Сад

Мое восхищение Вам, Марина Степнова!
Это было стилистически ярко, это было эмоционально высоко и это интересно (от корки до корки!)
Перед вами исторический роман, написанный в современное время. И как написано! Таким нашим, самобытным русским языком. Красиво, грамотно и до неприличия драматично (в хорошем смысле!) Текст не только передает атмосферу 19 века, но и окутывает тебя, - пьянит, дурманит своими словами. Словами, которые хочется читать, перечитывать, запоминать. Словами, которые могут перенести тебя из настоящего, туда, в пару веков назад. И это прекрасно.
Были моменты, которые не то чтобы до слёз, нет, сильнее, гораздо сильнее.. ранили меня. Да так, что ком в горле ещё долго стоял. Ну, к примеру, вот вам отрывок: "..а Нюточка, пряча лицо в тёплые юбки, думала - мамой пахнет, это мама шила, мама, мамочка моя, - и все терлась щекой о плотную ткань, все прижималась судорожно, так что дыхания не хватало. Простимамапростимамапростимама."
По сюжету вы попадаете в поместье близ Воронежа, Анна зовётся. И вот там, немолодые уже князь и княгиня ждут нежданного/долгожданного ребенка. Дочку. Которая ещё до появления на свет изменила весь житейский уклад, потом уже и семью, а в будущем, судьбы нескольких героев.
Красивый, многослойный, многогранный роман обязательно стоит прочитать. Вот именно сейчас, в начале осени, когда сад отдает свои последние плоды. Очень тонкая параллель с названием (нуу, это я так подвела, если что)
А ещё, он о свободе, о долге, о любви к родителям и не любви, об уважении и нет, о жизненных ценностях, о воспитании.
Читать и аплодировать автору!

Сад земных наслаждений

И как черти вы злы, и как ветер - отходчивы,
И, скупцы, до чего ж вы бываете щедрыми.
Галич

Послереформенная Россия. Сказочно богатая и родовитая супружеская пара приезжает осмотреть только что купленное имение под Воронежем. Оба совершенные комильфо в своей предыдущей жизни. В беззаботном счастливом и в высшей степени благопристойном браке больше двадцати лет. Вырастили сына и дочь, посодействовав в первом случае карьере, во втором идеальной партии. Счастливы прохладным светским счастьем, княгиня икона стиля, князь едва не конфидент государя. Единственное достоинство имения замечательный сад, устроенный прежней владелицей так, что плодоносить начинает с конца весны и радует до поздней осени. Впрочем, изрядно запущенный наследниками.

Роскошь земного изобилия будит в княгине неожиданную страсть, на которую супруг откликается. Плодом безрассудства станет младенец Туся, чье рождение едва не стоило матери жизни (старородящая, не в лучшей физической форме, тяжелый первый триместр, уровень акушерства - все в комплекте) и фактически стоит разрыва отношений с детьми (стыд какой!), привычным светским окружением (неловко), а после и с мужем (князь видит в новорожденной едва ли не крошку Цахес, и то сказать, до пяти лет девочка не разговаривает).

Обязанности мамки и няньки, а после воспитателя, тутора и идеального наставника берет на себя земский доктор Мейзель, привязавшийся к девочке как к родной. Туся же больше всего на свете любит лошадей и растет маленькой разбойницей, пока княгиня не берет на воспитание осиротевшую дочь портнихи Нюточку. Тихий ангел в сочетании с жесткими воспитательными мерами, на которые вынужденно пойдет в отношении любимицы Майзель, смягчат буйный нрав дьяволенка княжны. Экспозиция, дальше пересказывать не стану, но!

Сказать. что это хорошо, значит ничего не сказать. Дивно. Волшебно. Именины сердца. После рецензии Галины Юзефович, признаюсь, чуть побаивалась окончания и общего финального впечатления. С "Женщинами Лазаря" так было: умирала от счастья, читая, но закончив, осталась со смутным ощущением нехватки: ты с трепетно распахнутым сердцем, а тебе Молоховец, камнем в протянутую руку. Еще и потому опасалась, что от начала, в точности, как сказано в рецензии, был чистый восторг, но, оставив позади две трети, заскучала (доктор, у меня та же симптоматика). Однако нет, последняя четверть книги словно обрела второе дыхание и полетела на рысях. Что на рысях - в галоп, вихрем увлекла за собой и: Дороти, мы уже не в Канзасе.

Последнее не для красного словца, к окончанию книга переживает буквальную трансмутацию из любовного романа и романа воспитания, по рельсам которых резво влечется от начала, отдавая дань современности разве чуть более выраженной феминистической повесткой (мужчин почти нет, а какие есть, слабы или следуют традиционно женским паттернам поведения). Так вот, финал не только разрешает загадки, вроде таинственного греха Мейзеля, что на поверку оказывается простой невозможностью для порядочного человека жить с грузом однажды совершенной подлости. Под давлением обстоятельств и такой, какую девять из десяти таковой и не сочли бы, а все же. Но выводит повествование в день сегодняшний.

