Рецензии на книгу «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже» Карина Добротворская
ГИМН ПОТЕРЯННОМУ ПОКОЛЕНИЮ
Я не люблю мемуары людей искусства, а среди них особо неуважаемый мною жанр – мемуары эпистолярные. Просто мне кажется, что если человек писал письма, не предполагая, что их будут публиковать, то читать их неприлично, а если автор хотел, чтобы письма опубликовали, то скорее всего в них очень мало правды относительно его жизни и тогда какой смысл их читать?
При таких моих взглядах у книги Карины Добротворской «Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже» шансов мне понравиться было ноль целых, ноль десятых. А вот нет же! Я получила огромное удовольствие от чтения. Тут правда необходимо оговориться, что ни кто такая Карина Добротворская, ни кто такой ее первый муж Сергей, я до прочтения книги понятия не имела, их имена мне ни о чем не говорили, так что героев книги я воспринимала как персонажей вымышленных. К тому же сама автор говорит, что все изложенное – ее личная вольная интерпретация отношений с супругом, которые психологически не закончены до сих пор, несмотря на то, что семнадцать лет назад она от него ушла, и тогда же он ушел из жизни. Ну, а где «вольная интерпретация», там и богатое воображение и выборочные факты и многое другое, что опять-таки позволило мне считать книгу, написанную в форме писем давно умершему супругу, не эпистолярными мемуарами, а просто художественным произведением.
К тому же признаюсь честно, что собственно история любовных и семейных отношений Карины и Сергея Добротворских меня мало заинтересовала. Я не увидела в ней ничего особенного, ни трагизма, ни яркости, ни странности, ничего. По-моему вполне нормальная история взросления питерской девочки, которая сначала влюбляется в такого неформального гения, а потом перерастает эту любовь, да еще и откровенно спасается от мужниного хронического алкоголизма, убегая к человеку более состоятельному и надежному. Могу я понять и чем мотивировано написание этой книги. Мне показалось, что автор в глубине души совершенно по-российски попрекает себя отсутствием вины за то, что оставила мужа, спасая собственную жизнь. Ну не принято у нас бежать от алкоголиков, куда более почетно в глазах общества «нести крест». Вот и получается, что надо оправдываться за элементарный инстинкт самосохранения. Ну, да ладно. Все это для меня было не важно. Я читала книгу не об отношениях, а о времени, целой эпохе, которая и в моей памяти осталась очень и очень значимой.
Основные события, описанные в «Ста письмах», развиваются в конце восьмидесятых, начале девяностых годов прошлого века. Сейчас, в свете последних веяний, то время принято вспоминать с ужасом. Ах! Развал Союза! Ах! Голод и карточки! Ах! Полнейший беспредел! Ах! ГКЧП! Ах! Ельцинские реформы! В общем, не времена, а ужас! Ужас! Ужас! Да, все это было. И очереди за макаронами, и коммерческие магазины с заоблачными ценами, и один «сникерс» на всех за счастье, но… Но в те времена я, как и герои книги, к счастью была еще достаточно молода, чтобы не думать «как выжить и прокормить семью», не обращала внимание на эстетику быта и спокойно могла ходить в одних джинсах год, а потом их подштопать, если прохудились. Не это было главным.
Главное, что тогда разом распахнулись окна в мир по всему периметру жизни. Одним и тем же ветром перемен принесло к нам и элитарное кино и мыльные оперы, и Джойса и Чейза, живописный авангард и откровенно вызывающие инсталляции, искусство гениальное и пошлое. А самое прекрасное, хотя и самое трудное было то, что у нас, выросших в железных рамках диктуемых сверху оценок и выработанных мнений, вдруг появилась возможность самим формировать свои предпочтения, вырабатывать вкус на собственном опыте, а не пользоваться готовыми шаблонами. Никто тогда не знал, «как надо», что теперь в искусстве «хорошо», а что «плохо». Это было время, когда в курилках у солидных искусствоведов можно было услышать обсуждение эстетических достоинств «Рабыни Изауры», когда записные интеллектуалы запоем читали детективы и смотрели с одинаковым интересом шедевры Антониони и «Богатые тоже плачут». Мы были как дети, оказавшиеся без присмотра в кондитерском магазине, хватали все, надкусывали, бросали, бежали к другим полкам, наедаясь до отвращения, но постепенно выбирая любимые лакомства, учась не жадничать, отличать подделки в ярких фантиках от мечты гурмана. Нас, студентов тех лет, сейчас часто называют потерянным поколением. Так вот, нас действительно потеряли, но это дало нам возможность найтись самим, без помех и оглядок на изжившие себя авторитеты.
