Афон

Воспоминания о Святой Горе Афон

Предисловие к книге знакомит с писателем так:

В сознании читателей русского зарубежья писательское имя Зайцева связывалось, прежде всего, с двумя главными темами: биографическим жанром (книги о Тургеневе, Жуковском, Чехове) и темой “Святой Руси”, охватывающей “неожитийные” произведения (“Преподобный Сергий Радонежский”, “Богородица Умиление сердец”), и книги путевых очерков (“Афон” и “Валаам”), Последняя тема даже преобладала. Бориса Зайцева (наряду с Иваном Шмелевым) справедливо считают основоположником новой религиозной прозы в эмиграции.

В то время как в советской прозе был взят курс на атеистическую идеалогию и описанию человека нового коммунистического формата, Борис Зайцев стоял у истоков релизиозной эмигрантской прозы. Эта небольшая книга, как продолжало меня зазывать предисловие - путевые записи путешествия автора к Святой Горе в 1927 году.

Дневник более чем двухнедельного путешествия по Афону написан в жанре старинных “хожений”, популярных на Руси (начиная со знаменитого “Хожения за три моря” Афанасия Никитина), стой неуловимой простотой и подробностью описания, которые, кажется, ставят как будто только одну задачу: рассказать о Святой Горе тем, кто там не бывал.

Рассказать тем, кто не бывал - сложная задача, да еще и с религиозным настроением, но автор с ней прекрасно справился. Первое, что бросается в глаза, это язык произведения. Простые фразы, зачастую очень короткие, но точные, как мазки на картине импрессиониста - шикарно передающие и настрой и атмосферу. при всем при этом автору удалось не скатиться в религиозные экстазы или наоборот, критику местного обихода. Довольно индифиррентно, но при этом так реально и выпукло показаны разные места, разные люди, святыни, чистое существование, честный распорядок дня, без преувеличений, без экзальтации, без налета излишней романтики.

Умело подано все таким образом, что глубоких чувств автора не ощущается, они не затмевают то, что видел он своими глазами и описал в книге. И читатель может составить свое мнение, прочувствовать путешествие своими эмоциями. В век до-интернет технологий, без видео-сториз, без фотографий, словами, просто талантливо нанизанными как бусы в единое произведение, автор смог дать читателю действительно совершить путешествие с ним бок о бок. Вряд ли даже побывав на Афоне сейчас мы получим возможность увидеть то же, все равно все меняется, но в те семнадцать дней Бориса Зайцева благодаря возможностям автора мы сможем попасть в любой момент. Интересны были зарисовки о распорядке дня, о монастырском существовании, о внешнем виде тех или иных творений рук человеческих - глазами художника мы видим необыкновенный, тихий и довольно патриархальный, не смотря на бури века, поменявшие состав паломников, Афон.

Я провел на Афоне семнадцать незабываемых дней. Живя в монастырях, странствуя по полуострову на муле, пешком, плывя вдоль берегов его на лодке, читая о нем книги, я старался все, что мог, вобрать. Ученого, философского или богословского в моем писании нет. Я был на Афоне православным человеком и русским художником. И только.

Прочитано в рамках Игры в классики

В этой книге художник Борис Зайцев рассказывает о своем двухнедельном пребывании на Афоне, пытаясь передать свое ощущение этого святого места он описывает острова и монастыри, приводит исторические сведения, диалоги, "жития святых", разговоры с насельниками, также здесь есть и лирические отступления и обращения к читателю. Как художник он передает мир Афона с поистине первозданной яркостью: лиловые сумерки и изумрудно-зеленое море, нестерпимая синева острова в блеске молний, белоснежная пена прибоя и хрустальная голубизна неба, синевато-златистые тона ночной службы в соборе, сказочная феерия заката при отплытии с острова. Очень своеобразный язык, благодаря которому суровая атмосфера Афона не кажется мрачной.

Тысячелетнее монашеское царство! Напрасно думают, что оно сурово, даже грозно. Афон – сила, и сила охранительная, смысл его есть “пребывание”, а не движение, Афон созерцает, а не кипит и рвется, – это верно. Но он полон христианского благоухания, то есть милости, а не закона, любви, а не угрозы. Афон не мрачен, он светел, ибо одухотворен.
Афон очень уединен и мало занят внешним. Это как бы остров молитвы. Место непрерывного истока благоволения. Афонцы мало знают о пестрых делах “мира” и судят о них не всегда удачно. Но они не устают молиться о мире, как молятся и о себе. Они, сравнительно, не много занимаются наукой, философией, богословием. Зато непрерывно служат Богу – в церкви, в келии. Это придает им особый оттенок. “Мир” справедливо полагают они грешным, но я не замечал у них гордыни или высокомерия к нему. Напротив, сочувствие, желание оказать помощь. Простота и доброта, а не сумрачное отчуждение, – вот стиль афонский, и недаром тысячи паломников перебывали в этих приветливых местах.

Книга небольшая, но очень хорошо передает атмосферу монашеской, отшельнической жизни.