной; Сердиться глупо и грешно.
Те, кои, правду возлюбя, На тёмном сердца дне читали, Конечно знают про себя, Что если женщина в печали Сквозь слёз, украдкой, как нибудь, Назло привычке и рассудку, Забудет в зеркало взглянуть, – То грустно ей уж не на шутку.
Так мы расстались. С этих пор Живу в моем уединенье С разочарованной душой.