А еще ведь появилась возможность ездить за границу, не проходя унизительных проверок на лояльность. Да, мы чувствовали себя нищими где-нибудь в американской провинции, но опять-таки, питаясь уцененными продуктами и выбирая самые дешевые рейсы, мы могли ездить смотреть города, о которых только читали или видели в кино, бродить по улицам, сидеть в кафешках с одной чашкой чая многие часы, просто для того чтобы надышаться «их» воздухом. И тут мы тоже стали выбирать, формировать предпочтения. Кто-то вдруг выяснял, что не любит рекламную Америку, зато без ума от скандинавских деревень, а кому-то и вовсе вскоре приелась неродная суета. Пожалуй, только Париж не разочаровывал никого. Но, главное, все это был уже наш выбор, а не тупое голосование по принципу «не читал, но осуждаю».
И что еще важно, мне кажется, что Карина Добротворская очень хорошо отразила в своих Письмах одну из основных тенденций тех лет. Дело в том, что далеко не все справлялись с той неожиданно пришедшей свободой. Ведь вместе с ненавистными цензорами, запретами и регулированием ушли все оправдания типа «я гениален, мне просто не дают дышать», «у меня прекрасный вкус, но нет средств, чтобы это показать». Свобода - прекрасная проверка на подлинность талантов и смелость самовыражения. И прошли ее далеко не все из тех, кто с фигой в кармане при прежних временах остался бы в лаврах убитого эпохой.
В общем, я очень рекомендую книгу своим ровесникам, всем, для кого было важным научиться выбирать и думать самостоятельно. Я рекомендую ее нынешним молодым, чтобы они лучше поняли своих родителей, которые в их возрасте оказались детьми перед изменившимся миром. Я рекомендую ее нашим родителям, нередко обращающимся к прошлому, как к благу. Вот, взгляните, какой хаос мы считаем прекрасными временами просто потому, что тогда были молоды. Так не связаны ли ваши воспоминания о благе других времен только с тем, что вы тогда были моложе?
История любви кинокритика Сергея Добротворского и его жены Карины в Петербурге начала 90-х гг. Любви, которая закончилась побегом Карины в Москву к другому, и смертью Сергея через год после расставания, несмотря на то, что их отношения казались идеальными.
До этой книги даже не слышала ни о Сергее, ни о Карине Добротворских, ни о большинстве упоминаемых персонажей. Книга привлекла меня как история о красивой трагичной любви. С художественной точки зрения получилось действительно красиво и трагично. Не только сама любовь, но и декорации очень красивые: так называемый, богемный, Петербург 90-х гг.
О Карине можно сказать, что она женщина без стеснения. Если всё описанное в книге действительно правда, то не представляю, насколько надо быть «без комплексов», чтобы опубликовать все эти откровенные откровения. Ладно толпы незнакомцев, но эту книгу читают друзья, коллеги, случайные знакомые, дети, родители Сергея, бывший муж, «нынешний» Серёжа. Я не представляю, насколько надо быть «выше» всего этого, чтобы не бояться вызвать осуждение, не бояться сделать больно близким.
Книга очень залипательная. Не увлекательная, а именно залипательная. Каждый раз, когда начинала читать, было сложно оторваться. Но при этом возвращаться к чтению особо не хотелось. И всё-таки сохранялась интрига: если ты так его любила, что произошло, почему ты ушла к другому.
И вот когда всё-таки добрались до ответа, я думаю, каково вот это вот всё читать/знать её детям. Да и самому Алексею Терханову всё понимать. Всё знать. И жить с ней. И знать, что его сына назвали в честь её бывшего мужа. Наверно, он её очень сильно любил.
Карина вообще предстаёт какой-то «токсичной» по отношению к своим упоминаемым мужчинам.
С Добротворским она была капризной, эгоистичной. Замужняя, гордая и независимая. Демонстративно отталкивала его. Сделала всё, чтобы стать центром его жизни. «Искоренила» его старые привычки, ограничила его круг общения. И в конце концов ушла из его жизни. Разрушив её полностью.
С Терхановым появляется ощущение, что его использовали. Но тут по крайней мере кажется, что она если не любила его, то была влюблена.
