«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Вперед и выше. Все вперед и выше
Зачем такие, как он, умерши, смущают душу своей любовью к полетам в небо? Что им там ясно?
Их называли Сталинскими Соколами. Они были цветом нации, ее новой аристократией, которая заслужила, в противоположность прежней, родовой, свой статус трудом и героизмом. Ими восхищались, в них влюблялись, их боготворили. Апостолы нового культа - человек ведь не может жить, вовсе ни во что не веря - стали в массовом сознании символом веры, своего рода святыми предстоятелями верховного божества.
До Бога высоко, но между ним и простыми людьми всегда были святые, чье место теперь заняли они, герои-первопроходцы и буквально покорители неба. Промежуточное звено с более высоким местом в иерархии, чем даже герои труда. Те свои подвиги совершали в привычной обстановке повседневности, в то время, как они вырывались за пределы.
А теперь скажите. кого из них мы нынче знаем и помним? Ну Чкалов. Я еще Коккинаки, потому что подружка жила на улице, имени его (в девичестве хихикали и перевирали всеми возможными способами), и Гастелло, потому что девиз нашего отряда был "Служить народу смело, как капитан Гастелло", хотя он не из числа сталинских соколов. И? И все. Дальше - тишина.
Дмитрий Быков продолжает этим романом возвращение памяти и завершает (по крайней мере, сам он говорит, что окончательно объяснил себе) советский проект, включающий шестикнижие О-трилогии: "Оправдание", "Орфография", "Остромов" , И-трилогии: "Икс", "Июнь" с нынешним заключительным.
Вот с выбором начальных литер мне интересно, это осознанная или бессознательная отсылка к замятинскому "Мы", где речь тоже шла о строительстве дивного нового мира, между делом расчеловечившего человека? Двух женщин героя, помните, звали И-330 и О-90. Однако к "Истребителю" . Это рассказ о летчиках асах, в тридцатые годах прошлого века на далеких от нынешнего технического совершенства машинах, ставивших рекорды скорости, высоты, дальности, грузоподъемности.
Как-то так получилось, что очень немногие из них пережили первый взлет своей немыслимой славы, буквально оказавшись теми, кто живет по законам другим, и кому умирать молодым. Даже до Великой Отечественной мало кто из них дожил. Новому культу без надобности оказались святые предстоятели.
Структурно "Истребитель" представляет собой семь достаточно автономных глав (девять с прологом и эпилогом), объединенных фигурой журналиста Бровмана, реальным прообразом которого стал известный в то время репортер Лазарь Бронтман. Талантливый и фантастически работоспособный, он оказывался на острие самых ярких событий: спускался в шахты, летал с пилотами, освещал папанинскую и челюскинскую экспедиции, зимовал на полюсе в затертом льдами "Седове".
В остальном, отдельные главы посвящены нескольким фигурам с рассказом о наиболее значительных, связанных с ними, событиях. С финальной интермедией каждой из глав, напрямую никак не соотносящейся ни с личностями героев ни содержанием. В большинстве которых появляется загадочная женщина в повторяющемся сюжете взаимодействия с разными (не героями) мужчинами.
На этом имеет смысл остановиться подробнее, хотя, если разного рода метафизику считаете чушью собачьей, пропускайте этот абзац. Образ магнетически притягательной, с легкой (а чаще выраженной), сумасшедшинкой, красавицы - он сквозной в быковском творчестве и искать героине соответствий в реальности скорее всего бесполезно. Она метафорическое выражение России, которая не может существовать без тех, кто ее убивает. Даже не так. Которой для продолжения "не-жизни", в какой она пребывает, необходимы периодические взаимные инвольтации с Истребителем.
Коротко расскажу о главах. В прологе "Красный стакан" тех, кто помнит советское детство, ждет ностальгическая встреча с "Синей чашкой" Гайдара. "Прыжок", первая глава о роковом затяжном парном прыжке Тамары Ивановой и Любови Берлин (Лондон в романе). "Сеть" создание КБ Антонова, шарашки, к работе в которой необходимо привлечь лучшие умы, о том, что некоторые, даже и тогда, выбирали возможность строить другую сеть по иным принципам.