То есть, буквально, из девятнадцатого века, перепрыгнув через двадцатый, в двадцать первый - в день сегодняшний. В Тусе не стоит видеть неудачную феминистку или, тем более, квази-лопахина. Она совершенный миллениал, выросла в соответствии с установками, ставшими воспитательной нормой в последние четверть века, в ее личности, характере, стиле поведения фактически оттиснуты наиболее яркие черты непоротого поколения, о̶ ̶н̶е̶о̶б̶х̶о̶д̶и̶м̶о̶с̶т̶и̶ ̶к̶о̶т̶о̶р̶о̶г̶о̶ ̶т̶а̶к̶ ̶д̶о̶л̶г̶о̶ ̶т̶в̶е̶р̶д̶и̶л̶и̶ ̶б̶о̶л̶ь̶ш̶е̶в̶и̶к̶и.

Зачеркнутый текст подводит к части Радович-Ульянов и к социально-политической повестке книги. Говоря, что с определенного момента заскучала, имела в виду эту линию: что за повальная мода на псевдоисторию - думала - зачем вводить в повествование юношу нежного с взором горящим, неужто только затем, чтобы завуалированной гомоэротикой потрафить меньшинствам? Нет, вовсе даже не за тем. Невозможно жить в социуме и быть от него свободным, а писатель по самой своей сути не может не выражать отношения к происходящему. Теми инструментами, какими сподручнее работать. Быков одним способом, Акунин другим, Сальников, Идиатуллин, Веркин, Захаров, Поляринов третьим, четвертым, etc. Марина Степнова пишет, как она дышит, предоставив интерпретировать свое отношение читателю. И правильно делает. Мы сюда не только языком наслаждаться пришли, а и головой иногда подумать.

Спихнув с плеч неприятную социальную повестку, можно вернуться к читательским радостям. Да, стилистически чистое наслаждение, какое очень немногие способны подарить. От начала, от темных кругов в подмышках полосатого Наденькиного платья, такого явного и сладостного оммажа ВВ, и до самого конца. О Степновой все говорят как о замечательном стилисте, но ее дар не того мимикрического свойства, как у Сорокина, Быкова, раннего Лазарчука, иногда Чижовой, в ее повествовательной манере наиболее полно воплотился набоковский дух - тут и не поклонник теории инкарнаций не усомнится.

Чувственность, вот только, трансформируется в соответствии с повесткой эпохи Водолея. Уж и не знаю, замечали ли вы, но современность куда меньше тяготеет к сексу и вопросам телесного низа. Нормально: влажная экспансивная эпоха Рыб, у которой Бог есть любовь все сильнее отступает под нажимом сатурнианского холодно-отстраненного дружелюбия. Имеющий уши, слышит, а у хорошего писателя слух по определению хорош. Асексуальность в тренде, прежнее "плодитесь и размножайтесь" все больше приравнивается к скотству (да простит меня демографическая политика).

Завершая: "Вишневого сада" в связи с финалом не вспомнит только страдающий амнезией, но нет. Здесь рубят не ради сиюминутной выгоды, помните эпизод с яблоней? Помните, чем заменят плодовые деревья и для чего, для кого? На самом деле это погружение в глубокие пласты коллективного бессознательного и выход на метауровень: от второй природы к первой; от свифтовых еху к гуингмам; да, в конце-то концов, Лошадь тотемное животное Водолея. И России. Как-то так.

Покоя нет, степная кобылица несется вскачь.

Источник

Сад вырубят

Тогда деревья не жалели.

Но это будет в самом конце романа, а завязка «Сада» Марины Степновой разворачивается вокруг усадьбы князей Борятинских. Княгиня неожиданно беременеет, жизнь матери и ребенка спасает подвизавшийся семейным доктором пришлый мещанин из немцев, а много лет спустя повзрослевшая и Наталья Борятинская, страстная наездница с мечтой построить конный завод и основать свою породу лошадей, встречает бежавшего из Петербурга после покушения на царя бывшего студента Радовича. Столкновению судеб, надежд и предрассудков, прошлого и будущего и посвящен роман.

Что лучше всего удается Степновой, так это собрать новый образ России конца XIX века, широкому читателю знакомой либо по штампам из учебников литературы, либо по ураганным приключениям Фандорина, — то есть незнакомой вовсе. Расколдовывая эпоху от духа Толстого и Достоевского, автор создает неожиданно актуальный текст: женская эмансипация, столкновение традиции и нового образа будущего, стремление к мечте, невзирая на препоны, — оказывается, чтобы роман был по-настоящему современным, вовсе необязательно писать его о коронавирусе или протестах в Беларуси. И даже роды, которые вроде бы с такой убедительной точностью описал классик, внезапно оказываются ангажированы: нет, все было не так, и для женщин той эпохи жизнь выглядела совсем по-другому, как бы Лев Николаевич и не хотел быть объективным.