А вот «новый» Серёжа – полное ощущение, что для неё просто игрушка. Вся такая интеллигентная взрослая тётя решила поиграть с «деревенским» мальчиком. Она постоянно подчёркивает, что он ничего не читал, не смотрел, нигде не был. Короче, выгодно выделяется на его фоне. Зачем ей это? Или это ей так разнообразия захотелось, отдохнуть от равных? В конце концов, когда понимает, что зашла слишком далеко, просто выгоняет. Но он хоть с видом на Эйфелеву башню пожил. Может быть, он её тоже использовал.
Больше всего меня во всей этой истории раздражали доллары. Сначала я думала, что, может быть, петербургская богема 90-х действительно зарплату долларами получала. Но потом она написала сумму в долларах и упоминание, что получила их в рублёвом эквиваленте. И тут у меня возник вопрос – а зачем это было в доллары переводить? Хоть она и живёт в Париже, но основная ЦА этой книги – явно Россия. Суммы в рублях были бы гораздо более понятными.
В общем, книга интересна как история любви. Плюс красивые декорации.
"Мне есть о чем с ними пить..."
О любви Карины к Сереже можно спорить и спорить. А вот о любви Сереже к ней сама Добротворская написала истинные строки (правда, говоря о другом человеке):
...романтическое желание, чтобы любовь была отчаянной и опасной. Граничила бы со смертью, но была бы бессмертной, вечной.
Признаюсь, я ничего не слышала ни о чете Добротворских, ни о Сереже и Карине по отдельности. Письма я взялась читать как историю любви. Любви трагической, как можно догадаться, о счастливой писем не пишут и великих произведений о ней такой не выходит. Книга Карины, конечно, не претендует на звание великой, женщина не писала свои обращения с целью публикации, лишь позднее, когда увидела, что слов и мыслей, чувств насобиралось много - решила создать из этих записей книгу. Прелесть ее - тот шик особой атмосферы тусовки "кино-элиты" 90-х годов, описание тех времен, на которые пришлось мое первое десятилетие жизни, о которых частично я помню - все эти детальки быта и околораспадных проблем. И еще - все эти упоминания разговоров, диалогов с цитированиями и собственными размышлениями - кто-то назовет пренебрежительно "богемой", я же живу таким же стилем, только беседы, размышления и цитирования не только кино, а и книг, и по большей части с психологической стороны, мы анализируем, но так же поглощены и пропитаны этим интересом.
Я не могу судить ни героев, ни даже то, что эти письма были опубликованы. Но о таком личном и живом (не вымысел, не литературная фантазия и обработка) не пишут, не выносят зов сердца и души на публику. Нет. Читая, я абстрагировалась от того, что здесь рассказывается история жизни, которая была, - я будто бы и ощущала, что не выдумка, но оттеснила мысли о реальности Сережи и Карины - именно поэтому не боролась, а проникалась, не отторгала откровенность, а проживала боль с теми, кому она принадлежала. Карина - как глупо, по молодости ты изувечила две жизни - и свою, и Сережи... Ты испугалась, тебе показалось, что не хватит сил остаться с ним и стать его опорой - "зачем твоя правда, если нужна твоя вера?!". Дурочка, ты не стала той настоящей женщиной, стоящей за спиной настоящего мужчины... Возможно, будь ты чувственнее и храбрее - Сережа снял бы тот самый фильм, его Хайд бы преобразился и трансформировался в запал, позволивший ему стать тем, кем он так стремился. Задумывалась ли ты, Карина, что алкоголь и наркотики частые спутники творчества, но не всех же они косят, а почему? Задумывалась ли ты о том, что чувствовал Сережа (да-да, он, а не ты), зная, что не может стать отцом? И разве не прощает истинная женщина мужского страха показать слабинку и желания сохранить гордость (с оговорками - он звал тебя обратно, он тебя ждал)?
Тебе было 26, когда ты сделала все, что сделала. И теперь ты излила душу и просишь Сережу отпустить тебя. А кто кого держит на самом деле?..
Мне 27 и я пишу сейчас эти строки, потому что чувствую так, уже знаю, где без мягкости и гибкости не выжить; не спасти (даже не дать дойти до грани) с женской этой глупостью неволить, запрещать - "я же достойна, чтобы...", а ведь невольник стремится нарушить установленное правило (ты, Карина, поняла это уже после 40).