"Двое" параллельный рассказ о герое Испании Анатолии Серове, в романе Петрове (в реальности женатом на актрисе Валентине Серовой, которую любил Константин Симонов, "Жди меня" - это ей, вот так все было туго переплетено: не мир тесен, а прослойка тонка). Вторая линия главы - женский экипаж Гризодубовой, Осипенко, Расковой.
Эта часть книги так трогательна, романтична, до предела насыщена литературными и киноаллюзиями с отсылками к реальным событиям - и одновременно едва ли не ернически сатирична в части дальневосточной тайги, где шагу не ступишь, не наткнувшись на очередного культурного героя и культового персонажа. Кто любит быковское творчество, без труда опознает пародию на "Доктора Живаго", нежность к которому не мешает Дмитрию Львовичу бесконечно повторять, что там все со всеми совершенно ненатуральным образом встречаются.
"Вылет", четвертая глава, исполнена героической романтики и наиболее конспирологична. Ее герой аристократ Гриневицкий (в реальности прототипом послужил Сигизмунд Леваневский). Центральной фигурой пятой и шестой глав соответственно "Вождь" и "Дождь", будет Волчак (достаточно узнаваемый Чкалов, хотя он не тождественен прототипу, являя собой скорее собирательный образ тогдашних героев, как Стаханов, Мамлякат Нахангова).
Седьмая "Сжатие" - единственная не о летчиках, посвящена двухлетнему полярному дрейфу сжатого льдами ледокола "Седов", и будет по достоинству оценена поклонниками симмонсовского "Террора". А еще, в ней невыносимо трогательная и прекрасная история венгерского физика Карла Сцилларда, которая для меня жемчужина книги. Автор говорит, что это было на самом деле, с чего бы мне ему не верить?
Ну вот, пора бы и честь знать, как-то очень много понаписала, но это потому что люблю обе трилогии Дмитрия Быкова и очень ждала этой книги.
Летчики, пилоты, бомбы, самолеты,
Вот и улетели в дальний путь.
Вы когда вернетесь? Я не знаю, скоро ли,
Только возвращайтесь, хоть когда-нибудь.
Источник
Вперед и выше. Все вперед и выше
Зачем такие, как он, умерши, смущают душу своей любовью к полетам в небо? Что им там ясно?
Их называли Сталинскими Соколами. Они были цветом нации, ее новой аристократией, которая заслужила, в противоположность прежней, родовой, свой статус трудом и героизмом. Ими восхищались, в них влюблялись, их боготворили. Апостолы нового культа - человек ведь не может жить, вовсе ни во что не веря - стали в массовом сознании символом веры, своего рода святыми предстоятелями верховного божества.
До Бога высоко, но между ним и простыми людьми всегда были святые, чье место теперь заняли они, герои-первопроходцы и буквально покорители неба. Промежуточное звено с более высоким местом в иерархии, чем даже герои труда. Те свои подвиги совершали в привычной обстановке повседневности, в то время, как они вырывались за пределы.
А теперь скажите. кого из них мы нынче знаем и помним? Ну Чкалов. Я еще Коккинаки, потому что подружка жила на улице, имени его (в девичестве хихикали и перевирали всеми возможными способами), и Гастелло, потому что девиз нашего отряда был "Служить народу смело, как капитан Гастелло", хотя он не из числа сталинских соколов. И? И все. Дальше - тишина.
Дмитрий Быков продолжает этим романом возвращение памяти и завершает (по крайней мере, сам он говорит, что окончательно объяснил себе) советский проект, включающий шестикнижие О-трилогии: "Оправдание", "Орфография", "Остромов" , И-трилогии: "Икс", "Июнь" с нынешним заключительным.
Вот с выбором начальных литер мне интересно, это осознанная или бессознательная отсылка к замятинскому "Мы", где речь тоже шла о строительстве дивного нового мира, между делом расчеловечившего человека? Двух женщин героя, помните, звали И-330 и О-90. Однако к "Истребителю" . Это рассказ о летчиках асах, в тридцатые годах прошлого века на далеких от нынешнего технического совершенства машинах, ставивших рекорды скорости, высоты, дальности, грузоподъемности.