Психологическая глубина, однако, затормаживает сюжет, и читателям, привыкшим к динамичной прозе, «Сад» может показаться статичным. Однако это — лишь вопрос оптики: стоит настроиться на внутренний мир персонажей, как сюжет их жизни, в общем-то обыкновенных людей, насыщается драмой и увлекает до самого конца.

Да, люди — обыкновенные. Но ведь такие люди и берегут прошлое и делают будущее. Совершают выбор. И это — правильно. Даже если в выбранном будущем не будут цвести сады.

Literaturno

Скучный сад

Нет, с меня хватит. Чтобы я ещё хоть раз повелась на раскрученный русский современный роман? Ни за что.

Что за болезнь у всех русскоязычных авторов? Почему их произведения так оторваны от современных проблем? Проще написать о событиях столетней давности, сдобрить текст тщательно подкрученными фразами и разбрасывать стройные метафоры, чем написать острый, интересный роман, способный действительно погрузить читателя в психологический портрет героя.

Теперь обо всем по порядку.
1. Приторный слог автора, будто сюсюкащего над своими персонажами. Эти короткие предложения, состоящие из трёх слов. Стиль написания словно выцеживает чувства читателей: бедная княжна, несчастненький доктор, а вот и Туся немая, ах, как ужасно! Придыхания, одергивания, полёты от одного персонажа к другому, излишняя эмоциональность, призванная хоть как-то подогреть накал действия (видимо иначе этого никак не сделать).
2. Что я узнаю о главной героине к 200 странице? Наташа немая и отец ее очень любит. Полагаете, мне будет жутко интересно узнать, что же с ней случится потом? Психологизм забыт и оставлен, роман похож на пьесу, и лучше мы будем бесконечно трясти интеллектом и приплетать олицетворения.
3. Внутренний филолог уныло отмечал: сад как герой, проекции на будущее, сравнения животных и людей... Какой в этом толк? Что скрывается за этими стройными абзацами? Имеют ли смысл постраничные описания садовых веток и чириканья воробья? Да, между делом был поднят список обязательных проблем: народ и власть, женщины и общество. И что? У меня было стойкое ощущение, что автору глубоко наплевать на эти проблемы, на своих героев, а сам роман - будто вылепленное сочинение отличницы на экзамене.

Очередное доказательство: современным авторам важнее показать ладный слог, чем поговорить о том, что волнует и тревожит. Лучше зарыться в библиотеках и писать очередные опусы о 19 веке и ссылках, чем всмотреться в действительность. И это страшно.

Такса Чехова

Все мы знаем, что в финале Джон умрёт, сад вырубят, а Сашу Ульянова повесят на Ореховом острове. Так что «Сад» – роман для тех, кто ставит во главу угла непосредственно удовольствие от процесса. Не так важно про что он и как закончится, сколько сиюминутная радость от эстетически приятного текста и полученных эмоций.

Люди, не способные полностью отдаваться праздным удовольствиям, бьют себя в грудь, ругают «Сад» и говорят, что он лишён смысла. Такая шкатулочка в стиле рококо с ничем. Кому-то покажется красивой, кому-то избыточно пошлой, но пустая ж внутри, с этим не поспорят ни первые, ни вторые. А вот я бы поспорила.

Толстой, Тургенев и Чехов легко считаются с «Сада» любым прилежным учеником одиннадцатого класса средней школы. Им Степнова подражает, с ними полемизирует (на этом месте я закатываю глаза, потому что в 2020 полемизировать с давно усопшими – это такое себе…) и даже, прости господи, бывает, иронически заигрывает. Через сопоставления с классиками и открывается ответ на вопрос «о чём?». Конечно, в первую очередь о смене эпох. О смерти дворянского гнезда, о нигилизме молодых, о ненужности садов для неспешных послеобеденных прогулок барских отпрысков, о смене роли женщины в обществе. О том, как место «плодовитых самок» Наташ занимают деятельные и подвижные Туси, беременные безумными по тем временам мечтами, типа собственного конного завода.

Другой вопрос: на фига нам про всё это сейчас, когда всех господ больше века назад почикали да и коммунизм приказал долго жить ещё в прошлом веке? Нотки феминизма в современном романе о 19 веке никак не отменят и не исправят тот факт, что в русской классике с героинями всё было откровенно плохо. Взгляд на 19 век с позиции знаний о том, что с Россией случилось в веке 20ом, не особо-то ценен, потому что эти знания есть у каждого читателя. Остаётся разве что эскапизм, побег от ужасов дней текущих в ужасы дней минувших. Но и этот вариант с горчинкой, мы ж понимаем, что с Тусей и Нютой случится лет через 20, что княгиня Борятинская не помрёт тихо-мирной в своей огромной усадьбе близь Хренового. Если вдруг ответ на этот вопрос у вас имеется – бегом в комментарии. Остальные – в «Сад»!

Инстаграм про книжечки