А помнишь..., а помнишь..., а помнишь..? Ну почему я так редко была с тобой ласковой, все чаще устраивая истерики? Дура, дура. Кидалась из крайности в крайность - то душила фейерверками чувств, исторгающимися из меня, когда ты нуждался в спокойствии и равновесии, то была "любезно-равнодушной" в минуты, когда тебе необходима была моя поддержка и принятие, чтобы вспомнить, что я женщина, а значит - наделяю энергией и верой в себя, а ты мужчина - лидер и защитник... А потом ты сказал: "Тот мальчик, которого ты любила - умер." Но ты еще живой - тот мальчишка. Пока я помню тебя таким, каким ты был, - ты жив!
Борьба с долгостроем
Иных уж нет, а те далече
Книга написана остро, сильно, а еще познавательно (кошмарное, но подходящее слово). Она воскресила не только образ любимого мужчины, но и эпохи во всем их несовершенстве. Несколько раз по тексту автор повторила, что ее бывший муж хорошо знал законы жанра. Могу переадресовать комплимент ей самой: Карина Анатольевна тоже прекрасно разбирается в законах (да и в жанрах тоже).
Формат писем (маленьких эссе) позволяет выразить концентрированную мысль: поговорить об аспекте/случае/конкретном человеке вне всего остального, и в то же время каждое из них является куском общей картины. Законы драматургии соблюдены, но и ответвлений сюжета хватает.
Эту книгу можно читать по-разному: как любовный роман с печальным концом (чуть не написала «плохим» – симптоматично) – тот факт, что часть его героев во главе с рассказчицей еще здравствует, только придает увлекательности; как документ эпохи: Петербург с черно-белой пленки, молодая культурная тусовка, сейчас заматеревшая и превратившаяся в небожителей, да и общая атмосфера поколения девяностых, переживающего (а отчасти успешно игнорирующего) исторические события; как экскурс в историю кино: его в книге много – цитаты из лекций Добротворского, заметки автора, размышления на тему. Но подано все без снобистского возвеличения профессионалов над обывателями, что в контексте книги логично. А можно читать как все вместе, наслаждаясь метким языком и горькой интонацией, от которой как-то тошно становится.
Единственное, что меня покоробило, элегантная реклама других книг этой издательской серии: можно подумать, что это случайность, но два примера из двух в одном абзаце?
Хочется обойтись без явного мнения на тему личных качеств героев, и я сделаю над собой это усилие. Но кроме личных (лиричных) размышлений и совпадений, книга (или больше герои?) заставила задуматься о кино, которое я снисходительно игнорировала.
Я часто встречала эту книгу в инстаграме и жж. Мне её советовали - !!!- примерно вот так.
Она появилась у меня, когда я еще читала Познера. И у меня руки чесались бросить Познера и начать читать письма.
Но я выдержала. Подогрела аппетит.
И разочаровалась.
Я сейчас специально залезла почитать отзывы на неё - какая она откроенная, как Карина страдала, сколько искренности, любви, человек оголил себя.
Ну не знаю...Мне все откровения показались показушными, для читателя. О какой искренности может идти речь, если все готовилось к печати? Посмертные письма, дневники, когда человек пишет для себя, а не для печати - это откровения.
Необычная история любви? Я уверена такие истории есть почти у каждого человека. Молодая студентка, взрослый, известный критик. Она влюбилась в его ум, он в её красоту. А потом она переросла свою любовь. Увидела бесперспективное будущее и сбежала к тому, кто любил её больше и мог дать больше. А Добротворский не смог пережить этот побег. Его я понимаю, её - нет.
Еще мне ужасно не понравилось грязное белье на показ. Особенно, когда главного героя нет в живых. Нельзя таким образом себя оправдывать, нельзя.
Возможно я слишком критична. Но я так много читала историй любви, что эта меня не впечатлила.
Прошел уже не один месяц после прочтения этой книги... но она меня не отпускает.
Я уже сейчас не помню, где я впервые узнала об этой книге, но прочитав аннотацию, как-то сразу я загорелась как никогда, я была уверена, что это стопроцентно будет "моя книга". И я начала маниакально ее искать, ее не было конечно в электронке, я объездила самые крупные книжные супермаркеты города..я искала знакомых, кто бы мог из Москвы мне ее привезти...я была одержима...