Как-то так получилось, что очень немногие из них пережили первый взлет своей немыслимой славы, буквально оказавшись теми, кто живет по законам другим, и кому умирать молодым. Даже до Великой Отечественной мало кто из них дожил. Новому культу без надобности оказались святые предстоятели.
Структурно "Истребитель" представляет собой семь достаточно автономных глав (девять с прологом и эпилогом), объединенных фигурой журналиста Бровмана, реальным прообразом которого стал известный в то время репортер Лазарь Бронтман. Талантливый и фантастически работоспособный, он оказывался на острие самых ярких событий: спускался в шахты, летал с пилотами, освещал папанинскую и челюскинскую экспедиции, зимовал на полюсе в затертом льдами "Седове".
В остальном, отдельные главы посвящены нескольким фигурам с рассказом о наиболее значительных, связанных с ними, событиях. С финальной интермедией каждой из глав, напрямую никак не соотносящейся ни с личностями героев ни содержанием. В большинстве которых появляется загадочная женщина в повторяющемся сюжете взаимодействия с разными (не героями) мужчинами.
На этом имеет смысл остановиться подробнее, хотя, если разного рода метафизику считаете чушью собачьей, пропускайте этот абзац. Образ магнетически притягательной, с легкой (а чаще выраженной), сумасшедшинкой, красавицы - он сквозной в быковском творчестве и искать героине соответствий в реальности скорее всего бесполезно. Она метафорическое выражение России, которая не может существовать без тех, кто ее убивает. Даже не так. Которой для продолжения "не-жизни", в какой она пребывает, необходимы периодические взаимные инвольтации с Истребителем.
Коротко расскажу о главах. В прологе "Красный стакан" тех, кто помнит советское детство, ждет ностальгическая встреча с "Синей чашкой" Гайдара. "Прыжок", первая глава о роковом затяжном парном прыжке Тамары Ивановой и Любови Берлин (Лондон в романе). "Сеть" создание КБ Антонова, шарашки, к работе в которой необходимо привлечь лучшие умы, о том, что некоторые, даже и тогда, выбирали возможность строить другую сеть по иным принципам.
"Двое" параллельный рассказ о герое Испании Анатолии Серове, в романе Петрове (в реальности женатом на актрисе Валентине Серовой, которую любил Константин Симонов, "Жди меня" - это ей, вот так все было туго переплетено: не мир тесен, а прослойка тонка). Вторая линия главы - женский экипаж Гризодубовой, Осипенко, Расковой.
Эта часть книги так трогательна, романтична, до предела насыщена литературными и киноаллюзиями с отсылками к реальным событиям - и одновременно едва ли не ернически сатирична в части дальневосточной тайги, где шагу не ступишь, не наткнувшись на очередного культурного героя и культового персонажа. Кто любит быковское творчество, без труда опознает пародию на "Доктора Живаго", нежность к которому не мешает Дмитрию Львовичу бесконечно повторять, что там все со всеми совершенно ненатуральным образом встречаются.
"Вылет", четвертая глава, исполнена героической романтики и наиболее конспирологична. Ее герой аристократ Гриневицкий (в реальности прототипом послужил Сигизмунд Леваневский). Центральной фигурой пятой и шестой глав соответственно "Вождь" и "Дождь", будет Волчак (достаточно узнаваемый Чкалов, хотя он не тождественен прототипу, являя собой скорее собирательный образ тогдашних героев, как Стаханов, Мамлякат Нахангова).
Седьмая "Сжатие" - единственная не о летчиках, посвящена двухлетнему полярному дрейфу сжатого льдами ледокола "Седов", и будет по достоинству оценена поклонниками симмонсовского "Террора". А еще, в ней невыносимо трогательная и прекрасная история венгерского физика Карла Сцилларда, которая для меня жемчужина книги. Автор говорит, что это было на самом деле, с чего бы мне ему не верить?
Ну вот, пора бы и честь знать, как-то очень много понаписала, но это потому что люблю обе трилогии Дмитрия Быкова и очень ждала этой книги.
Летчики, пилоты, бомбы, самолеты,
Вот и улетели в дальний путь.
Вы когда вернетесь? Я не знаю, скоро ли,
Только возвращайтесь, хоть когда-нибудь.
Источник