Субботним днем, зайдя в небольшой книжный магазинчик в СВОЕМ доме, пока ребенок выбирал себе раскраски, я нашла ее там!!! Где я ее только не искала, все это время она была совсем рядом!!! За минуту я отменяю все планы, открываю бутылку вина... и погружаюсь.
Я безумно безумно люблю атмосферу 90-х годов, особенно истории отношений того времени.
Эти отношения не надо судить, не надо оценивать, их можно только прочувствовать...
Фотографии я подолгу рассматривала, я выписывала не цитаты...нет... фильмы, упомянутые в книге, видимо уже при прочтении мне было понятно, что самой книги мне будет мало, я хотела полного погружения.
Чувства, которые не всем удается в жизни испытать, это не розовые сопли, отношения двух думающих, эмоциональных людей, творческих. чувственных.
Кто-то смог, кто-то нет....
Кто-то, не смотря ни на что, идет дальше, кто-то тонет...жизнь, будь она неладна.
Это книга-боль, книга-атмосфера, книга-ностальгия.
И если бы я писала книгу тому самому, в безвозвратное прошлое, я бы писала ее так, как Карина.
Эта книга не для всех.
И я читаю сотни других, чтобы найти такую как эта.
В самое сердце... полное понимание.. разделенная боль...
«Ты шагнул за экран – как Орфей Жана Кокто шагнул в зеркало»
Книга Карины Добротворской вышла в серии с символичным названием « На последнем дыхании». В этом смысле все действительно сошлось. 100 писем к безвозвратно и слишком рано ушедшему супругу автор пишет не стесняясь ни обостренно личных подробностей, ни чувств, о которых тяжело даже просто говорить вслух , не то, что писать книгу - Добротворской уже совсем не до «комильфо».
Важно знать, что, во-первых, все эти письма, из которых состоит книга – совершенно реальные письма от реально человека о реальных событиях. Совсем реальных. До оголенного мяса; во-вторых, Сергей и Карина Добротворские персонажи богемного Петербурга 90-х, критики театра и кино. И эти два факта, по большому счету, и составляют основную мизансцену книги.
Оценка личности Карины Добротворской должна остаться делом каждого читателя в отдельности ( хотя кто давал право оценивать какую бы то ни было личность? Но мы ведь все равно понимаем, что находясь по эту сторону страниц, пытливый ум читателя все равно будет складывать из поступков и слов Своего Героя – то есть, оценивать его). А вот портрет Сергея Добротворского выходит хоть и неоднозначным, но не притягивающим критику - его прощаешь за его талант. Он действительно был талантлив. Страсть к кинематографу рождала в нем все самое плохое и самое хорошее. Но при этом оставляла совершенно беззащитным перед миром – как оголенный нерв.
В «100 письмах к Сереже» есть «манкость» ( слово, которое второстепенным персонажем проходит в самой книге). Манкий Петербург ( не Питер), манкий мир театра и кино ( но в самую первую очередь – кино и еще раз кино), манкость беспорядочных и балансирующих на грани 90-х. И грязь и свет – все там манкое.
Эту книгу можно и нужно, а главное – хочется, читать с карандашом в руках, чтобы ставить пытливые галочки чуть ли на каждой странице, а потом гуглить, гуглить, гуглить. Фильмы, режиссеры, книги, имена и фамилии, чтобы не забыть посмотреть, прочитать, узнать. Но и отдельно просто необходимо «крыжить» цитаты самого Сергея Добротворского - не напыщенные и надуманные, а идущие изнутри талантливого человека с вечным внутренним надломом.
Читая письма, проваливаешься в чужую жизнь –в жизнь творческой ( после прочтения книги это слово будет вызывать у вас ироническую улыбку) семейной пары . С кучей ошибок - серьезных и не очень, а иногда просто разрушительных. Удивительно, но у Карины Добротворской получилось «раскрыть образ» ( простите за школярство) Сергея Добротворского не брезгуя достаточно жесткими подробности, и при этом не разрушить его таланта, не упростить, не опошлить - не развеять «миф» ( слово «миф» занимало особое место в словаре самого Добротворского, хотя к нему отношения и не имело. Он не был мифом тогда, сейчас тем более. В его образе есть та витальность, которая не уживается с мифологизацией кумиров).
Стоит отметить, что аннотация к «Кто-нибудь видел мою девчонку» с одной стороны очень точно передает содержание книги и ее атмосферу, но с другой - настраивает нас на тотально неверный эмоциональный лад – книга абсолютно не слезливая, не жалостливая. Это совсем не из категории « До встречи с тобой» - где все сюжеты идеально грустные, а все персонажи идеально неидеальные. В «письмах» и герои и ситуации – неидеально неидеальные.
Сама Карина Добротворская осознавая, что вряд ли вызовет шквал сочувствующих вздохов, не давит на жалость и почти не пытается оправдать себя - по большому счету с голой грудью выходит к вооруженной осуждением читательской толпе. Создается впечатление, что она хочет этого, как очищающего огня, надеясь хотя бы так сбросить с плеч груз вины. И именно это и защищает ее от этого самого осуждения – правда. Совсем не идеальная, не героическая правда.
«Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже» без сомнения достойна внимания читателя. Пусть 90% аудитории и не знают кто такой Сергей Добротворский и тем более слыхом не слыхивал о его второй жене. Прочитают – узнают. И захотят узнать больше. Пусть не о Карине, но о Сергее точно. А фотографии из личного архива пары и их друзей, которые так уместно «вживили» в тело книги помогут создать те самые образы эпохи чуть осязаемее.
Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Серёже
Очень личная книга. Интимная. Чужие письма читать всегда как-то стыдно, будто подглядываешь в замочную скважину в спальню. Книга Добротворской как подглядывание в замочную скважину её души.
«Кто-нибудь видел мою девчонку?» — это письма, которые никогда не были отправлены, письма, которые адресат уже не прочтет. Сергей Добротворский скончался 27 августа 1997 года. Его жена, Карина тогда уже ушла от него, ушла к более надежному, состоятельному и земному человеку. Ушла и семнадцать лет жила с болью и ощущением своей вины. В 2013-ом году эту боль она стала изливать на бумагу и писать умершему мужу письма, в которых вспоминала историю их отношений, рассказывала о том, что происходит в её жизни сейчас, как изменилась она сама, страна и кинематограф. Кинематографа вообще очень много в книге, Сергей Добротворский к нему имел непосредственное отношение, хотя свое кино так и не снял. История их любви банальна, как и всякая любовь — она вечна, меняются только партнеры. «Любовь всегда одна, без выстрела, без вздоха, любовь — это когда хорошим людям плохо» ©. Их любовь была сильной, взаимной, абсолютно больной, их совместная жизнь была недолгой, но какое-то время счастливой. В глубине души Карина винила себя за свое бегство от Добротворского, многие открыто осуждали её, винили в смерти Сергея, была ли эта книга попыткой оправдаться? Возможно. В любом случае, судить её никто из нас не имеет права. Мы может только, с её позволения, заглянуть в её душу, увидеть там огромную рваную рану и пожелать, чтобы она сама себя простила, и начала счастливо жить.
Случайная цитата: А что, если люди такие и есть, какими их видят любящие глаза в момент наивысшей влюбленности? Что, если этот любовный свет высвечивает их сущность?
Очень личная книга. Судить ее не следует никому, я думаю. Остался комок в горле после прочтения. Надеюсь, не всегда сильная любовь заканчивается такой болью. Ощущение, что ты ненароком влез в интимную жизнь незнакомого человека, которая откликнулась в твоей душе. Я , надеюсь, что автор будет счастлива . А еще, боишься, что не будет в жизни такой любви
Книгу прочитала только из-за совета одной из знакомых, которая очень долго и с большим возбуждением рассказывала о том, какая эта чудесная книга.
Обычная история любви студентки и, набирающего популярность, критика. С самого начала меня оттолкнуло то, что Карина из раза в раз разбивала семьи, но это её так ничему и не научило. На чужом несчастье своего счастья не построишь. Но она упорно это пыталась делать.
Что же касается Серёжи, то он был одним из ранимых и талантливых. Иногда мне кажется, что все люди, у которых есть таланты в своей душе очень несчастны и в большинстве своём губят свою жизнь своими же руками.
Она ему изменяла, но при этом пишет о том, что любила его. Это для меня просто невообразимо. Любящие люди не изменяют. Это совсем противоположно любви.
Он несколько раз поднял на неё руку (хоть я и считаю это неправильным), но разве она этого совсем не заслужила?
Она всю книгу рассказывает о своей большой любви к нему, но при первой же удачной возможности уходит от "своей любви" к парню с деньгами. О какой любви может идти речь?
Лучше бы она не копалась в прошлом и не выставляла всю эту грязь на всеобщее обозрение. Она только показала всем какая она на самом деле.